Вторая независимость, к счастью, существует уже дольше первой, но в обоих случаях латыши использовали созданное и восстановленное государству, чтобы сковать себя цепями. Читая историю периода между войнами, удивляюсь, как сильно государственная власть защищала не общее благо общества, а группы интересов. Иногда совпадения трагикомичны. Тогда тоже разбазаривались огромные средства на поддержку экономически бессмысленного производства сахара и биоэтанола. Все это обосновывалось похожей риторикой. В обоих случаях такая политика была очень популярна, в чем автор этих строк убедился лично.
По-моему, дело в том, что исторический опыт и эмоциональные травмы лишили наше общество способности понимать термин "общественное благо". Эта тема была особенно скомпрометирована после советского периода, когда идея общих интересов набила оскомину, а народ дразнили абстрактными идеями будущего рая, пока люди часами стояли в очереди за маслом.
В нашем обществе все локальное, конкретное, маленькое, знакомое лично "автоматически" лучше крупных систем, которые действуют согласно логичным, но безличностным принципам. Мышление по схеме "все маленькое — прекрасно" до смехотворного четко проявилась в одном из недавних "барометров" DNB, где большинство респондентов заявило, что и общее, и профессиональное, и высшее образование в Латвии становится лучше, а образование ухудшается. Также ощущается неверие в способность реализовать долгосрочные планы — как лично (в формировании накоплений), так и стратегически (в реализации государственных реформ).
Поэтому общество не требует реформ, которые локально и сиюминутно кому-то вредят, но могут помочь в целом и за большой период времени. Поэтому в течение 20 лет народ оценивал отраслевую политику — в образовании, медицине и так далее — по тому, что об этой политике говорит соответствующая Система и ее Люди. Более того, считалось, что Люди Системы формируют политику как министры, поэтому политики по сути нет. Есть административное самоуправление отрасли, то есть ситуация, когда нет ни рыночной дисциплины, ни политического контроля.
Все время было так: если Система сказала, что министр — неприятный, то это с большой вероятностью означало конец его политической карьеры. Когда Роберт Килис сказал, что он в эти игры не играет, кажется, Люди возмутились до глубины души и на короткое время растерялись, что, к сожалению, быстро прошло. Однако создан важный прецедент и Системе не стоит надеяться, что когда-нибудь удастся запихнуть джинна, выпущенного Килисом, обратно в бутылку. Довольно большая часть латвийского общества не согласится с тем, что нас, как нацию, медленно ведут на кладбище, вешают лапшу на уши и на мелодичном государственном языке обещают, что "больно не будет". Добавлю, что не все работники соответствующих отраслей являются Людьми Системы. В конце концов, Роберт Килис и сам работал в вузах. Врач и бывшая глава больницы Ингрида Цирцене тоже не ведет себя как руководитель медицинского профсоюза.
Думаю, единственная возможность направить социально-экономические тенденции нашей страны в долгосрочное русло — это радикальные, смелые эксперименты с политическими решениями в отраслях, формирующих качество жизни и предпринимательскую среду. Важнейшая из них — образование. Давайте признаем, что мы оказались в ситуации нисходящей спирали, когда сокращение населения уменьшает возможность достигнуть критической массы, необходимой для отраслей экономики, конкурентоспособного образования и научных структур. Это в свою очередь увеличивает риск эмиграции и так далее. Экстренная ситуация требует экстренных решений. В образовании радикальные инновации могут быть очень разными. Например, в общем образовании надо экспериментировать с возможностями смешанного изучения английского и латышского языков для детей, родители которых хотят вернуться из эмиграции. В профессиональном образовании надо внедрить синтез теории и практики, развитый в Германии.
Самый сложный вопрос — высшее образование. Я был свидетелем тому, как в начале 1990-х советскую структуру приспосабливали под преподавание социальных наук. Кажется, в те время расцвела культура компромиссов в качестве, которая вросла в менталитет этих структур так глубоко, что единственный выход — создать из лучших кадров совершенно новые структуры под руководством людей, несвязанных с управлением Системой. Строгое соблюдение принципов автономии вузов сейчас ведет к вечной стагнации. Если говорить о частных структурах отрасли, то большинство из них надо просто лишить права организовывать процесс, который называется "высшее образование". Это не та сфера, где может царить свободный бизнес. Даже если это ничего не стоит госбюджету, деградирует престиж высшего образования, а это важнейший коллективный ресурс. Тратится впустую самый ценный период человеческой жизни, деградирует человеческая личность. Нет сомнений, что при достаточно масштабных реформах отрасли будет сломано и что-то ценное. Такие сложные процессы невозможно проводить идеально. Чтобы сделать омлет, нужно разбить яйца.
В Латвии годами велись дискуссии о роли государства в экономике, но они были основаны на упрощенных представлениях. Речь шла, в основном, об уровне налогов и роли государства. Это важно, но это еще не все. Государство не должно быть "большим", но в своих сферах ответственности оно должно быть очень активным. Политика образования — это не тонкая "коммуникация с отраслью", а разумное и, если нужно, очень жесткое достижение долгосрочных целей общества.
Пока же отрасль, в основном, бессмысленно дрейфовала в океане низких ожиданий общества. Госуправление и "бюрократию" ругают все, кому не лень, но сейчас корень проблемы не здесь. Больше нет оснований считать, что у нас существует в целом раздутое и неэффективное госуправление. Статистическое сравнение с другими странами Европы свидетельствует, скорее, в нашу пользу. Большая часть работников общественного сектора, расходов и еще большая часть недостатков находится на стороне тех, кто оказывает услуги. Латышское мировоззрение к такой ситуации не готово. Во всем винят вертикаль власти, ведь это соответствует историческому опыту, когда эта вертикаль действовала против интересов общества. К тому же, те, кто предоставляет услуги, вызывают инстинктивные симпатии, ведь они традиционно были "своими", теми, кто помогал саботировать вредные намерения вертикали власти.
Но если правильно сформулировать идеи реформ, можно заручиться поддержкой общества. Ясно, что общество очень скептично по отношению к государству и одновременно хочет от государства эффективности. Допускаю, что вечно зеленая популярность одного из мэров курземских городов объясняется тем, что в этом городе местная администрация действительно представляет собой эффективную машину, если не углубляться в другие обстоятельства. Либеральная элита годами ужасалась тому, что общество, согласно опросам, жаждет "твердой руки". Но ведь это желание могли неправильно интерпретировать.
Если Килиса и можно в чем-то обвинить, то лишь в том, что он недостаточно радикален. Но ведь государственная политика зависит не только от него. Латыши должны освободиться от любви к своим оковам. Наш народ исторически так много страдал от внешних врагов, что очень трудно признать, что главный враг — наша собственная лень, самодовольство, излишняя закрытость, а вовсе не излишняя открытость по отношению к миру.
Перевод DELFI
