От закрытой погранзоны до элитного жилья – 60 лет со дня основания Неринги. Как Куршская коса развивалась в советские годы?  (1)

Сегодня об этом могут рассказать немногие – исследователей куда больше интересует довоенный период. Между тем изменение небольших населенных пунктов в одном из самых удаленных от Вильнюса регионов, зарождение нового муниципалитета, особенности градостроительства и архитектурное наследие той эпохи заслуживают отдельного внимания.

История этого уникального края полна интереснейших событий. Многочисленные приезжие не скупятся на похвалу в адрес старинных немецких усадеб, вилл и рыбацких домов куршей – свидетелей довоенного времени, но это далеко не единственная достопримечательность. Небольшая полоса суши, зажатая между заливом и морем, щедра на архитектурные богатства. Помимо всего прочего, Неринга – жемчужина советского модернизма. В 1960-1970 годах прошлого века здесь строили нетипичные для Советского Союза здания, подлинную ценность которых осознали совсем недавно.

Послевоенные годы были тяжелыми. От былого курортного лоска в Ниде и Юодкранте – излюбленных центрах притяжения зажиточных бюргеров – остались лишь тени. Новым хозяевам это было неинтересно. В городках учредили два рыболовецких колхоза. Большая часть жителей была эвакуирована осенью 1944 года из-за наступления Красной армии. Однако в 1945-1948 годах некоторые старожилы вернулись – границы в то время были подвижными, рассказывает профессор Клайпедского университета Василиюс Сафроновас. Об этом он пишет в своей книге "Мигранты и беженцы на Куршской косе". Запросы нового государства не могли удовлетворить немногочисленные местные – территорию стали заселять рыбаками, рабочими и механиками с материка – из России, Беларуси, Украины, начиная с 1951 года – из Литвы. Они стали восстанавливать инфраструктуру. Так, в Ниде открылась школа, для нужд трудящихся оборудовали кинопередвижку, начался ремонт главной дороги, позже образовали лесничество.

В 1956 году число жителей края варьировалось в пределах 1 420 человек. Большую часть составляли переселенцы – 1 233 новоселов и 188 местных. К слову, далеко не все старожилы идентифицировали себя как немцы. Многие в графе "национальность" писали: я – курш или "прусский литовец" и указывали по два-три родных языка.

К сожалению, к 1960 году от коренного населения на косе почти ничего не осталось. До этого часть старых семей подверглась репрессиям и депортации. В 1958 году СССР и ФРГ заключили соглашение – Москва позволила бывшим немецким гражданам вернуться в Германию. За два года уехало абсолютное большинство куршей.

К концу 1950-х на косу все же обратили внимание – политики осознали, что развитие региона нельзя сводить к одной рыбной ловле.

"Этот уголок заинтересовал тогдашнего министра легкой промышленности (Литовской ССР) Стасиса Филипавичюса, – пишет историк Мария Дремайте в книге "Архитектурный гид Неринги".

Тогда министерству передали полуразрушенное здание бывшей гостиницы имени королевы Луизы в Ниде. Силами министра постройки отремонтировали – в них оборудовали дом отдыха. Также ведомство подготовило площадку для пионерлагеря.

В то же время Сельскохозяйственный институт планирования строительного производства приступает к разработке концепции освоения прибрежной зоны. Главным автором этого документа стал выдающийся архитектор Стяпонас Стульгинскис. Именно он предопределил облик современной Паланги, Швянтойи, Неринги. Градостроитель предложил развивать места для отдыха и строить те или иные объекты не вдоль побережья – линией, а небольшими группками в парковых лесах, примыкающих к дюнам. Тогда их называли "гнездами". Такой порядок застройки на литовском взморье сохранился и ныне.

Создатели проекта уделяли повышенное значение сохранению природы.

"В сентябре 1960 года Совет Министров Литовской ССР учредил на территории косы ландшафтный заповедник, поэтому все новое строительство в обязательном порядке должно было согласовываться с природоохраной. <...> Природоохранный статус обусловил и решение не развивать автомобильных дорог, использовать те, что есть, а также оборудовать пешеходные и велосипедные дорожки", – говорит М. Дремайте.

Наконец стремление развивать поселки на полуострове не как рыбколхоз, а как курорт взяло верх. 15 ноября 1961 года Верховный Совет Литовской ССР учредил Нерингское самоуправление. В него вошли Нида, Юодкранте, Пярвалка, Прейла, хуторок Алкснине и поселок Смильтине (в 1962 году его вновь решили присоединить к Клайпеде).

Неринга стала самым длинным (50 километров), но одновременно и самым маленьким городом Литвы по численности населения. Столицей нового образования впервые в истории края стала Нида. До сих пор административным центром был Юодкранте, однако межвоенный период, война и развитие региона во второй половине 1940-х усилило позиции Ниды.

Почему новый муниципалитет назвали именно так? Неринга – это симбиоз немецкого и литовских названий этого региона.

Поднимать городки, опоясанные водой, песками и соснами, поручили выпускнику Каунасского политехнического института Йонасу Вайкенасу. На момент назначения ему было всего 24 года.

"Нехорошо ностальгировать по прошлому, однако годы, проведенные в Неринге, я вспоминаю с большой теплотой и уважением", – говорит Й. Вайкенас. – Клайпеда отдала Нерингу без какого-либо приданого. Мы получили средства трех соединенных населенных пунктов. Так сказать "голые" местечки с массой проблем. Без каких бы то ни было материально-технических ресурсов".

Не было ни централизованного водоснабжения, ни канализации, ни газа. Электричество подавали по часам – два часа утром и два часа вечером. Его вырабатывал рыбколхоз – с помощью дизельного генератора.

На первых порах новая власть добиралась в Клайпеду на рейсовом автобусе, автомобиль дали спустя полгода. К слову, в Ниде Й. Вайкенас женился. На молодой специалистке-киношнице, которая приехала сюда по распределению. Пара жила в знаменитом домике Томаса Манна, который переоборудовали в коммунальные квартиры. В Неринге у них родилась дочка.

В это же время Совет Министров утвердил генеральный план развития Ниды. Проект застройки поручили создать каунасским архитекторам, его разделили на четыре зоны – этнографическую, жилую, культурно-административную и бытового обслуживания. Было решено и спроектировано, где появятся новые дома, продуктовые лавки, магазин промтоваров, ресторан и столовая, пристань, яхт-клуб, стоянка для автомобилей, котельная, отель и здание почты.

Большинство сооружений планировалось строить в стиле "советский модернизм", однако еще в начале 1960-х годов авторы генплана решили, что новая архитектура должна гармонично вписываться в ландшафт, не ломать, а удачно дополнять традиционные для Куршской косы постройки.

"Идею региональной архитектуры, в частности, активно пропагандировал главный архитектор каунасского Института городского строительства Витаутас Ландсбергис-Жямкальнис (отец ныне живущего политика Витаутаса Ландсбергиса – одного из лидеров движения за независимость – Прим.)", – пишет М. Дремайте.

Поворотным для Неринги стал 1962 год. Именно тогда архитекторы и центральные власти сошлись во мнении, что коса должна развиваться иначе – не так, как обычные города. Зодчие отказались от строительства типовых зданий, заурядных домов для отдыха и санаториев-высоток, которые росли в городах на побережье Черного моря или той же Паланги. Было решено, что строения будут низкими – не больше трех-четырех этажей. Они должны соответствовать духу места.

К слову, центр не смутило то, что за оригинальность зодчих нужно было платить. Как мы знаем, в это время по всему СССР массово возводились дома хрущевской постройки – "хрущевки". Девиз генсека сводился к двум составляющим – быстро и дешево. На Куршской косе исповедовали иные принципы. Так, если в типовых домах того времени средняя стоимость строительства одного квадратного метра общей площади помещений составляла около 100 рублей, то в Неринге – 200-300. Здесь проекты новых жилых домов разрабатывались в индивидуальном порядке.

В 1963 году в Неринге появился свой главный архитектор – Люция Шерепкайте-Гядгаудене. Вместе с мужем, тоже архитектором, она прибыла из Каунаса. Ей принадлежат проекты таких зданий, как дом отдыха "Каститис", вилла "Пушяле", Дом творчества писателей и другие.

Значимым элементом новый архитектуры стал ресторан "Нида", построенный в 1962 году. Он стал одним из излюбленных мест отдыхающих и объектов для фотосессий. Проект здания создавала группа архитекторов. Изящный фасад с большими окнами и овальным выступом обращен к заливу, открытую террасу на верхнем этаже заняли лежаки и столики. К сожалению, в первозданном виде он не сохранился.

Между тем лучшим образцом советского модернизма в Неринге по праву можно считать пассажирскую пристань. Автор – Альфредас Паулаускас. Формально здание начали строить в 1964-м, а закончили в 1972 году. Главными материалами зодчего стали железобетон и стекло. Окна в пол, форма надломленной крыши, которую принято называть "бабочкой", мощные ступени, террасы. За счет светлого силуэта здание напоминало чайку, распростершую свои крылья над водной гладью и красными крышами посреди зеленых сосен.

Пристань была комплексно отремонтирована в 2019 году.

В конце 1960-х годов произошли перемены. В публичном пространстве модернистов стали критиковать за излишнюю дерзость. Мол, их эксперименты чужды. Несмотря на то, что архитекторы и так относились к ландшафту и аутентичному облику края очень бережно, сообществу градостроителей этого показалось мало. К ровным фасадам и большим окнам стали относиться скептически. Главным объектом критики стали плоские крыши.

С такой доктриной выступил новый главный архитектор Неринги Альгимантас Завиша. Он проработал на этой должности почти 30 лет. Ему принадлежит создание новых образов – современного облика края. Черепичные косые крыши, камышовая кровля, дома, чей стиль дышит новизной, но напоминает о прошлом – все это происходило в 1970-х, став продолжением отжившего, по мнению зодчего, модернизма. Эту идею нельзя назвать новаторской – похожие вещи происходили и в Европе, и в Азии, и в других республиках СССР. Новый стиль вошел в историю мирового градостроительства под названием "регионализм". В это время творцы вдохновлялись идеей самобытности и стремились использовать местные традиции в русле современной архитектуры.

В 1970-х годах Нерингу активно реконструируют, идет процесс озеленения и комплексное благоустройство территорий, совершенствуется эстетический облик, приводятся в порядок общественные пространства, строятся новые жилые кварталы. Естественно, в стиле регионализм. Почти все старинные здания, включая домики рыбаков, вносят в перечень архитектурных памятников местного значения. Их восстанавливают, реставрируют, переоборудуют под нужды туристов и местных.

С точки зрения архитектуры этот период принято называть клайпедским. Именно в Клайпеде А. Завиша нашел сподвижников, которые, как и он, вдохновлялись идеями регионализма.

"Наконец решили: ограниченные объем и высота зданий, острые крыши, красный и желтый кирпич и немного дерева. Это те компоненты, которые и создают целостность архитектурного решения", – так главный архитектор описывал свое видение Неринги.

"Первостепенное значение отдается природе, – говорил его друг и товарищ, архитектор из Клайпеды Гитис Тишкус. – Самое первое требование – не строить габаритные здания, не создавать плоскости, которые контрастировали бы с окружающей средой".

Г. Тишкус – автор проекта мэрии Неринги. Это одно из самых больших зданий на Куршской косе. Оно возводилось в течение пяти лет – с 1971 до 1976 года. Его отличительная черта – острые крыши в виде своеобразных четырех склонов, которые символизируют удаленность и общность – принадлежность к одному городу Ниды, Юодкранте, Прейлы и Пярвалки.

Многоквартирные жилые дома высотой в три-четыре этажа в Ниде и Юодкранте также уникальны и самобытны. Нечто похожее можно найти лишь в Клайпеде, где творили те же архитекторы, но в других городах Литвы подобные здания стали появляться гораздо позднее.

В конце 1980-х – начале 1990-х годов в Неринге распространились идеи постмодернизма, но это уже другая история.

На заре независимости, в 1990 году, была подготовлена концепция будущего национального парка Куршская коса. По сути, этот документ завершил длинный этап развития в советские годы. За неполные 30 лет – с момента создания Неринги как отдельного города – полуостров изменился до неузнаваемости. Из закрытой полувоенной зоны с серыми рыбколхозами он превратился в престижный курорт – жемчужину Литвы, которая процветает и ныне.