Два месяца в ледяном раю. Как беженцы живут на шведском курорте за Полярным кругом

Беженцев никто не встречает. Они одиноко бредут по пустому перрону, женщины закрывают лицо хиджабом в попытке спастись от ледяного ветра.

Reuters/Scanpix

"Где мы? Это точка назначения"?, — спрашивает Алакозай Найматуллах, афганка, которая работала переводчиком на американских военных. Она обута в теннисные туфли, безнадежно утопающие в снегу.

Ей некому ответить. Голые руки беженцев быстро замерзают. Мужья, жены, дети сгибаются под тяжестью пакетов с вещами, бредя по заметенной снегом дороге в сторону гостиницы в нескольких сотнях метров ниже по склону.

Reuters/Scanpix

Они присоединились к порядка 600 беженцам, в основном из Сирии и Афганистана, которые застряли в Риксгрансене до начала курортного сезона. Это где-то в 200 километрах за Полярным кругом и в двух часах езды от ближайшего города — когда шоссе не занесено снегом.

Это пример того, на какие шаги приходится идти правительству Швеции, чтобы разместить около 160 тысяч беженцев, которые приехали в 10-миллионную страну в этом году. Качество лагерей отличается на порядки — от простых палаточных городков до тематических парков и гостиниц. Или горнолыжных курортов, как в случае с Риксгрансеном.

В это время года солнца тут просто нет, а температура регулярно опускается ниже -30 градусов по Цельсию. Отель обеспечивает беженцев едой, крышей над головой и охраной — всего этого люди были лишены во время их долгого путешествия с Ближнего Востока на лодках, поездах и автобусах.

Reuters/Scanpix

Общительный менеджер отеля Свен Кулдкип рассказывает, что помог организовать временное обучение для детей и катание на санках. Для взрослых есть спортзал и занятия боксом. Комната, которую использовали для медитации, превратилась в мечеть. Маты на ее полу обращены к Мекке, на полу лежит Коран.

Reuters/Scanpix

Но отель воспринимается и ощущается как зал ожидания в аэропорту, в котором люди застряли в ожидании отмененных рейсов. В более чем двухмесячном ожидании, ибо Риксгрансен готов давать им убежище только до начала сезона. Между тем, до того, как они получат официальный ответ на запрос о предоставлении убежища, могут пройти годы.

Некоторые беженцы, живя лишь в нескольких сотнях метрах от горнолыжных склонов, все еще мечтают о сирийских пляжах. Ваель Аль-Шатер был поваром в ресторане на 60 столиков под названием Sky View в сирийском Хомсе, специализировался на курятине. Пытался поехать на учебу на Кипр, но ему не выдали визу. У него были друзья в Дубае, но он не хотел уезжать из Сирии.

Reuters/Scanpix

Reuters/Scanpix

"Жизнь была так проста, я зарабатывал больше 1200 долларов в месяц", — вспоминает Аль-Шатер — "Мы с друзьями, бывало, просто проезжали 60 километров до побережья чтобы выпить кофе на берегу моря и вернуться в два часа ночи домой".

Но пришла война. Его рабочий день сократился вдвое, а отец умер от сердечного приступа во время боев на улице в Хомсе. "Я не мог отвезти его в больницу, он умер на улице", — говорит Аль-Шатер. Он заплатил 1200 долларов за место на лодке до Греции и через 25 дней оказался в Риксгрансене — вместе со своей женой, учительницей английского.

"У меня не было выхода — или бежать, или начать убивать. Или протестовать и быть убитым. Мне пришлось бежать", — говорит он.

Reuters/Scanpix

Беженцы сидят в темных коридорах, их лица освещены мерцающим светом смартфонов. Некоторые играют в игры, другие общаются с друзьями по Skype. Большинство, как Аль-Шатер, охотно придаются воспоминаниям, листая фотографии на эранах телефонов.

Один пожилой мужчина показывает фотографии жены и дочери на пляже около сирийского города Латакия, где Россия обустроила военную базу. Куря снаружи, в ледяном холоде, он поднимает лицо к небу, словно подставляя его под воображаемые лучи солнца Латакии. "Пожалуйста, включите солнце", — смеется он.

Беженцы болеют. Простуда и ветрянка подкосили многих, но самая распространенная болезнь —бессонница, вечный спутник расстройств, порожденных войной. Ситуацию усугубляет то, что немногие из беженцев выходят наружу, проводя целые дни в комнатах. Многие бояться отпускать детей на улицу, опасаясь холода.

Reuters/Scanpix

Туристы тратят тысячи долларов, чтобы добраться сюда и провести пару дней на самом северном горнолыжном курорте, с "подсветкой" в виде северного сияния. Но беженцы были бы рады убраться из Риксгрансена в более теплое место. И более людное.

"Это место — как необитаемый остров", — говорит медсестра Аса Хенрикссон, работающая в SPA при гостинице — "Оно окружено горами. Когда появляется полярное сияние, мы приглашаем их выйти, посмотреть. Но они не выходят. Многие верят в то, что их дети немедленно умрут на этом холоде".

Reuters/Scanpix

Были случаи, когда люди отказывались выходить из автобусов, требуя отвезти их ближе к более теплому и обитаемому центру страны. Но большинство обитателей Риксгрансена смирились со своим жребием. Многие хотят посетить ближайший город — Кируна. Беженцам платят по 2 евро в день, некоторые копят целыми днями — только для того, чтобы купить детям небольшую игрушку.

Аль-Шатер все еще тоскует по родине. "Все нормальные люди хотели бы вернуться в свою страну", — говорит он. "Но в случае с Сирией это просто невозможно. Мы связываем будущее с Швецией".