Основы и ценности, сплачивающие государство и нацию в единое целое, относятся к вопросам, полноценная дискуссия по которым возможна лишь в том случае, когда о них постоянно размышляет не только горстка интеллектуалов, но и все общество. Именно интеллектуалы обязаны этот разговор начать, а СМИ — развернуть и продолжить.
Течения, пронизывающие сегодняшний мир, требуют дальновидности, мудрой исторической памяти и ясного, убежденного взгляда в будущее, чтобы от разных ветров мы не потеряли свое государство.
Беседа и дискуссия о содержании национализма сложна, однако, важно было бы прийти к соглашению о главных опорных пунктах, ценностях и идеях в пору, когда общество охвачено сомнениями и растерянностью. Разного рода манипуляции и попытки укоренить взгляд на латышскость как иллюзорное и несуществующее явление были бы невозможны, сумей латыши возвращенную свободу с большим умением и непоколебимостью использовать для формирования и развития государства, что в свою очередь невозможно без укрепления национального самосознания, престижа латышской культуры и языка. С 1991 года латышское общество в чисто советском духе по-прежнему не считает свое государство ценностью, не способно адекватно оценить значение существования государства. Это взаимосвязанные вещи: государство нельзя развивать без национального самосознания, а самосознания нет, если государство не воспринимается как ценность.
Что такое латышскость в современной реальности, какова она и каким содержанием мы наполняем идею латышской Латвии — это вопросы, о которых мы должны думать и говорить.
Этой статьей мы приглашаем все заинтересованные стороны к участию в разговоре, в качестве исходной точки которого предлагаем идею либерал-национализма. На наш взгляд, необходимо восстановить восприятие национализма как составной части государственности, четко понимая его как идеологию латышского самосознания.
В дальнейшем тексте мы кратко обозначили позицию либерал-национализма в контексте различных аспектов и хотим не только реабилитировать идею национализма, побудить к поиску для нее нового содержания, не связанного с уродливыми националистическими идеологиями прошлого, но и вернуть национализм как важную и необходимую тему в повестку дня общественных и политических дискуссий.
Национальная позиция — это возможность выработки уверенного и ясного понимания целей, смысла существования и будущих задач государства и нации. Это возможность поместить в прочную лингвистическую и культурную оправу стратегию народного хозяйства Латвии. Язык и культура как "надстройка" и стратегические ресурсы развития государства способны дать разнообразный вклад. Они могут использоваться для укрепления самосознания общества, формирования ясного понимания основополагающих ценностей и единения в работе по развитию государства. Это позволит не растрачивать духовный и интеллектуальный потенциал нации на непримиримые разногласия и бесконечные метания в попытках четче разглядеть расплывшиеся контуры идентичности и самобытности.
Национальное самосознание необходимо также в реализуемых государством мероприятиях с целью недопущения дискриминации латышского языка на рынке труда. Мудрый национализм — это возможность найти путь к консолидации общества, обратиться к национальным меньшинствам, чтобы они осознали, что национальная Латвия — это сильная и стабильная Латвия, соответствующая интересам не только латышей, но и всех граждан страны. Латышская Латвия означает не только "Латвию для латышей", но и "Латвию для принадлежных к ней". И расширение понимания латышскости, несомненно необходимое, не может происходить в виде кампаний с нападками и агрессивными акциями против латышей или других национальностей.
Когда мы сильнее всего ощущаем себя латышами?
Когда раз в пять лет в Латвии проходит Праздник песни и танца, и латышская нация живет в наполненной самоуважением атмосфере приподнятости. Именно этот праздник объединяет народ солидарным и коллективным духовным самоочищением, ритуалом осознания и чествования своих культурных ценностей через музыку, язык, танец. И хотя традиция Праздника песни была позаимствована во второй половине XIX века у немецкого певческого праздника, с годами он сформировался в высочайшее проявление идентичности и культуры латышской нации. В подобных художественных проявлениях латыш способен быть латышом, сознавать свою латышскость и даже гордиться ею.
В неделю Праздника в Риге и по всей Латвии царит атмосфера национального воодушевления, и нет никакой надобности искать другие слова, чтобы охарактеризовать сам праздник и настроение людей. Это несомненно национальное. Но в обыденной жизни считать себя национально мыслящими немалая часть народа воздерживается. Слово "национальное" за XX век обросло грязными, наполненными различными смыслами наслоениями.
Этнический или государственный национализм?
Литературовед Сигма Анкрава еще в 2002 году на организованной Латвийской ассоциацией психотерапевтов конференции в своем докладе "Синдром постколониализма и идентичность в Латвии" отметила, что большие проблемы в латвийском обществе вызывает толкование понятия "национальное" как "этническое", а не "государственное"".
В том, что значительная часть общества дезориентирована в толковании понятий "национальное" и "националистическое", позволяют убедиться дискуссии в социальных сетях и комментарии на порталах. Часть латвийского поколения 30-летних воспринимает "национальное" чуть ли не как синоним слова "нацистское", а крайним проявлением "национализма" XXI века считает норвежского массового убийцу Брейвика.
Эта экономически активная часть общества, основное образование получившая в нестабильные 90-е годы прошлого века, когда система образования в постсоветской Латвии переживала существенные потрясения, и воспитание чувства принадлежности к своему народу, к сожалению, не стало одним из краеугольных камней образования, весьма часто выражает уверенность, что национальная позиция означает не идеологическую приверженность представителей государствообразующей нации к характерным исключительно этой нации уникальным, ценным, формирующим ее идентичность языку, традициям, интеллекту и культуре, а этническое превознесение себя над другими народами со всеми вытекающими из этого негативными последствиями.
Длительно задвинутое на задворки публичного пространства, оставленное без современных моделей толкования и развития со стороны как академических, так и политических кругов, понятие "национализма" нередко раскалывало общество, приумножая и у современно мыслящих латышей неприязнь ко всему национальному. Последствия — разуверившееся в ценностях латышское и латвийское общество.
В Латвии актуальна необходимость в четко определенном размежевании между этническим и государственным национализмом с актуализацией последнего, ибо без него у латвийского государства нет шансов себя сохранить и совершенствовать. Любому государству необходимо ядро — идеология, и Латвии тоже.
Приписывание латвийскому обществу угрозы этнического национализма или нацизма при деградации толкования национализма до ассоциаций с нацизмом вводит в заблуждение, травмируя смысл столь необходимого нам государственного национализма. К сожалению, это мутит воду, путая в сознании людей понимание слов и терминов.
Национализм как идеология, считающая нацию основой социальной жизни человека, возник в конце XVIII века и уже в XIX веке стал доминировать во внутренней политике стран. Националистические чувства уходят корнями в исторические, географические, языковые и культурные условия. Для национализма характерно чувство принадлежности к определенной группе, сознание принадлежности человека к определенной традиции, отличной от традиций других групп.
Фашизм с 1922 по 1943 год был правящим в Италии правым, авторитарным политическим движением. И хотя этот термин относят главным образом к Италии времен правления Бенито Муссолини, фашизм пережили и другие европейские страны, в том числе Испания, Румыния и Венгрия. Для идеологии фашизма характерны мощная центральная власть, не допускающая формирования оппозиции, вмешательство в частную жизнь граждан, милитаризация, агрессивная внешняя политика, радикальный этнический национализм, репрессии против политических противников и авторитарный вождь. По отношению к личности при фашизме доминируют государственные интересы, вместо классовой борьбы общество ориентируется на сотрудничество. Для достижения целей фашистские движения широко использовали пропаганду и популизм.
В свою очередь нацизм, или национал-социализм, является подвидом фашизма, включающим в себя еще и биологический расизм и антисемитизм. Нацизм был идеологией крайне правой национал-социалистской партии Германии, считавшей арийскую расу высшей на земле, что давало ей право властвовать над другими расами.
Либерализм — это теория и социально-политическое устройство, ориентированное на представительское правление и включающее в себя свободу слова, печати и совести, отмену сословных привилегий, терпимость, свободу международной торговли и т.д.
Что сегодня означает "национальное"?
Известный в мире исследователь вопросов национализма Хаим Ганс (Chaim Gans) в книге The Limits of Nationalism (2003) метко напоминает и то, что многие течения национализма успешно реализованы уже в эру глобализации (ведь Советский Союз тоже распался, когда глобализация уже шла на всех парусах), и то, что в любом транснационализме много национализма и что современный мир по-прежнему пронизан национализмом.
Как один из видов национализма он выделяет культурный национализм — естественное желание людей сохранять создававшуюся из поколения в поколение культуру как предпосылку самоопределения и неотъемлемую часть идентичности. Следовательно, сущность национализма не является нападающей или подчиняющей. Национализм — основа силы государства и нации с одновременным превращением этой силы в щит в разнообразных ситуациях перемен.
Политическое воплощение национализма коренится в его морально-этической идее. История Латвии предоставляет нам возможность пересмотреть идею национализма и дать ей новое определение, не требуя поиска сомнительных компромиссов с мрачными тенями, в XX веке надолго исключившими национализм как тему и термин из научного и общественного дискурса.
Национализм на перекрестье прошлого и настоящего
Латвия никогда не выступала в роли завоевательницы. Мы можем этим обосновано гордиться, невзирая на то, что именно державы-завоевательницы, расширявшие свои территории за счет других народов, по-прежнему доминируют в мире и диктуют современную политику. Это, тем не менее, не означает, что в глобальном контексте мы не способны сохранять свою национальную самобытность, идентичность, менталитет и культуру. Напротив, это одна из наших важнейших задач, если мы не хотим сравняться с другими.
С одной стороны на латвийское общество по-прежнему влияют недостаточно обсужденные последствия постколониализма, с другой стороны — давление глобализации.
В Латвии наряду с основным народом — латышами — издревле в целом миролюбиво уживались различные другие этнические группы, и скорее всего, так будет и в будущем. Жители Латвии на территории своей земли сами по собственной инициативе не проводили этнические чистки или геноцид — во время 2-й мировой войны нацисты превратили территорию Латвии в арену трагедии Холокоста, в свою очередь Сталин во время советской оккупации проводил социально и этнически мотивированный террор против жителей Латвии.
Нельзя отрицать, что в этих процессах участвовали также коллаборационисты латышской и других национальностей — точно так же часть общества сотрудничала с нацистами или коммунистами на всех оккупированных нацистами или коммунистами территориях.
Однако ответственность за последствия реализуемого СССР колониализма, включая напряженность, порожденную в Латвии лингвистической асимметрией, по-прежнему стараются взвалить на самих латышей, а желающим сохранить свою латышскую идентичность в собственном государстве приписывают нацистские тенденции, основанные на слове "национализм".
В Латвии не состоялась полноценная дискуссия об оккупации и ее последствиях, что подпитывает попытки раскола общества, искусственно и агрессивно поддерживая фон различной исторической памяти. Эта ситуация оказывает глубокое и разнообразное влияние на общественное сознание. Нехватка знаний, непоследовательность в интерпретации определенных фактов, а также податливость в отношении исторических истин сеют необоснованные сомнения и обеспечивают выгодную базу для манипуляций, препятствуя формированию сильной, наделенной самосознанием, единой нации. В растерянности латышей ощущается незнание, как именно оценивать сегодняшнюю общественную ситуацию в контексте исторических событий, не преувеличивается ли значение истории и как объективно относиться к непрекращающимся упрекам, что латышский национализм угнетает и дискриминирует русское и русскоязычное меньшинство. Все больше латышей верит, что историческую память как мешающее и лишнее эхо стоит пожертвовать на алтарь консолидации общества, хотя преемственное культурно-историческое сознание определяет смысл существования нации.
В свою очередь, то, что не состоялось фундаментальное международное осуждение преступного коммунистического режима, трусливая политика, проводившаяся в этом вопросе державами, по разным соображениям заигрывавшими с Россией, по-прежнему не позволяют на международном политическом уровне достаточно мощно актуализовать специфическую, в своем роду уникальную историю стран Балтии. У России таким образом развязаны руки для усиления своего имперского давления и наглой, без ощутимых препятствий реализации в Латвии как центре региона Балтии свей "мягкой власти".
Другая ось, вокруг которой вращаются сегодняшние и будущие вопросы национализма, это течения глобализации. Звучат голоса самих же латышей, уничижающих латышский язык, считающих английский язык намного более функциональным и приносящим плоды в науке, образовании и общении. В Латвии уже есть прецеденты, когда латышские писатели поколения тридцатилетних сознательно предпочитают писать на английском, считая родной язык неконкурентоспособным на глобальном рынке. Несомненно, каждый волен выбирать тот язык, который считает наиболее подходящим для своих творческих проявлений. И все же — учитывая относительно небольшую численность говорящих и пишущих на латышском языке в мире, каждый, предпочитающий писать, например, по-английски, уменьшает присутствие латышского языка в мировом языковом пространстве.
Мы виноваты в неудавшейся интеграции? Нет!
Миролюбивые латыши сегодня довольно легко позволяют внушить себе, что главным камнем преткновения для единения латвийского общества служит именно националистический фундамент интеграции, что проблема в латышах, желающих в Латвии сохранить латышскую Латвию и лишающих русских и русскоязычных достаточно удобной возможности жить в русской языковой и культурной среде.
И все же допущенные ошибки и до сих пор не сделанное в этой сфере не может стать причиной отказа латышей от целей и задач интеграции. К тому же содержание ошибок и несделанной работы, надо полагать, сильно отличается от утверждений, прозвучавших в публичном пространстве, особенно в направленных на русскую аудиторию средствах массовой информации.
Интеграция только в политических документах может быть целью и задачей, в обществе же интеграция возможна только после осознания обществом ее естественной необходимости.
Расколотость информационного пространства стала могучей платформой для объединения русской общины на совершенно противоположном интеграции сознании: русских длительно и целенаправленно убеждали во враждебном отношении к ним латвийского государства и латышей. Заняв позицию жертв и угнетенных, часть русской общины продолжает эмоционально и фактически оставаться "вне Латвии", в то же время не будучи и даже не желая быть толком принадлежной к России, использующей это положение во имя своих политических интересов, а вовсе не ради русской общины Латвии.
Но крупнейшим упущением латышей за прошедшие десятилетия восстановленной государственной независимости стало отсутствие формирования мощного латышского национального самосознания, культурного сознания и престижа языка.
Если в Латвии нет сильной государствообразующей нации, то и процесс интеграции никак получиться не может. Представители других национальностей не станут уважать язык, который мы сами не уважаем, ибо трудно уважать народ, который сам не убежден в себе, шансах и целях собственного существования.
Выход из тупика — либеральный национализм
Сегодняшняя Латвия представляет собой либеральное государство, старающееся существовать в обстоятельствах условной демократии. Как высказался эксперт по конституционному праву Эгилс Левитс в статье, опубликованной на страницах "Latvijas Avīzе" (17.06. 2013.), она "не только вправе, но и обязана заботиться о том, чтобы основы государства не подвергались угрозе или даже подрыву".
Либеральный аспект национализма, как отмечает уже упоминавшийся Х. Ганс, служит важным элементом, предотвращающим в идеологии национализма опасную позицию "превосходства". Либерализм является тем необходимым свободным пространством, чтобы национализм не терял открытый взгляд в мир, не становился отмежеванием и замыканием в себе.
Либеральное воплощение латышского национализма проявляется в самых разнообразных формах — это подтверждает и Закон о гражданстве, по которому "своими" в Латвии становятся все, кто в достаточной мере осознал свою принадлежность к Латвии, освоив языковые и культурно-исторические основы, это подтверждает и разнообразная и полнокровная культурная жизнь национальных меньшинств в Латвии. Это подтверждает и процесс интеграции, не агрессивный, а приглашающий и вовлекающий. Но, как и в других сферах политики, в интеграции со стороны государства недоставало ясного видения нужности и сущности интеграции, фундамента для строительства сплоченного общества и даже самого национального государства, идейная актуальность которого до сих пор проявлялась главным образом в борьбе с русскими и русскоязычными под лозунгом "русские идут!" Мы приглашали людей других национальностей присоединиться к латышской Латвии, не только в достаточной мере не сознавая ее идею, но и часто не особо беспокоясь по этому поводу. Превратно понимаемая идея либерализма тоже нередко становилась основой для сомнительных компромиссов во имя туманных целей и выгод.
Поэтому непорядочны по-прежнему звучащие со стороны интегрируемых упреки, показывающие, что они считают интеграцию процессом, в котором от Латвии требуется способность предложить очень привлекательный "подарочный набор". Но Латвия не обязана убеждать русскоязычных становиться принадлежными к государству, в котором они в результате проводимой в советское время незаконной миграции поселились на жизнь; идея интеграции коренится в естественном желании всех проживающих в государстве людей объединиться под одним флагом на пути к одним и тем же целям, признавая и зная основы, образующие нацию.
18 ноября 1918 года Латвия была основана как национальное государство, и эту идею поддержали представители национальных меньшинств, понимая и принимая, что государствообразующей нацией в Латвии являются латыши. Второй параграф Конституции Латвийской Республики гласит, что "Суверенная власть государства Латвии принадлежит народу Латвии", а четвертый — что "Государственным языком в Латвийской Республике является латышский язык. Государственный флаг Латвии — красный с белой полосой". Тем самым юридически точно определены национальные рамки: не этнически агрессивная доминанта латышей, а латышский язык и культура как основа основ создания, существования и континуитета Латвии.
Одним из важнейших вызовов для будущего латвийского государства является сохранение ядра национальной государственности и ликвидация постколониальных последствий. Во Франции или Израиле немыслимо, чтобы кто-то стал упрекать французов или евреев в наличии собственного мощного ощущения идентичности, а в Германии — чтобы представители крупной турецкой общины потребовали от немцев наряду со своими песнями обязательно петь песни на турецком языке. А вот в постколониальной Латвии такие требования звучат, и это неприемлемо.
Эти голоса, становящиеся все громче и наглее, прикрывающиеся якобы научными, демагогическими аргументами и игнорирующие национальное ядро латвийского государства, это то, при посредничестве чего в публичном пространстве и реализуется "мягкая власть" России.
Прекрасный концерт национальных меньшинств в неделю Праздника песни подтвердил, что в Латвии свободно развивается культура национальных общин. В свою очередь, объявлять полное название Праздника песни "Всеобщий латышский праздник песни и танца" едва ли не позорящим и неполиткорректным, может только человек, сам растерявшийся или позволивший запутать свой разум до полного непонимания, что представляет собой, как и зачем существует Латвия, в которой он живет.
Национализм либерального, демократического государства никак не может быть связан с ксенофобией, расизмом, гомофобией, антисемитизмом, неонацизмом и тому подобными радикальными проявлениями ненависти, которые ему стараются придать люди, смешивающие понятие "этнический национализм" с понятием "государственный национализм".
Современный национализм не агрессивен, он не подчиняет, а вовлекает, причем — добровольно. Основой латышского национализма служит не борьба с русскими, а твердая уверенность в латышскости как основополагающей ценности, уверенность, не колеблющаяся под каждым дуновением ветра.
Латышский либерал-национализм как основа идентичности и идеологии латвийского государства столь же нужен и выгоден и латышам, и проживающим здесь русскоязычным — необходимо стабильное, крепкое, не растерявшееся и не потерявшее себя в потоках глобализации государство. Латышский национализм это основа, чтобы мы могли договориться, объединиться и действовать. Точно так же как в России такой основой служит русский язык и культура, а во Франции — французский язык и культура.
Латыши и в будущем свою уникальную идентичность, язык и культуру могут сохранить только в национальной Латвии. Как евреи в Израиле каждый день рассуждают, что значит быть евреем, латыши в Латвии должны говорить о том, что означает быть современным латышом в своем государстве Латвии, как существовать в полном угроз и возможностей мире.