Поддаться на провокацию совсем просто. Прочитал — mea culpa! — комментарии к статье про либерал-национализм на rus.DELFI.lv.
Этот текст был еще одной, почти отчаянной попыткой, призывом основной нации, которая хочет и может жить в своем государстве, обеспечить истинное согласие и мирное сосуществование для всех живущих в Латвии народов. Попыткой с надеждой в сердце объяснить некоторые понятия, интерпретация которых у малых и крупных народов всегда сильно отличалась.
Но разве кто-то попытался обратить внимание на нюансы, которые в каждый затасканный политиками термин вносят конкретная геополитическая среда и исторические обстоятельства? Как только кто-то начинает выступать за защиту латышского языка и культуры на государственном уровне, определенная часть общества сразу начинает обзывать этих людей фашистами, цитировать Гитлера и выступать с лихорадочным, полным ненависти азартом. Мне стало дурно, я поддался на провокацию и подумал о том, чего не скажу.
Не могу поверить, что в 21-м веке, в эпоху обилия и многообразия информации множество людей позволяют водить себя за нос и больше верят не в суть истины, а во внешние факторы, приспособленные под политические нужды.
Перед тем как опуститься по скромных желаний либерал-национализма, выраженных в той статье, проиллюстрирую свою мысль более "глобальным" примером.
Как может существовать неутолимая ненависть, например, между двумя монотеистическими религиями, которые признают существование Бога? Если я называю этого Бога Аллахом, а ты — как-то иначе, то это вопрос языка и культурных традиций, а не моей неинформированности или ереси. Ведь Бог — один, и мы оба это признаем! Это говорю я, это говоришь ты. Тогда мы можем пожать друг другу руки и облобызаться! Но нет, в новостях показывают, что мы упорно преследуем других во имя "истинного Бога". Будто слепцы.
Получается, что посередине есть "третий" (лишь метафора). Маленькая фраза "в новостях показывают" — это главный связующий элемент. Политика и власть, две матери, которые непорочно — ведь отца нет и быть не может — зачали этого "третьего", создают новый инструмент, главная задача которого — пускать. Пускать пыль в глаза.
Причины, зачем это делать, могут быть самые разные — прибыль, самолюбование, слабости и тому подобное. В латвийском информационном пространстве напущено уже столько, что сгустилась основательная, твердая "Берлинская стена". Она тщательно отстраивалась заново уже с 1989 года благодаря стараниям латвийской официальной власти и Кремля. Теперь она прекрасно выполняет свои идеологические задачи, надежно разделяя информацию, которая формирует мировосприятие латышей и русских.
Меня интересует даже не столько, кто это сделал, сколько сам результат, который, к сожалению, не внушает оптимизма по поводу официальных стражей нашей независимости. Об этой "истории успеха" говорит и Дмитрий Петренко (Rīgas Laiks, декабрь 2008). По его словам, негативный образ Латвии в российских СМИ больше не формируют в Кремле, это делают сами журналисты наших русских изданий, которые тут выросли и являются гражданами нашей страны. Я еще могу понять ветеранов, растерявшихся от эйфории победы во Второй мировой войне, которые так устали от длинных фронтовых дорог, что не сумели вернуться домой, освоить язык освобожденной страны, а также посчитали, что работать после долгого пути и великих заслуг тоже не полагается. Они, как в анекдоте, все продолжали освобождать нас от колбасы, мяса и частной собственности. Я еще могу понять артистов или спортсменов, которые, достигнув зенита мировой славы, вкусив плод победы, вообразили, что им выдано особое разрешение гордиться чем-то таким, от чего обычно лечатся.
Но как понять тех внешне вроде бы здоровых и социально активных людей, которые по-прежнему не признают права Латвийского государства обеспечить латышскому языку и его носителям самые благоприятные условия для выживания? Которые в злобной, ироничной или демагогической риторике требуют "документ", где было бы четко и ясно написано, что русские оккупировали Латвию? Разве такая бумага способна отменить преступления советской власти, которая убивала и депортировала тысячи и тысячи латышей со всеми семьями? Разве после получения такой бумаги все русские начали бы говорить по-латышски? Разве до политиков, сидящих "по ту сторону стены" внезапно дошло бы, в какой стране они живут?
Больнее всего, что у такой риторики по-прежнему немало слушателей, что она имеет свое информационное пространство, которое — совсем как раньше — защищает плотный железный занавес, и что латвийская власть, система образования и правосудия в течение всех этих лет ничего не смогла с этим сделать.
Поэтому и появилось обращение писателей и поэтов (заметил ли кто-нибудь, что среди них нету политиков и партийных?). На первом плане в этом тексте — идея либерал-национализма, идея возможности выживания маленького языка маленькой нации в своем государстве. В своем. Ведь в контексте метаморфоз нашей эпохи все лучше видно, что истинные государственные границы малой нации более или менее явно обозначены языковой нитью. Языковыми чернилами.
Перевод DELFI. Оригинал здесь
