Без козлов отпущения. Как Европа борется за права нацменьшинств, а как - Латвия  (95)

Сегодня почти каждый седьмой европеец считает себя представителем какого-либо национального или языкового меньшинства. Многие из этих людей живут в политически горячих точках, где старые болячки и распри на новых дрожжах роста радикализма и миграции дают о себе знать все с новой силой. Компенсирующим механизмом должны выступать Рамочная конвенция с Языковой хартией. А что на самом деле?

Рамочная конвенция о защите нацменьшинств и Хартия региональных языков или языков меньшинств были разработаны в 1990-е годы, когда в Европе царил настоящий бум в сфере прав нацменьшинств. В силу эти документы вступили лишь в 1998 году, когда под ними поставили подписи руководители нескольких стран. В том числе только оправившаяся от войны Хорватия, которая в данный момент председательствует в Совете Европы.

В последнее время эта тема отошла немного на второй план - куда больший вызов стабильности идет от мигрантов. Тем не менее, поезд борьбы за права традиционных нацменьшинств продолжает движение. Кое-где, правда, уже в другую сторону.

За 20 лет работы Рамочную конвенцию подписали и ратифицировали 39 из 47 стран-членов Совета Европы. Большинство из них, в том числе и Латвия, сделали это с существенными оговорками, а на ратификацию и вступление в силу Конвенции потребовалось рекордные 10 лет, что сравнимо только с Нидерландами.

С подписанием Языковой Хартии дела обстоят еще бледнее: ее ратифицировало всего 25 стран, а четыре — только подписали. Среди неподписантов — все три балтийских республики, которые ссылаются на "особый исторический контекст". Россия при Ельцине Хартию подписала и взяла на себя обязательство в скором времени ратифицировать, но при Путине спустила это дело на тормозах.

Защищать русский язык как язык нацменьшинств, ратифицировав Хартию, взялись Армения, Польша, Румыния, Украина и Финляндия. Все они в той или иной степени обещали "содействовать и/или поощрять использованию русского языка в устной и письменной речи, в общественной и личной жизни".

Турбьерн Ягланд похвалил за успехи Польшу, Черногорию и Армению. Последняя, например, взяла под защиту ассирийский, курдский и езидский языки, которые можно изучать в школах. При этом генсек выразил озабоченность ситуацией на Украине, где новый Закон об образовании вошел в конфликт со многими статьями обеих подписанных страной документов — под давлением правозащитников украинские власти передали свой Закон на рассмотрение Венецианской комиссии, чьи рекомендации теперь надо внедрять с активным привлечением к процессу представителей нацменьшинств…

Выступивший следом министр иностранных дел и торговли Венгрии Петер Сийярто куда более сурово отозвался об украинском Законе, назвав насилием то, что 150 000 живущих в Украине венгров, которые могли получать образование на родном языке, по решению Рады лишились этой возможности. "Мы требуем не допускать ситуации, когда у меньшинств забирают уже существующие права, да еще и без консультаций с самими меньшинствами, у которых были явные возражения!". Министр потребовал исключить из сферы действия Закона частные школы и призвал Совет Европы задуматься над созданием рычагов, которые принуждали бы страны соблюдать свои обязательства по Конвенции.

Турбьерн Ягланд призвал правительства способствовать тому, чтобы все европейские нацменьшинства свободно владели официальным языком своей страны, но при этом обеспечить права и возможности для этих нацменьшинств широко использовать свой родной язык, в том числе и в общении с властями. И отметил недопустимость того, чтобы меньшинства насильно подталкивали к более близкой идентификации с "материнским государством": "Это порочный круг, в котором, в конечном итоге проигрывают все".

Историческая столица Эльзаса — богатого и промышленно развитого региона на границе Франции с Германией — всегда была лакомым пограничным кусочком и не раз переходила из рук в руки. В итоге франко-прусских войн 1870-1871 регион отошел к Германии, после первой мировой в 1918 Франция вернула его себе.

Во вторую мировую, в 1940 году Германия вновь аннексировала Эльзас и провела агрессивную политику онемечивания с запретом говорить на французском языке и на эльзасском наречии даже между собой. Эльзасцев насильно, под угрозой истребления семьи, заставляли идти в немецкую армию. В вермахт было призвано почти 130 000 человек, и как минимум две трети из них оказались на восточном фронте. Многие принципиально не стреляли и при первой возможности сдавались в плен русским, надеясь, что их отправят воевать в Северную Африку к Шарлю де Голлю. Сдавшихся в плен было почти 19 000, причем большинство из них оказались в лагере для военнопленных под Тамбовом. В войска де Голля попали лишь полторы тысячи, остальные остались в лагере практически до конца войны, откуда их впоследствии вернули на родину.

Моральные раны тех времен так долго болели, что еще около десяти лет после войны немецкий язык в Эльзасе был запрещен. Сейчас пограничные традиции вернулись. Четыре года назад власти подписали региональную Языковую хартию, дав региональный статус немецкому (Hochdeutsch) и его диалекту (эльзасскому).

Эльзасский используется больше в устной речи, в школах преподается литературный немецкий. В прошлом году три садика в Эльзасе (не в самом Страсбурге) запустили преподавание полностью на немецком языке (50% — на стандартном, 50% — на диалекте). Но более распространенная практика в регионе — появившиеся в начале 90-х двуязычные детсады и начальные школы, где обучение идет на немецком и французском напополам, а с 2004 года стали вводить еще и эльзасский диалект. Как рассказывал вице-президент организации "Двуязычие" Паскаль Люкс, вводилось это непросто — "родители стыдились диалекта; ушла дюжина лет, чтобы их переубедить".

Многие школы Страсбурга и Эльзаса вообще работают и выдают двойные дипломы по системе "АбиБак" (AbiBac — от немецкого Abitur и французского Baccalauréat): к обычному французскому образованию добавляют еженедельно по 6 часов немецкого языка, литературы и цивилизации и еще 3-4 часа истории и географии на немецком с освоением французских терминов ) — в нагрузку к обычному французскому образованию. Программа разрабатывается совместно образовательными учреждениями двух стран. Выпускные экзамены сдаются на французском и на немецком — ученик получает двойной диплом, годный в вузах обеих стран. Некоторые дети получают "АбиБак" наоборот — они учатся в приграничных школах Германии (15 минут на велосипеде), а в дополнение проходят французские предметы.

Все таблички в Страсбурге — на двух языках, французском и эльзасском. Выпускаются детские книжки на эльзасском. В опере — титры на двух языках. Меню в эльзасских ресторанах — зачастую на трех языках: французском, немецком и эльзасском. Кухня — пограничная: копченые сосиски с тушеной капустой, кнедли и сытное жаркое в бадейках успешно соседствуют с улитками по-эльзасски и фуа-гра.

Вот о чем рапортуют представители разных стран и народностей.

Швеция: от побоев и стерилизации к парламенту нацменьшинств. Очень эффектно свой народ представила член Шведского парламента саамов Жозефина Скерк: девушка в национальном костюме рассказала о народе, который веками и тысячелетиями жил в арктических условиях далекого северо-запада Швеции, передавая язык (у него долгое время не было письменности) от родителей к детям. Саамы наделяли историями каждый камень и дерево в своих краях.

Жозефина рассказала, как Швеция 400 лет вела политику уничтожения народности: "Утверждалось, что наша порода людей должны ассимилироваться или вымереть. Учителя били детей за то, что они говорили между собой на саами, женщин могли насильно стерилизовать. Моя бабушка решила спрятать свою "саамскость"… Когда самые влиятельные люди в вашей стране говорят, что все, что с вами связано, это позорно, что-то происходит с вашей душой".

Сейчас ситуация в корне изменилась. Государство активно поддерживает сохранение идентичности саамов, им обеспечена возможность образования от детсада до университета (в удаленных регионах возможен доступ к учителю через интернет), языковые курсы для желающих выучить саамский язык всегда переполнены. "Если хочешь наверняка получить работу в Швеции — присоединяйся к саами!", — подытожила рассказ Жозефина. По ее мнению, всегда можно сделать так, чтобы дети говорили на языке большинства, но и не теряли свой родной. "Да, это будет стоить денег, но это окупится и не только экономически: знание и гордость за свои корни помогает тебе открыться миру".

Италия: через языковой фашизм к равноправию. Одной из самых эмоциональных выступающих на конференции стала Мариса Кавалли, представитель итальянской автономной провинции Валле-д'Аоста на границе Италии, Франции и Швейцарии. Она рассказала, что до середины 16-го века самым популярным языком общения региона был франкопровансальский (арпитанский), а официальным — латынь, которая потом сменилась французским. С конца 19-го века в Аосте начал активно внедряться итальянский, что завершилось насильственной итальянизацией при фашистском режиме Муссолини.

Во время второй мировой пограничные регионы вели активное сопротивление итальянским властям, а после им дали статус автономных регионов, как и двум островам — Сицилии и Сардинии. В Валле-д'Аоста итальянский и французский — официальные языки. Власти могут в рамках итальянской национальной программы проводить автономную политику двуязычного образования. Между собой люди предпочитают говорить на итальянском, но могут и легко объясниться на французском.

На арпитанском нередко общаются в семьях. Сегодня этот старинный язык заметно расцвел именно благодаря преемственности поколений. При этом сама Мариса призналась, что хоть она и родилась у франко-провансальских родителей, ее языку предков не обучили — это в то время считалось позорным.

Венгрия: судебный приговор — на родном. Венгрии пришлось пройти через Европейский суд по правам человека, который обязал страну сделать возможным, чтобы приговор в суде представителям нацменьшинств зачитывали на их родном языке.

Румыния: на родном — всю школу. В отличие от Украины и Латвии, румынский Закон об образовании, принятый в 2011 году, гарантирует в местах компактного проживания нацменьшинствам право обучения на своем родном языке на всех уровнях довузовского образования (среди охраняемых языков — и русский).

Германия: с властями — на северофризском. После ратификации Языковой Хартии федеральная земля Шлезвиг-Гольштейн приняла закон о поощрении использования северофризского языка в общественной жизни. В том числе — возможность общения на нем с административными органами, наем госслужащих, говорящих на фризском языке, а также использование двуязычных надписей.

Великобритания (Северная Ирландия): радио — на родном. По рекомендации Совета Европы была выдана лицензия радиостанции Raidió Fáilte, единственной в Белфасте, вещающей на ирландском языке.

Финляндия: возрождать три саамских языка. Сегодня в Финляндии говорят на трех саамских языках: с северосаамским дела обстоят относительно хорошо, но есть еще инари-саамский и колтта-саамский, на которых говорят менее тысячи человек — с ними сейчас активно работают над возрождением. В Финляндии защищается и русский язык как язык меньшинств. Есть даже школы, где можно учиться по-русски и по-фински.

Эстония: русские бабушки и дедушки — беднее. Навестив Эстонию, комиссар Совета Европы по правам человека Дунья Миятович отрапортовала, что была впечатлена уровнем оцифровки и амбициозными проектами, связанными с внедрением искусственного интеллекта, но в области прав человека Эстонии еще есть, над чем поработать. По ее наблюдениям, "в этой стране один из самых высоких процентов пожилых людей, подверженных риску бедности и социальной изоляции в ЕС, и эта ситуация также заметна среди пожилых людей, принадлежащих к русскоязычному меньшинству, и представляет собой продолжение экономических диспропорций, существующих между этническими общинами".

Брандс-Кехрис рассказала, что в прошлом году латвийские политики пошли дальше и объявили переход к среднему образованию на госязыке с сохранением уроков идентичности. Она признала, что новая реформа не была основана на всесторонних исследованиях, а потому может противоречить Рамочной конвенции. О том, что новые пропорции не обсуждались должным образом с самими нацменьшинствами, свидетельствует, по мнению правозащитницы, тот факт, что все представляющие нацменьшинства депутаты голосовали против поправок. "Это нехороший знак", — считает Илзе Брандс-Кехрис.

В общем, Латвии еще есть, куда стремиться в защите нацменьшинств. О чем Консультативный комитет Рамочной конвенции — группа экспертов, мониторящих выполнение на местах, уже сигнализировал властям в 2013 году, а этой осенью обещают опубликовать новый отчет. Ожидается, что туда добавят и реплики в адрес языковых поправок к Закону об образовании.

Представители Секретариата Рамочной конвенции отказались комментировать новый мониторинговый отчет до его официальной публикации. Портал Rus.Delfi.lv самостоятельно изучил положения Рамочной конвенции по защите национальных меньшинств и пришел к выводу, что в Латвии есть немало норм, которые явно им противоречат.

* Общение с властями на языках нацменьшинств в регионах, где меньшинства проживают исторически или в значительном количестве (Статья 10, п. 2):

При ратификации РК Латвия добавила оговорку-декларацию, заявив, что статью 10 п.2 она оставляет за собой право выполнять "в соответствии с национальным законодательством". Поскольку Закон о языке запрещает письменное общение, а устное не регламентирует, выполнять эту статью Латвия, вероятно, не собирается.

* Признание фамилий, имен и отчеств на языке меньшинств (Статья 11, п.1).

В паспорте можно указать вариант написания имени и фамилии на родном языке, однако в реальности используется только латышская транскрипция.

* Топонимика и указатели за языках меньшинств (Статья 11, п.3).

На сей счет Латвия также сделала оговорку в приложенной декларации. И также она оставляет за собой право использовать норму латвийского законодательства, которая и тут оказывается выше положения РК.

* Частные школы с преподаванием на языках меньшинств (Статья 13, п.1).

Новая редакция Закона об образовании их запрещает. На кону — поправки, запрещающие преподавание на русском и в частных университетах.

* Использование языка меньшинств в публичных школах (Статья 14, п.2).

Доля использования русского языка в школах сокращается и явно не соответствует существующему в Латвии спросу и возможностям.

* Эффективное участие нацменьшинств в жизни страны (Статья 15).

Представители нацменьшинств, несомненно, участвуют в жизни страны - до тех пор, пока речь не идет о принятии политических решений на государственном уровне. Политические партии, так или иначе представляющие интересы нацменьшинств, эффективно изолируются в оппозиции, и с 1991 года в Латвии был только один русскоязычный министр - Вячеслав Домбровский.

***

Никаких санкций за невыполнение взятых на себя обязательств по Конвенции страны не несут. Европейский суд по правам человека считает, что правительства стран-членов Совета Европы вольны сами регулировать использование официального языка, а право использовать определенный язык не входит в перечень основных прав и свобод, гарантируемых Европейской конвенцией по правам человека. За исключением специфических случаев, касающихся, к примеру, ареста и судебного процесса.