Продолжение. Первая часть статьи: "Спросим у мальчика"
Классическая страна дураков – Зимбабве. Была богатейшая колония в Африке, жемчужина Британской империи. Туземцы захотели независимости, ограбили колонизаторов, почти все, что было, разрушили, почти ничего нового не построили. В результате получилась одна из самых нищих стран мира.
У нас все было почти так же: выставочная республика советской империи. Наши туземцы тоже захотели независимости, тоже ограбили нашего брата колонизатора – гражданство, образование, сертификаты, – тоже очень многое разрушили и почти ничего не построили. А закономерного провала нет: если посчитать подушевые доходы населения, количество автомобилей, обеспеченность жильем, потребление мяса, человековыезды на курорты – показатели куда выше, чем в 1990 году, и выше, чем у средней двухмиллионной группы компактно проживающих бывших советских граждан.
Чтобы разобраться в этом феномене, надо, как ни странно, продолжить изучать смешные аргументы противников евро.
Вот нам говорят: Великобритания, Дания и Швеция не переходят на евро – куда нам дергаться? Вообще любое укрупнение хозяйственного объекта – крестьян в колхоз или предприятий в концерн – глобально выгодно для всех участников: снижаются издержки, растет конкурентоспособность. Но при этом локально более богатым участникам объединения надо и потратиться, особенно вначале, чтобы подтянуть бедных. Латвия слабая, ей выгодно однозначно. Три перечисленные страны – сильные, они не захотели делиться. От этого весь Евросоюз в целом страдает, но руки выкрутить упрямцам пока не удалось.
Но есть еще один фактор, более важный, чем денежная выгода. Великобританию, Данию и Швецию объединяет еще одно: это – монархии. Понятно, зачем нужен король в Бельгии: страна из двух народов без него развалилась бы. И в Испании – объединяет нацию после четырех десятилетий диктатуры.
А в трех перечисленных странах монархия – просто очень дорогая игрушка. Она им нужна, как напоминание о тех временах, когда это были могущественные государства, определяющие судьбы мира. Ту же роль в какой-то мере играет и национальная валюта. Инстинкт государственности у британцев, шведов и датчан очень высок, Европа с этим вынуждена считаться.
Возьмем теперь восемь восточноевропейских стран, вступивших в Евросоюз в 2004 году: три прибалтийских, Польшу, Венгрию, Словению, Словакию и Чехию. Сегодня Словения, Словакия и Эстония перешли на евро, Латвия и Литва ждут очереди, Чехия, Польша и Венгрия не торопятся. Противники евро ставят нам их в пример.
А на самом деле, что объединяет три страны, перешедшие на евро, в одну группу, а три, не желающие переходить, – в другую? Сегодня на этот вопрос ответит не каждый, а сто лет назад все было просто. Пусть ни одно из этих восьми государств не было отмечено на карте, но любой читающий газеты европеец знал, кто такие чехи, венгры и поляки, при этом понятия не имея, кто такие словаки, словенцы и эстонцы. Разумеется, о латышах тоже не знал.
Чехия, Венгрия, Польша – страны с древней государственностью. Лишившись ее (Венгрия - частично), народы не смирились, постоянно мечтая о независимости. Эта мечта то и дело прорывалась в политическую борьбу, была головной болью империй. И сегодня это полноценные национальные государства, ведущие себя в Евросоюзе достаточно нахально.
А словаки со словенцами, как и прибалты, никогда независимости не имели и о ней не задумывались. Пока первые две нации были в Австро-Венгрии, они вели себя тихо. Потом попали в менее престижные федерации, где им нравилось меньше, но все равно - государственность на них свалилась, как нежданный подарок судьбы, равно как и на прибалтов. Вот они, лишенные сентиментальных воспоминаний, легко перешли на евро.
Вопрос введения евро, как и евроинтеграции в целом, в первую очередь не экономический, а психологический. Своя валюта – не столько возможность, сколько ответственность. Нести эту ответственность может только то государство, которое хочет государством быть, иначе это лишняя головная боль.
Самый смешной довод против евро – мы, дескать, не сможем вести собственную монетарную политику. А зачем? Зачем такая политика Циблской волости или Московскому форштадту? Вот богатейший штат США Калифорния с 55 миллионами населения, сотнями нобелевских лауреатов, Кремниевой долиной и Голливудом прекрасно обходится без монетарной политики и национальной валюты. Уж точно в сравнении с Калифорнией мы меньше, чем Циблская волость...
Вот мы и подошли к счастливому отличию Латвии от Зимбабве. Зимбабве захотела независимости и получила ее со всеми вытекающими последствиями. Мы же хотели независимости только на словах, в демагогии ничем не отличаясь от зимбабвийцев. Но практически народ на полудемократических выборах постоянно голосовал за элиту, которая категорически не хочет независимого государства. Она хочет более широкую автономию в составе более богатой империи, но при том же отсутствии ответственности, что и в советское время. И эта задача благополучно решается.
Так почему же народ не доволен, почему против евро и латыши, и инородцы? Надо рассматривать эти группы отдельно. Думаю, что латышей переубедят, как убедили вступить в Евросоюз. Просто лицемерная пропаганда независимости – примерно как мантры о строительстве коммунизма, когда уже давно никто его не собирался строить – как-то влияет на умы. Бабушка бережно хранила серебряный пятилатовик – как это я от родной валюты откажусь.
Отсюда аргумент, над которым мы потешаемся: не хотите евро – придется перейти на рубли. При всей внешней анекдотичности этого утверждения, мы имеем дело с особенностями национальной коммуникации: заговорщики шифруются, одни напоминают другим – мы, дескать, перешли к новому хозяину, и барин требует ввести свои деньги. Надо слушаться, а то вернет нас старому помещику, бедному и злому.
Так кто же дурак в нашей стране? Начальство приходится вычеркивать: оно четко знает, чего хочет, хотя и не всегда готово об этом честно рассказать. Простой латышский электорат подурит-подурит, но после проработки на закрытом партсобрании приходит обычно к правильным выводам и голосует как положено. Остаемся, увы, мы с вами, дорогие товарищи.
К сожалению, мы ведем себя как последние дураки не только в вопросе о евро. Регулярно приходится читать бессчетные прожекты, расписывающие, как было бы все прекрасно, если прогнать нерадивых руководителей, а новые хорошие сделают то-то и то-то. Все эти прожекты исходят из предположения, что Латвия есть государство, и оно способно принимать решение.
И вот именно такой подход и есть несусветная глупость. Потому что если народ не хочет государственности, то заставить его обрести ее невозможно.
Почему мы не хотим этого принять и понять, мне тоже ясно. Все идет от того, что многие из нас сделали в начале 90-х – проголосовали за независимость Латвии. Это, как говорил великий человек, было хуже, чем преступление – это была ошибка. Ясно, что так поступать было аморально – порядочные люди от Родины не отказываются. Ясно, что поступать так было опрометчиво: латыши, почувствовав нашу слабость, радостно лишили нас гражданства, вывели за скобки русский язык и совершили прочие азартные злые поступки того безвременья.
И сегодня, многое уже поняв, мы продолжаем пересчитывать полученные за тогдашнюю измену тридцать сребренников – а это фальшивые монетки государства, которого нет. А есть автономная область, которой нужны только самые ограниченные полномочия – в первую очередь, делить бюджет среди своих. И поэтому продолжаем ошибаться, не понимая деятельности властей и дурея от бессмысленной ненависти к ним.
Пока в андерсеновской сказке все придворные хвалили новое платье голого короля, куда ни шло оставаться в общей группе. Но когда мальчик сказал свои замечательные слова, и толпа загудела, то продолжать обсуждать фасон и давать советы по его усовершенствованию стало совершенно нелепо. Пора умнеть, народ.