Но вот что интересно. Если бы подобный опрос проводился в начале двадцатого века, то нетрудно было бы ожидать аналогичного результата чуть ли не ежегодно. Тогда казалось, что планета буквально беременна революциями, порядочный человек просто обязан был связаться с той или иной радикальной организацией, все ждали и даже жаждали бури.
И бури действительно прогремели. Могучие движения масс привели к появлению коммунистического, а потом и нацистского режима, затем они вступили в страшную войну между собой, перекроив карту мира, далее пришло время революций в третьем мире, потом массы расправились с надоевшим им коммунизмом – и казалось бы, все.
В 90-е годы наступил «конец истории», политологи вслед за Френсисом Фукуямой принялись утверждать, что истина определилась и, во всяком случае в познавших ее развитых странах, бузить больше незачем. Так что если бы кому-нибудь пришло в голову лет 15-17 говорить о «человеке протестующем», как символе нашего времени, то на него посмотрели бы, как на чудака.
А сегодня вроде мир как бы вернулся на 100 лет назад, и нет ничего актуальнее, чем кровавые революции и мирные митинги. Где же была ошибка Фукуямы и его единомышленников?
Давайте только договоримся о терминах. Под «человеком протестующим» или революционером в данном контексте я понимаю любого, кто вместе с соратниками публично выражает свое недовольство властью – и в форме приключившихся в Англии погромов, и в беспощадных бунтах, возвращающих в средневековье наиболее цивилизованные из арабских стран, и в самых миролюбивых демонстрациях.
Тяга к массовому неповиновению является важнейшей стороной человеческой жизни, одним из основных инстинктов нашего вида млекопитающих. Подавить этот инстинкт, конечно, можно – есть же люди, так и не испытавшие в жизни радостей любви – но вряд ли можно такую жизнь считать полностью удавшейся.
Люди живут в жестко иерархированном обществе. Ты можешь сделать сколь угодно удачную карьеру, но всегда у тебя будет неприятный начальник, которого ты вынужден терпеть. Только где-то в заоблачных далях находятся такие влиятельные люди, как Путин, Обама или глава Еврокомиссии Баррозу – но и они от кого-то зависят и, если напишут мемуары, мы об этом узнаем. Не уверен, что существует «мировая закулиса» или «заговор трехсот влиятельнейших семейств» - но и там наверняка сложнейший процесс согласования интересов оставляет всех недовольными.
Но с другой стороны, самый маленький человек может на какое-то время стать могучим диктатором, если вместе с себе подобными придет на центральную площадь и там будет кричать, кидать камни или просто терпеливо поднимать плакаты. Не случайно в этом году Путин вынужден был серьезно скорректировать свою политику из-за декабрьских митингов, Обама – из-за акции «захвати Уолл-стрит!», а могучий Евросоюз и вовсе не знает, что делать с упрямо бастующими греческими бездельниками.
Самая распространенная наша ошибка заключается в том, что мы пытаемся эти революции оценивать объективно: рассуждаем, кто за кем стоит, кому выгодно, а кто окажется проигравшим. Если старшеклассник Вася все свободное время проводит с Машей, а потом выясняется, что Маша беременна, то можно, конечно, ругать родителей, которые не запрещали свом чадам гулять вечерами, и телевизор, где все время крутят фильмы про любовь. Но куда разумнее понять, что Вася и Катя любят друг друга, и им было вместе очень хорошо – на первое место поставить субъективную сторону дела. Точно так же бессмысленно винить в революции недостаточно закрученные гайки, высокомерие властей, происки тайных врагов. У народа есть стремление бунтовать, и как его не сдерживай, он возьмет свое – как Вася с Машей.
Если разобраться, всеми нами кто-то манипулирует. Вот вам понравилась женщина, вы пригласили ее в кафе, потом домой – послушать музыку, а под утро отвезли на такси. На вашей страсти заработали официант, музыкант, торговец презервативами, таксист. И это не случайные заработки, а глубоко продуманная стратегия: владелец кафе долго выбирает с дизайнером интерьер своего заведения, продюссер очень конкретно указывает композитору, поэту и певице, что именно от них требуется, реклама такой деликатной продукции, как противозачаточные средства, вообще вещь тонкая, и директор таксопарка в графике дежурств учитывает не только расписание аэропорта.
Но какое вам и вашей подруге дело до всего этого? Вы наслаждались и запомните это, а чьи-то мелкие бизнес-радости так ничтожны по сравнению с вашим большим счастьем. Точно так же и с революциями. Конечно, кто-то тратит деньги, чтобы направить народ туда, куда хочет. Очень часто это – выброшенные средства, потому что такой лавиной управлять чрезвычайно сложно. Но даже если коварный замысел удается, и в результате волнений к власти приходит дурак или мерзавец – неужели кто-нибудь разочарован, что ввязался? Процесс в этом деле ничуть не менее важен, чем результат. Во всяком случае, я не встречал человека, который бы сокрушался, что принимал участие в тех или иных массовых акциях. Непрязнь, даже ненависть к тогдашним кумирам – дело обычное, но мы-то сами были молодцами!
Поэтому, когда я слышу, что то или иное массовое действо проплачено, то это всегда повод задуматься о нравстенной сути самого рассуждающего. Точно так же, как не хочется продолжать знакомство с человеком, утверждающим всерьез, что «непродажные женщины существуют, но они очень дорого стоят».
Интересно, что о продажности революционеров из противоположного лагеря особенно любят твердить те, кто сами заняты аналогичной деятельностью. В партии-конкуренте по определению не может быть порядочных людей, они наверняка глубоко корыстны в отличие о нас, беззаветных героев, не жалеющих живота своего... Что ж, и это естественно, хотя и противно – не бывает любви без ревности.
Формы извлечения маленьких радостей из общественной активности могут быть самыми различными, но как только становится понятно, с чем мы имеем дело, сразу отпадают все остальные вопросы. Вот сколько раз спрашивали нас серьезные люди, зачем мы собираем подписи за русский язык как государственный, если референдум все равно выиграть невозможно. А что, надо отвечать в ответ, вы за женщинами ухаживаете, только потому что намереваетесь родить ребенка?
Общая цель любой массовой акции – продемонстрировать власти свое недовольство ею. Наше начальство, опираясь на большинство населения, вопреки естественной справедливости приравняло русский язык к иностранному. А мы в ответ, не тратя сил на митинги, практически не вставая с дивана, собрали громадное количество подписей за свой язык аж как государственный. Теперь все то большинство ходит, как оплеванное. Ну невозможно же каждому встречному и поперечному говорить –дескать, братец, ты в языковом вопросе глубоко неправ! А так сказали, и на референдуме еще раз подтвердим. И удовольствие получили, и ненужных бытовых конфликтов избежали.
К сожалению, праздники непослушания народных масс чреваты кровопролитием. Человеком движут инстинкты, они могут и поднимать его до вершин благородства и превращать в жестокое животное. Один под влиянием полового влечения сочиняет «Я помню чудное мгновенье», другой – насилует в лифтах маленьких девочек. Но критерии добра и зла в интересующем нас вопросе однозначны, и это единственное, что утвердилось только в последние десятилетия. Нравственный подход к революциям очень прост – все, что ненасильственно, разумно и приветствуется. Революционное насилие же можно понять и объяснить, но нельзя оправдать.
И еще. Революция не может и не должна стать событием повседневным. Это – праздник, который тем и хорош, что случается редко. Люди, стремящиеся к бунту слишком часто, выглядят смешно, как потрепанные жизнью донжуаны.
Ничто в этом мире не ново и ничто не исчезает, любовь и революция будут существовать воегда. Безымянный автор «Песни песней» три тысячи лет назад был обуреваем теми же чувствами, что и сегодняшний юноша, сочиняющий стихи для дамы сердца – это нам понятно. И беглый раб, пробирающийся к Спартаку, столь же мало отличается по своим побуждениям от его далекого потомка, вышедшего на демонстрацию против аморального жулика Берлускони. Спасибо 2011 году, что напомнил об этой истине.
Seko "Delfi" arī Instagram vai YouTube profilā – pievienojies, lai uzzinātu svarīgāko un interesantāko pirmais!
