Если Сейм примет поправки об отрицании и "грубой тривиализации" агрессии и оккупации, всем пятидесяти придется сесть в тюрьму.
Каждый закон имеет цель. В среду Юридическая комиссия Сейма решила предусмотреть уголовное наказание за публичности отрицание, оправдание, прославление или "грубую тривиализацию" советской или нацистской агрессии против Латвии. В тот же день на программе LTV "Час пик" один из инициаторов проекта Андрей Юдин ("Единство") пояснил, что это нужно для защиты безопасности страны и ее жителей, чести и достоинства людей. Однако результат принятия закона был бы обратным.
Выступление Юдина и министра юстиции Байбы Броки (VL-ТБ/ДННЛ) в программе не помогло понять, как безопасность Латвии и достоинство ее граждан защитит, например, судебный процесс против участников описанной гипотетической акции (правда, госсекретарь МВД Илзе Петерсоне-Годмане дала понять, что такая акция вполне реальна — у Полиции безопасности есть "индикации" о том, что подобные провокации возможны сразу после вступления закона в силу). Таких активистов посадят на три года, как это предусматривают поправки к Уголовному закону. И тогда гарантировано рассмотрение дела в Европейском суде по правам человека. Скорее всего, ЕСПЧ примет решение о том, что наказание было неадекватным и нарушило легитимные пределы ограничений свободы слова и прав человека.
Результат — либо международная дискредитация Латвийского государства (если полиция и суды действительно попытаются выполнять такой закон), либо компрометация законности и культивирование правового нигилизма, если правоохранительные органы не будут замечать подобные нарушения, чтобы не ставить Латвию в положение анекдотической (а в худшем случае — тоталитарной) страны. Скорее всего, они действовали бы именно так.
Получается, что цель законодателей — уменьшить уважение граждан к своему государству и его законам, а также нанести ущерб международному образу Латвии. Потому что трудно представить, какие еще последствия может иметь такой закон. Возможно, кое-кто не впредь не стал бы публично говорить, что думает, как советуют Брока и Юдин. Только вряд ли полиции удалось бы установить такие случаи, и вряд ли все остальные от этого почувствовали бы себя в большей безопасности.
Советский цинизм
Без ответа остался важнейший вопрос ведущей дискуссии Илзе Наглы — "Что нельзя будет говорить?". Этот вопрос важен для полицейских и судей, которым придется принимать решения о том, было ли уголовное нарушение. Он важен и для каждого гражданина, который захочет подискутировать о советской истории без риска угодить за решетку.
Пояснения Юдина и Броки наводят на мысль, что, с одной стороны, и впредь можно будет что угодно говорить об оккупации, если это не делается всерьез, или если говорящий не понимает, что говорит. Такая привилегия якобы будет особенно у журналистов. "Человек может свободно употреблять слова", "важно намерение", "для нас важен факт", объяснил Юдин.
С другой стороны, Брока заявила, что нельзя не только "грубо тривиализировать", но даже "хихикать по поводу этих событий". Она добавила: "Следует контролировать, чтобы язык не работал быстрее мозгов". Так что, свободно высказываться все-таки нельзя.
Если кто-то "живет с убеждением" или даже говорит, что, например, "в советские годы мне было лучше", то это простительно, считает Юдин. Но при оценке публичного высказывания "вопрос и в том, какая была мысль человека". Если из сказанного можно будет понять, что он отрицает оккупацию, это уже будет уголовное преступление. "У нас есть легитимная цель, чтобы ограничить свободу слова", — заявил он.
Закон должен быть четким, чтобы все его понимали, и чтобы "не возникали вопросы, посадят ли меня за это", попыталась добавить Петерсоне-Годмане. Ведь полицейские не должны заниматься интерпретацией. Сейчас нет новых угроз безопасности страны и общественному порядку, чтобы этот вопрос поднимать, подчеркнула она. К тому же, латвийские законы уже сейчас предусматривают ответственность за речь вражды, отрицание геноцида и военных преступлений. Но и такие нарушения трудно квалифицировать (как показывает пример скандальной фразы Альфреда Рубикса о том, что депортации 1949 года "нельзя оценивать однозначно", так как "многие были репрессированы заслуженно"). И все же Юдин настаивает, что вопрос оккупации актуален, "если есть боль".
Выходит, тем, кто захочет превратить законность в фарс, а Латвию — в объект негодования и насмешек, будет достаточно, например, публично назвать Музей оккупации "музеем инкорпорации", а оккупантов — "инкорпорантами"? Для верности надо еще похихикать. И тут же прибудут Брока и Юдин с наручниками?
Сложно представить, какие "эксперты" в каждом конкретном случае будут расшифровывать взаимосвязь между высказанными словами, мыслями и намерениями говорившего. Но гражданам демократической Латвии на всякий случай об оккупации лучше вообще не говорить. Или говорить фразами, которые законодатель посчитает юридически правильными. Это не будет антиутопия Оруэлла, где даже мысли должны быть идеологически верными. Это будет циничная повседневность позднего социализма, когда мало кто из "советских людей" верил в заявления на официальных мероприятиях. Так что, если ты — истинный латыш и патриот, то либо не думай, либо держи язык за зубами!
Повестка политической пустоты
Возможно, часть политиков действительно не возражала бы против массовой отправки в тюрьмы всех инакомыслящих (мол, а что в этом такого? Как сказал один из гостей "Часа пик": "Три года тюрьмы — это мелкое наказание, время летит очень быстро"). Но вряд ли они всерьез рассчитывают, что это случится. Очевидно, цель авторов закона — просто заполнить пустую предвыборную повестку эмоционально насыщенными вопросами, про которые можно долго спорить, и о которых у каждого есть мнение.
Правда, это не касается всего. В исследовании общественного мнения TNS выяснилось, что лишь 10% экономически активных жителей Латвии хорошо информированы о проекте преамбулы Сатверсме, которую правящая коалиция решила принять ради воспитания "государственного сознания". 47% об этом вообще ни черта не слышали.
Зато практически у каждого будет мнение о том, надо ли публиковать "мешки ЧК". И вот, Национальное объединение вместе с "Центром согласия" голосуют против законопроекта, который предусматривает сохранение ограничений для агентов КГБ на участие в выборах и государственные должности.
Столь же популярной политикам этой коалиции кажется идея о том, чтобы сажать за неправильное публичное упоминание оккупации (правда, 95% зрителей "Часа пик", участвовавших в голосовании за криминализацию "тривиализации" уверены, что это правильно). Политики всего неделю назад решили не продвигать "сырые" поправки, а теперь вдруг они выносятся на рассмотрение Сейма уже во втором чтении.
Преамбула, мешки ЧК, оккупация — все это, конечно, более приятно для дискуссии, чем, например, неудачная реформа финансирования здравоохранения, неспособность предложить компенсации за подорожание электроэнергии для малообеспеченных, застрявшая реформа администрирования неплатежеспособности, назначение своих без конкурса в правления предприятий, при этом жалуясь на "дискриминацию политиков". Добавим к этому еще хоккей с Лукашенко (или бадминтон с Асадом, или гольф с Януковичем) и голоса на осенних выборах обеспечены?
К сожалению, снова приходится признать — чем ближе выборы, тем более глупыми политикам кажутся избиратели, и тем глупее действует "сто мудрых голов". К сожалению, действия законодателей всегда приводят к серьезным последствиям. Это касается и поспешной и поверхностной криминализации других мнений.
Во-первых, принятием этого фактически невыполнимого закона Сейм тривиализировал бы законодательный процесс и законность в Латвии.
Во-вторых, дискуссии по очень серьезной проблеме тривиализировались бы до уровня спора из-за допустимых и недопустимых выражений.
Поэтому, в-третьих, тривиализировался бы и сам вопрос оккупации, а общество утратило бы желание и интерес, чтобы вообще дискутировать об этом по существу. Уже сейчас звучат заявления некоторых "идеологов" о том, что с этим все ясно и дискутировать не о чем.
Популизм политиков тривиализирует или, если угодно другое иностранное слово, профанирует политический процесс. Законодатели будто нарочно стремятся подтвердить мнение, согласно которому политики занимаются лишь пустой болтовней. А может, теперь и об этом нельзя говорить?
Перевод DELFI. Оригинал здесь
