Многие из этих жертв не дождались суда. Они просто попали в списки, их нужно было расстрелять во имя революции. Петерс якобы однажды пожалел, что ему приходилось пользоваться пистолетом. Может быть, но в революционном запале он наверняка радовался возможности убрать с дороги все классовые отбросы и пособников буржуазии. Тогда это было ему очень выгодно. Товарищ Петерс, а с ним и многие другие революционеры латышского происхождения, активно участвовали в создании этой классово правильной системы идеологической справедливости. Расстрелять без суда и следствия или хорошенько пытать и заставить сознаться во всех смертных грехах было правильно, удобно и быстро.
Но наступил момент, когда взлелеянная ими идеологическая машина, основанная вовсе не на законе и справедливости, повернулась против них самих. Во многих свидетельствах о смерти латышских революционеров или списках о массовом исполнении смертной казни значится 1937-1939 год. Товарища Петерса при жизни называли "красным палачом", писали, что у него руки по плечо в крови. После смерти он оказался в списках товарищей, "репрессированных Сталиным". Да, не было хорошо, справедливо и правильно, что его вот так посадили и расстреляли, обвинив в преступлениях, которые он не совершал, сфабриковав дело и пустив пулю в лоб. Но надо понимать, что он сам был автором этой системы. Он сам создал принцип, согласно которому нужна лишь подпись, чтобы кого-то расстрелять, пытать, избивать, пока из окровавленного рта не будет выдавлено признание, пока обвиняемые не начнут умолять, чтобы их наконец застрелили. Не только товарищ Петерс, но и многие другие революционные активисты, которые во время чисток 1930-х пережили неожиданное обвинение и смерть, сами усердно трудились, чтобы эта беззаконная, суровая и до ужаса несправедливая система была тщательно закреплена, отработана и не скрипела даже при максимальном количестве перемалываемых костей.
Может ли нас чему-нибудь научить случай товарища Петерса? Вполне. А именно: создание незаконной и недемократической системы в конце концов может выйти боком самим ее авторам. Система, созданная для идеологического и противоправного подавления нынешних противников, без проблем может быть использована против ее создателей, как только появится удобная возможность.
Не сомневаюсь, что сейчас многие националисты ликуют: очередной референдум Линдермана и Ко запрещен. Не провалился (как наверняка случилось бы, если бы дошло до голосования), а запрещен в административном порядке на основании идеологических пожеланий. Современные латышские юристы уже в который раз показали, что, если имеется достаточно ясный политический закон, нужная статья и приговор (мнение) найдутся. В случае Абрене утверждалось, что в Латвии есть важные территории, а есть неважные, которые не входят в Курземе, Видземе и Латгале. В случае языкового референдума было доказано, что он по сути антигосударственный, так как существует некое "ядро Сатверсме", где эти вещи якобы прописаны — и баста (не сомневаюсь, что при необходимости в ядре Сатверсме найдутся и другие полезные вещи). Кстати, Дэйвиду Камерону следовало позвать на помощь латышских юристов-идеологов перед тем, как он разрешил устроить референдум об отделении Шотландии от Соединенного Королевства. Ядро было бы найдено, а референдум — запрещен.
Теперь оказалось, что есть неудобные референдумы, идеологическая направленность которых неприятна для нынешней политической элиты, и такие референдумы надо отвергать. Почему конкретно — здесь мнения привлеченных юристов отличаются. Один говорят — нельзя по одним причинам, другие — по другим. Но ясно одно — если мы считаем, что референдум проводить не нужно, юристы помогут найти обоснование.
Причина, почему я начал эту статью с описания жизни товарища Петерса, заключается в том, что случаи, когда закон подчиняется идеологическим и партийным нуждам, прокладывают путь системе. Эта система (надеюсь, в Латвии она еще не сформировалась) неизбежно обратится против своих творцов. При смене политического климата те же самые препятствия будут чинить для националистических инициатив, референдумов на основе патриотических чувств. Их будут запрещать, утверждая, что законопроект недостаточно подробно разработан, что не хватает какой-нибудь запятой или название недостаточно красивое. Но тогда будет поздно жаловаться, ведь они, как и товарищ Петерс, сами изваяли систему, сами исследовали все законные лазейки и тщательно их заделали замазкой демагогии.
По-моему, сегодняшнее решение Центральной избирательной комиссии — не только постыдное и жалкое, но и опасное. Я надеюсь, что появится какой-нибудь политик (и он не будет из тех кругов, которые обвиняют в промосковской политике), который осмелится выступить против этой опасной тенденции, что позволит защитить дальнейшие референдумы от препятствий, созданных правящей элитой.
P.S. Знаю, что в умах некоторых читателей уже поднялась буря, мол, Седлениекс снова выступает против государства, Седлениекс, наверное, хочет выдать гражданство всем негражданам и т.д. и т.п. Ничего подобного. Я вовсе не считаю, что надо присваивать гражданство всем неграждам. Я даже не уверен, что им нужно давать право голосовать на муниципальных выборах. Но я знаю, что при демократии закон и справедливость надо уважать не только потому, что это совпадает с моими взглядами, но и в принципе. Это нужно потому, что все, даже те, кто у власти, однажды могут оказаться в ситуации, когда надо решать те же вопросы, которые решают сегодняшние меньшинства, а для этого придется использовать эту же систему. Как бы мы ни были уверены, что представляем мнение большинства, есть достаточно много аспектов, где мы в меньшинстве. Это меньшинство тоже имеет право на самовыражение. Если бы ЦИК позволил провести референдум, это, возможно, был бы последний провальный референдум Линдермана и Ко. Его электорат устал бы и махнул бы рукой. Но теперь снова раздувается пламя. Предстоит борьба и новые требования о референдумах.
Перевод DELFI. Оригинал здесь