Итак, начнем с 1991 года. Он мне запомнился тем, что в этом году я совершил кражу. Я тогда еще работал в конструкторском бюро знаменитого в то время латвийского предприятия "Радиотехника". Впрочем, "работал" — это сильно сказано. Я приходил раз в неделю (зарплату не платили уже год) для того, чтобы осведомиться, как продвигаются дела с моим заявлением. В заявлении я просил руководство КБ продать мне измерительные приборы (всякие там вольтметры, генераторы и осциллографы) с моего же рабочего места. Они мне были необходимы для моего маленького кооперативчика, который в то время выпускал разную нехитрую, но пользующуюся спросом радиоэлектронную продукцию.
Начальство долго волынило мою просьбу и наконец отказало (не нашло такого закона, по которому это можно было бы разрешить). В тот же вечер я при помощи двух бутылок водки подкупил стража на проходной и украл свои приборы. Впрочем, чистой кражей это не было. Я был — "материально ответственное лицо", и стоимость приборов, естественно, вычли из невыплаченной мне годовой зарплаты. Недавно я заходил к моему приятелю-компаньону по тому кооперативчику. (В 1992 году ушел я в журналистику, а он остался, до сих пор выпускает всякие электронные примочки.) Так вот, сам видел: стоят мои приборы, работают, как будто 15 лет не бывало. Кстати, со всем прочим оборудованием нашего КБ, которому не посчастливилось быть украденным мною, судьба распорядилась гораздо хуже. Бойкие приватизаторы (активисты Народного фронта) через год сдали его на цветной металл. По 10 копеек за килограмм. Туда же (в металлолом) пошла вся остальная "Радиотехника", пошел весь ВЭФ, вся "Альфа", весь "Коммутатор", весть РЭЗ, весь РЭМЗ, весь РАФ… Можно не продолжать, сами знаете.
К чему я это все рассказал? Сразу после Лиго наша президент неожиданно объявилась в Риме и заявила, что в "1941-1991 годах Латвия пострадала из-за принудительной индустриализации". Вот тут я с ней целиком и полностью согласен. По тем темпам и той радости, с которой латышский народ пилил на металлолом свою ненавистную промышленность, можно точно сказать: индустриализация для него была не просто принудительной, а настоящим преступлением против человечности. Немцы свою берлинскую стену ломали медленнее. И пели при этом тише.
В промежутке между высказываниями нашего президента (аккурат на Лиго) я встретил у своего подъезда бывшего коллегу по КБ. Замечательный был слесарь-инструментальщик, редкий. Руки — золотые. Начальство с ним носилось, по тысяче рублей в месяц платило. Латыш, кстати, тоже был в свое время активистом Народного фронта. Так вот, хотел я было с ним поздоровкаться, парой слов перекинуться, но вовремя обратил внимание на его маршрут. А маршрут его был — прямиком к мусоропроводу. Пустыми бутылочками сейчас промышляет наш инструментальщик.
Вот такое исследование "в области гуманитарных и точных наук" у меня получилось. Не взыщи, госпожа президент.