Революционный процесс, свергший два года назад авторитарные (диктаторские) режимы в Тунисе, Египте и Ливии, перешел в новую трагическую фазу. Почему это произошло и что будет дальше?
Особенности "арабской весны"
Арабские революции произошли в странах с весьма высоким уровнем жизни. Тунис входит в тройку-четверку самых благополучных африканских стран, а Ливия была самой богатой. Накануне революции на каждого ливийца в год приходилось 14 192 доллара США и небывалые социальные преференции, куда шла половина получаемых страной нефтедолларов. Каждому члену семьи государство выплачивало в год по 1000 долларов дотаций. За каждого новорожденного семье выдавалось 7000 долларов. Новобрачным дарилось 64 000 долларов на покупку квартиры. На открытие личного бизнеса выделялось 20 000 долларов. Квартплата и плата за электроэнергию для населения отсутствовали. Бесплатное образование и медицина. Беспроцентные кредиты на покупку квартиры и автомобиля, литр бензина стоил 14 американских центов и т.д. Но, несмотря на это, режим Муаммара Каддафи был сметен, как режимы Бен Али в Тунисе и Хосни Мубарака в Египте.
Особую роль в арабских революциях (особенно в Ливии) сыграли внешние силы, преследовавшие свои интересы. Но запалом революций, их толчковой пружиной была местная молодежь, недовольная существующим порядком вещей, при котором всем в государстве распоряжался "царь" и его царедворцы.
Коррумпированная каста посторонних к власти не подпускала, бросая народу подачки с барского стола. В странах отсутствовали социальные лифты, а высокая рождаемость порождала высокую молодежную безработицу (15-20%), причем, среди образованной молодежи, которая была недовольна жизнью. Ей нужен был только запал, и в середине декабря 2010 года он сработал.
Молодой тунисец, окончивший престижный французский ВУЗ, не смог найти работу и торговал с лотка. Он что-то нарушил, и женщина-полицейский запретила ему торговать, унизив и лишив средств к существованию. В отчаянии юноша облил себя бензином и сжег. И тут произошел социальный взрыв. Десятки тысяч неустроенных молодых людей вышли на улицы тунисской столицы. По социальным сетям они вывели за собой других — и режим Бен Али пал.
По тому же сценарию через месяц развернулись события в Египте, а затем в Ливии, где на настроениях молодежи сыграли племенные вожди провинции Киренаика (Бенгази), которые при короле Идрисе правили страной, а Каддафи отодвинул их от кормушки и власти.
Этих вождей поддерживало руководство Саудовской Аравии и Катара, с которым Каддафи конфликтовал, а потом — в обмен на ливийские нефтедоллары в западных банках и ливийскую нефть — поддержал и Запад. Общими усилиями они свергли и убили Каддафи.
Ну а третьей особенностью "арабской весны" было то что, начавшись в виде буржуазно-демократических революций, процесс привел к власти исламистов, что случилось второй раз за всю историю мусульманского мира. Первый раз это произошло во время Исламской революции в Иране в начале 1979 года, когда иранская молодежь, ведомая опальным аятоллой Хомейни, свергла коррумпированный проамериканский шахский режим и установила в стране каноны ислама. И вот это снова произошло на севере Африки, но с разными результатами. Более-менее спокойная ситуация в Тунисе, который взяла на попечение Франция. Некогда экономически процветавшая Ливия перестала существовать как единый экономический и политический организм, превратившись во второе Сомали, где правят бал "Аль-Кайда" и племенные вожди.
В Египте же, где процесс исламизации встретил сопротивление светской части общества, произошел военный переворот, который окрестили "народным импичментом". Хотя по сути, это известный в мировой истории феномен, когда в недрах революционного действа вызревает контрреволюционный переворот (термидор) и ситуация диалектически возвращается на круги своя. Но в мусульманском мире такое случилось впервые, а жертвой исторической ловушки стало старейшее движение современного политического ислама.
Звездный час "Братьев-мусульман"
Организацию "Братья-мусульмане" основал в 1928 году египетский школьный учитель Хасан аль-Банна, провозгласивший конечной целью организации исламизацию общества и создание исламского государства в Египте. Аль-Банна считал, что торжество ислама в рамках одной страны может наступить через пропаганду исламских ценностей и воспитание молодежи.
После смерти аль-Банны в 1948 году идеологом "Братьев-мусульман" стал египетский литератор Сейид аль-Кутб, который не верил в мирный путь исламизации арабского мира и провозгласил джихад меча — священную войну против "варварского общества" с целью превращения его в "истинно исламское". Он сделал движение международным и бросил лозунг: "Аллах — идеал, Пророк Мухаммед — вождь, джихад — средство достижения цели, смерть во имя Аллаха — заветная мечта", из которого вышел весь современный исламский экстремизм и терроризм.
Поэтому "Братья-мусульмане" в арабском мире были почти повсеместно запрещены и подвергались гонениям. Особенно жестокими они были в Египте, которым после свержения в 1952 году короля Фарука правили военные. При Гамале Абдель Насере, после покушения на него в 1954 году, были казнены десятки "Братьев-мусульман" (в том числе Сейид аль-Кутб), тысячи брошены в тюрьмы. В ответ "братья" развязали политический террор. 6 октября 1981 года их боевая группа "Аль-Джихад" (потом Аль-Гамаа аль-Исламийя) во время парада убила президента Египта Анвара Садата за то, что он заключил мирный договор с Израилем.
Хосни Мубарак дал "братьям", почитавшимся в народе мучениками, послабления. С 1984 года, не имея легального статуса, они принимают участие в парламентских выборах по спискам зарегистрированных партий или как независимые кандидаты. На выборах в 2005 году "независимые" кандидаты от "братьев" получили 88 мест (20%) в парламенте Египта, образовав наибольшую оппозиционную фракцию. Но до поры "Братья-мусульмане" и союзные им салафиты оставались в политической тени.
Их час пробил в конце января 2011 года, когда на каирскую площадь Тахрир ("Свободы") вышли воодушевленные тунисской революцией толпы египетской молодежи, потребовавшие отставки президента Мубарака и свободных выборов. Это были сгруппированные через социальные сети студенты Каирского университета и образованная молодежь, но не только. Летом 2010 года в главных странах-экспортерах зерна случилась засуха. Правительство России наложило запрет на экспорт пшеницы, главным покупателем которой был Египет. Египетским властям не удалось быстро найти замену, так как засуха была повсеместно. Возник дефицит зерна и пшеничные лепешки (главный продукт питания египетской бедноты) резко подорожали. Это превратило студенческий бунт — в бунт народный.
"Братья-мусульмане" не сразу вступили в дело. Лишь на четвертый день они появились на Тахрире, но их появление стало решающим. Ибо ни молодежь, ни беднота, требовавшие отставки Мубарака, не имели позитивной программы действий, а военные пребывали в растерянности. Тут "братья" и предложили свою программу преобразований, за которую ухватились и революционные массы, и большинство египетского народа.
Началось триумфальное восхождение "Братьев-мусульман" к власти. На парламентских выборах в конце ноября 2011 года их политическое крыло — Партия свободы и справедливости (ПСС) — получило 235 парламентских мест из 498. Кандидатов салафитской партии "Аль-Нур" поддержали более 20% голосовавших. Совокупно кандидаты исламских партий получили 65% голосов, а прозападная коалиция светских партий "Египетский блок" лишь 15%. А в июне 2012 года выступавший от ПСС член руководящего совета "Братьев мусульман" Мохаммед Мурси выиграл президентские выборы, набрав 51,7% голосов. Так созданная Хасаном аль-Банной организация по его заветам пришла к власти в Египте. У "Братьев-мусульман" был огромный вотум доверия народа, но тут они попали в ловушку истории.
Цена успеха
"Арабская весна" дорого обошлась странам, по которым она прошла. По данным Libyan Foreign Bank, чистые суммарные экономические потери этих стран к началу 2013 года составили более 100 млрд. долларов. А по подсчетам МВФ, экономические потери Египта, Ливии и Туниса от этого бедствия только в 2011 году составили 55 млрд. долларов, а с 2011-го по 2015 год достигнут 225 млрд. долларов, что составит около 10% от их совокупного ВВП. Революции привели к спаду экономической активности, стагнации промышленности, падению внешней и внутренней торговли, оттоку инвестиций, сокращению валютных резервов и росту долгов.
В Египте рухнули целые ключевые отрасли экономики, например, туризм, который давал четверть валютных поступлений в казну, и на который приходилось 12% ВВП. К 2013 году долг страны достиг 100% ВВП, золотовалютные резервы уменьшились с 36 до 12 млрд. долларов, образовался крупнейший в регионе дефицит бюджета, а безработица превысила 13,2%. Падение курса египетского фунта вызвало галопирующую инфляцию, цены взлетели на все основные продукты питания, товары, услуги и энергоносители.
В октябре 2011 года министр трудовых ресурсов и иммиграции Египта Ахмед Борай признал: "Египет переживает критический отрезок времени, мы находимся на грани банкротства. Потери египетской экономики растут. Либо мы немедля начнем работать над изменением ситуации, либо Египет погибнет".
Каир обратился за займом на 4,8 млрд. долларов к МВФ, но переговоры затянулись, и кредит поныне не предоставлен. Значительную финансовую помощь (дважды по миллиарду долларов) оказал только Катар. Помогла также Турция, но этого было мало.
Шариат вместо хлеба
И вот в таких условиях правящий режим начал воплощать свою программу исламизации страны. Помимо введения шариатских норм права, морали, одежды и быта, были легализованы террористические организации, в том числе "Аль-Гамаа аль-Исламийя", чьи головорезы в ноябре 1997 года возле храма Хатшепсут в Луксоре вырезали автобус с туристами из западных стран, умертвив 58 человек. Теперь террористы стали парламентариями. Шла замена светской правящей элиты на элиту исламскую, которая объявила войну "неверным". Начались нападения на христиан-коптов и коптские церкви, а также на мусульман-шиитов.
Кульминацией процесса стала идея новой шариатской конституции, чему воспротивились образованные слои городского населения и судейско-прокурорский корпус. Высший конституционный суд мог заблокировать ее принятие. Чтобы обойти это препятствие, в конце ноября прошлого года Мохаммед Мурси временно наделил себя чрезвычайными полномочиями, запретив судебной власти отменять решения президента. Это вывело на улицы десятки тысяч человек, которые назвали Мурси "новым фараоном" и потребовали его отставки. В ряде мест манифестанты атаковали офисы "Братьев-мусульман", полиция в ответ открыла огонь.
Встретив отпор, Мурси решил провести всенародный референдум по конституции, который состоялся в конце декабря. 64% пришедших к урнам избирателей поддержали проект конституции. Но явка на избирательных участках составила 32,9%. Из 52 миллионов избирателей в голосовании приняли участие чуть более 17 млн. человек. То есть, за шариатскую конституцию проголосовало лишь 2/9 египтян, имевших право голоса.
Оппозиция не признала итогов голосования. По ее мнению, основной закон страны был составлен "Братьями-мусульманами" в интересах исламистов и не отражает чаяний всего египетского народа, в частности 10-миллионной общины христиан-коптов, а лишь усиливает раскол. Оппозиционеры заявили, что будут добиваться отмены конституции, принятой путем "массовых фальсификаций". Так возникло жесткое противостояние исламской и светской части египетского общества, которая готова была идти до конца.
"Народный импичмент"
Между тем экономическая ситуация ухудшалась. В начале февраля были введены хлебные карточки на субсидируемые правительством лепешки рагыф из темной муки грубого помола, которые едят бедняки. Каждый гражданин ежедневно мог получить на руки три лепешки через государственные пекарни. А с 1 апреля была введена карточная система на продажу бензина, что вынудило людей покупать бензин по спекулятивной цене и ударило по карманам широких городских слоев.
База протеста сформировалась. И тут же возникло единое оппозиционное движение, которое возглавил бывший глава МАГАТЭ Мохаммед эль-Барадей. А молодежное движение "Тамарруд" ("Бунт") начало сбор подписей за отставку Мурси, и собрало их более 22 миллионов. К концу июня протестное движение охватило все крупные города страны. Почуяв угрозу, исламисты решили запугать народ. 22 июня толпа фанатиков-салафитов в городе Гиза линчевала одного из вождей шиитской общины Египта шейха Хасана Шахату. Были растерзаны и несколько его единоверцев. А за два дня до этого в стране прошли митинги под черными знаменами "Аль-Кайды", потребовавшие казнить лидеров оппозиции и объявить "священную войну" властям Сирии и всем шиитам.
Средневековое варварство испугало людей, но они не спрятались, а вышли с протестом на улицу. 30 июня более 2 млн. человек приняли участие в антиправительственных акциях в Каире. Манифестанты заявили, что Мурси еще хуже Мубарака, потребовали его отставки и отстранения от власти исламистов. "Мы протестуем против фашистского режима. Мы свергли коррумпированный режим, а взамен получили фашистский", — говорили демонстранты. Между
сторонниками и противниками Мурси начались кровавые столкновения. И тут свое слово сказала армия. Министр обороны генерал Абдель-Фаттах аль-Сиси заявил, что если оппозиция и сторонники Мурси в течение 48 часов не достигнут компромисса, то в ситуацию вмешается армия. Так и случилось. 1 июля Мохаммед Мурси был отстранен от власти. Военные взяли под контроль офисы "Братьев-мусульман", которые в ряде мест были уже разгромлены, и закрыли их СМИ. Верховный наставник "братьев" Мухаммед Бадиа был задержан силами госбезопасности, а тремстам активистам движения запретили выезд за пределы страны.
Военные вернули себе власть. "Братья-мусульмане" власть потеряли, но сдаваться не собираются, считая свое дело правым. Они не унесли взваленную на себя ношу, потому что никогда не были у власти, не умели управлять и не имели кадров в сфере экономики, финансов и бизнеса, способных справиться с экономическим кризисом. У них была лишь идеологическая программа построения исламского общества по заветам аль-Банны, и более ничего.
Резвость и жестокость, с какой они начали исламизировать страну, испугали не только либеральную часть общества, но и армейскую верхушку. А хлебные карточки, рост цен, многочасовые очереди за бензином дали их оппонентам широкую социальную опору, что и решило ход дел. Но взлетевшим на армейских штыках египетским либералам радоваться нечему. Кризис никуда не ушел, и как с ним справиться, они не знают. К тому же, после революционного похмелья в стане победителей начнутся разборки на тему кто умнее и кто главнее. Исламистам останется только выждать, чтобы нанести контрудар, и они его нанесут. Так что, в этом противоборстве все еще впереди. События могут пойти по сирийскому сценарию. А ключевое значение будут иметь два фактора: позиция армии и проблема молодежи.
Нет у революции конца…
Почему египетские военные встали на сторону оппозиции? На то были две причины. Первую породили события в Турции, где наблюдается схожий процесс противостояния светской и исламской части общества. Правящая в Турции с 2002 года партия Справедливости и развития, которую возглавляет Реджеп Тайип Эрдоган, уже десять лет проводит политику мягкой исламизации турецкого общества, отходя от заветов отца-основателя современной Турции Кемаля Ататюрка. Гарантом светского прозападного пути Турции на протяжении десятилетий были турецкие военные, не раз совершавшие перевороты. Но Эрдогану и его окружению удалось избавиться от оппозиционных генералов, обвинив их в подготовке очередного переворота, и поставить на их место своих людей, обеспечив надежный тыл процессу исламизации.
Египетские "Братья-мусульмане" не раз заявляли, что примером для них во всем является Турция. Значит, смещение взращенной Мубараком верхушки египетской армии было лишь делом времени. А для генералов это означало бы не только почетную пенсию при отсутствии власти, но и потерю гигантских финансовых средств. Ведь 1,5 млрд. долларов, которые США ежегодно выделяют в качестве помощи Египту, идут не только на закупки американского оружия, но и на обогащение египетской военной верхушки, которая является владельцем многих корпораций и банков.
Мало кто знает, что главными туристическими зонами Египта владеют компании и фирмы, аффилированные с армейской верхушкой. Поэтому там ходят в бикини. А когда исламисты решили это запретить и ввести раздельные (мужские и женские) пляжи, отпугивая богатых зарубежных туристов, они ударили по карманам египетских генералов, нажив в их лице врагов. Египетская армия представляет собой огромное военно-коммерческое предприятие, терять которое по имя торжества исламских идей никто не хочет. Поэтому интересы "Братьев-мусульман" и руководства египетской армии объективно противоположны.
Вторая линия разлома между генералами и исламистами пролегла во внешней политике. Главным спонсором международного исламского интернационала под названием "Братья-мусульмане" является Катар, который на свои газовые и нефтяные доллары финансирует "братьев" по всему арабскому миру. Сила и задиристость маленького эмирата объясняются тем, что там расположена крупнейшая американская военная база с региональным командованием, и тем, что Катар финансирует "Братьев-мусульман", переманивая к себе их "дочерние предприятия". Недавно под щедрое катарское крыло переметнулся палестинский ХАМАС, который ранее финансировали Сирия и Иран.
Прогнулся перед Катаром и Мохаммед Мурси. В обмен на обещание очередного миллиарда долларов президент Египта разорвал дипломатические отношения с некогда братской Сирией и объявил, что Египет пошлет в Сирию добровольцев воевать на стороне оппозиции, которую финансирует Катар. Это очень не понравилось гордым египетским генералам, которые не захотели "быть под Катаром" и заявили, что их задача — оберегать суверенитет страны, а не участвовать в международных авантюрах. Раскол по сирийскому вопросу произошел в середине июня и ускорил переход армии на сторону оппозиции.
Так что, пока египетская армия является противником исламистов, но дальнейшее зависит от того, как быстро и глубоко исламистские идеи проникнут в офицерский корпус. Если завтрашние майоры и подполковники станут единомышленниками братьев-мусульман, то произойдет раскол между генералитетом и офицерским корпусом, чреватый военным переворотом "снизу", какие не раз случались в арабских странах.
Вторая проблема, стоящая перед Египтом и всем мусульманским миром, это проблема нетрудоустроенной молодежи. Население Египта составляет 85 млн. человек, увеличиваясь на полтора миллиона в год. Каждый год на египетский рынок труда выходит миллион молодых людей, а экономика способна абсорбировать лишь 300 тысяч. То есть, ежегодно в Египте появляется 700 тысяч потенциально безработных молодых людей. По всему исламскому миру их миллионы. Что им делать? Выхода только три:
– эмигрировать в Европу и жить там на социальные пособия, что миллионы арабов, турок, пакистанцев и прочих делают, превращая Старый Свет в часть исламского мира (Еуарабию, как именуют Европу в арабской прессе);
– пополнять наемную армию "воинов джихада", которые будут воевать в разных горячих точках якобы за торжество исламских идей, а на деле — ради политических и финансовых интересов спонсоров, того же Катара, как это было недавно в Ливии, а ныне происходит в Сирии;
– остаться на родине и быть горючей массой социальных революций, как это случилось во время "арабской весны" в Тунисе, Ливии и Египте, раскачивая лодку то влево, то вправо.
Естественно, для арабских стран предпочтительны первые два пути, но возможен и третий. Ножницы между высокой рождаемостью и низким экономическим потенциалом являются фундаментальной проблемой всех мусульманских стран. Как ее решить, если ислам запрещает искусственно сокращать деторождение, не знает никто. Чтобы трудоустроить массу безработной молодежи, экономики мусульманских стран должны расти на 10-12% в год, а они и в лучшие времена растут наполовину. Только богатые нефтяные монархии (вроде Кувейта и ОАЭ) могут содержать миллионы молодых бездельников, прочим это не по карману. Поэтому молодежная проблема будет обостряться, что чревато взрывными последствиями для Египта, арабского мира и соседней Европы, куда вместе с мусульманской молодежью придет своя "арабская весна".