Слишком часто даже ничтожный шум становится причиной для того, чтобы заминировать территорию вокруг своего дома. И не слышать аргументов, что, скорее всего, мы сами потом на эти мины и напоремся.
За последний год я видела несколько эпизодов такой массовой паники. Но для того, чтобы собраться и описать этот феномен, потребовалось два последних: склока вокруг "Новой волны" и только что принятый Сеймом порядок, который заметно усложняет реализацию народных инициатив.
Сейм и менталитет "в окружении"
Припадок паники – у меня нет лучшего объяснения для этого решения Сейма. Оно странное даже не потому, что все три партии, которые поддержали новый порядок, шли на выборы с идеей о большем участии общества в принятии решений. Странное потому, что две из трех партий проголосовали против своих интересов.
Национальный союз сам себя лишил возможности использования народных инициатив для политических маневров. Он еще больше маргинализировал себя в рамках коалиции, к тому же НС больше не представляет большой угрозы для нынешних партий, даже если при новом правительстве он окажется в оппозиции. Партия реформ позаботилась о том, чтобы роспуск Сейма стал в пять раз проще, чем инициирование обычного референдума. Несмотря на то, что вряд ли у нее остались иллюзии по поводу шансов на внеочередных выборах, если такие вдруг произойдут еще раз.
Когда партии действуют вопреки своим принципиальным установкам, это заслуживает осуждения с точки зрения этики. Но еще ужаснее, когда они действуют не только вопреки принципам, но и против собственных прагматичных интересов. В таких ситуациях политика становится необъяснимой и непрогнозируемой, а в основе политических решений оказывается не разум, а эмоции и психология толпы.
Вот это как раз и было эмоциональное решение Сейма. Причина: иррациональная паника после референдума 18 февраля.
Два рассказа о референдуме
Для того, чтобы проиллюстрировать вредность панических припадков, предлагаю вернуться в 2011-й год, когда в Латвии был организован референдум о двух госязыках. Вспомним эту историю. Как бы вы ее рассказали?
Предлагаю две версии:
1) Летом 2011 года некоторые не представленные в парламенте нелатышские политические активисты начали собирать подписи за предоставление статуса госязыка русскому языку. Сначала со сбором подписей дело у них не шло. Но затем прошли выборы, и партия, за которую проголосовало большинство нелатышей, получила больше всего голосов, но так и не была принята в правительство. Разочарование нелатышей было настолько сильным, что они пошли на нерациональный шаг: подписаться за два госязыка, понимая, что на референдуме шансы этой инициативы близки к нулю. Несмотря на то, что результат был всем ясен, недовольство нелатышей было направлено в конструктивное и конституциональное русло. Перед референдумом было много дискуссий, а в день референдума граждане Латвии в рекордном количестве пошли и проголосовали. Никаких инцидентов на этнической почве не было. Подавляющее большинство проголосовало против двух госязыков. Не было ни победителей, ни побежденных. В атмосфере всеобщего уважения граждане Латвии думали, что делать дальше, что предпринять, чтобы между национальными группами было больше согласия.
2) В 2011 году произошла провокация против Латвии и латышского народа. Враги Латвии, продолжая традиции русификации, хотели ввести русский язык в качестве второго государственного. Латыши мобилизовались. 18 февраля на референдуме врагам народа было указано их место. Для того, чтобы такие провокации больше не повторялись, в пять раз была поднята планка, необходимая для народной инициативы.
И первый, и второй рассказ, конечно, преувеличены.
Первый слишком оптимистичен, не показывает проблем, которые произошли в реальности (к примеру, панику среди политиков – истерические высказывания, запросы в ЦИК открыть имена депутатов, подписавших инициативу, нетерпимость к плюрализму мнений даже в респектабельных изданиях, немногочисленные мероприятия по примирению после референдума).
Автор второго, похоже, охвачен паранойей. Можно было бы подумать, что такая интерпретация характерна только для маргинальной части общества. НО именно этот, второй, рассказ и его вариации определил принятое Сеймом в июле решение о затруднении народной инициативы.
Наши действия – следствие нашего видения мира. Как вам кажется, разве не хорошо было бы, если бы первый рассказ отражал ВСЮ правду? А именно: что мы как общество 18 февраля не «пережили в муках», а использовали возможность рационально показать себе и другим, что даже такие чувствительные вопросы мы можем решать конструктивно? С уважением к себе, соотечественникам и разнообразию мнений?
Мы, в конце концов, развитая страна ЕС и НАТО. И очень особенная: в течение последних 6 лет граждане Латвии самостоятельно принимали решения чаще, чем в любой другой стране ЕС (кроме Словении). Решали сами, а не ждали решения от политиков. В большой мере именно поэтому в латвийской политике несколько лет назад произошел небывалый прогресс, установилось равновесие между народом и властью. Использование прямой демократии – прекрасное достижение латвийского общества, которая может служить примером для других.
И – да, с некоторыми оговорками мы можем найти в этой истории успеха место и для референдума 18 февраля. Такой чувствительный вопрос мог привести к серьезным конфликтам в менее сплоченных обществах, Латвия же это испытание в целом выдержала с честью.
Чувство безопасности
По-моему, в современном мире безопасность – не только в оружии, но и в наших головах. Если нет объективных внешних угроз, это еще не значит, что угроз нет вообще. И воображаемые угрозы, которые видит параноик, угрожают и ему самому, и окружающим. И то же самое может случиться в масштабе всего общества. Если вы начинаете везде видеть врагов, то вероятность нанести вред себе (хотя бы в смысле качества вашей жизни) растет. А если продолжать в том же духе, мы можем собственноручно создать врагов для себя.
Для примера возьмем историю с "Новой волной". Кто-нибудь из политиков, которые в этой связи особенно шумели, задумывался о том, как это воспримут нелатышские жители Латвии? В том числе и те, кто безразличен к "Новой волне"? Разве вся эта риторика о русских, русском империализме не заставляет их почувствовать себя нежелательными в Латвии, замкнуться на себе и с еще большим недоверием воспринимать деятельность "латышей"?
В конце концов, если подумать рационально: что плохого может принести этот конкурс? Испортить кому-то музыкальный вкус? Промыть мозги? Дорогие мои, каким образом? В каком мире фантазий надо жить, чтобы поверить в том, что один музыкальный конкурс может продвинуть какую-то идеологию? И к чему эта истерия по поводу набережной 11 ноября, где время от времени проходят самые разные мероприятия?
Для общества, у которого все в порядке с самосознанием, которое чувствует уверенность в себе, рассказ о "Новой волне" был бы примерно таким: "Это один из фестивалей и конкурсов, которые проводятся в Латвии. Не самый посещаемый, но особое значение ему придает то, что его смотрят в странах бывшего СССР. Качество музыки среднее, цена билетов очень высокая, но конкурс приносит дополнительные деньги в местную экономику, особенно в Юрмалу". И все, end of story. Отношение к НВ должно быть не лучше и не хуже, чем к любому другому конкурсу.
Больше самосознания!
Пугливость и стремление найти угрозу в мелочах разрушает нас. Подозрительность и паранойя – не те эмоции, которые ведут к росту взаимного доверия, подходящему для инноваций микроклимату и всем остальным красивым вещам, о которых пишут в политических документах.
Да, латвийское общество не виновато в том, что мы такие, какие есть. Скорее всего, эту повышенную пугливость можно объяснить объективными причинами – историей, личным опытом, ничтожным уровнем взаимного доверия. В итоге для слишком многих жителей Латвии мир кажется небезопасным местом, в котором врагов намного больше, чем друзей. И все же этот менталитет надо менять, иначе вперед мы не продвинемся.
Нам пора попытаться собраться и начать контролировать свои спонтанные эмоции, развивать самоуважение и самосознание. Если норвежское общество смогло ответить на кошмар Брейвика требованиями к еще большей демократии, то и мы это можем. Против невоенных угроз – воображаемых или реальных – борются, подтверждая свою сплоченность и свои ценности, а не минируя всю территорию вокруг дома.
Пора учиться спокойно делать вдох и выдох, сохранять здравый рассудок и думать: может или не может конкурс нанести вред? Не может? Ну, тогда успокаиваемся и прекращаем крик. Может или не может больше половины граждан проголосовать за два госязыка? Нет? Ну, тогда успокаиваемся и начинаем думать о том, чему эта неприятная ситуация может нас научить.
Именно политики должны своим личными примером демонстрировать полную самоуважения и самосознания риторику и действия. А не впадать в припадки паники (часто – собственноручно вызванные), как это случилось в Латвии в обоих случаях.
Публикуется в сокращении (полная версия). Перевод Delfi