В то время как президенты Украины и России, совместно с представителями Евросоюза (ЕС) и Евразийского Таможенного Союза (ЕТС), занимались в Минске поиском дипломатического решения украинского конфликта, ряд голосов на Западе продолжал ратовать за ужесточение экономических санкций против России, предлагая ударить по нефтегазовой промышленности России с расчетом, что это подорвет режим Путина. Некоторые аналитики и депутаты Европарламента призывают ввести против России санкции иранского типа, т.е. фактически установить полную экономическую блокаду страны. Например, бывший президент Латвии Вайра Вике-Фрейберга выразила мнение, что революция сланцевого газа развалит Россию изнутри, так как обесценит ее главный источник доходов — газ.
Однако сторонники санкций не учитывают, что эффект далеко не то же самое, что эффективность. Санкции могут привести к ухудшению экономического положения России, и в этом случае их эффект будет очевиден. Но станут ли они эффективными в смысле достижения их заявленной цели — изменения политики России в украинском вопросе? И в этом смысле иранский прецедент действительно показателен.
Не путать круглое с зеленым
Итак, идеологи теории санкций уверяют, что именно санкции заставили Тегеран занять более конструктивную позицию в переговорах по иранской ядерной программе. Если санкции сработали против Ирана, то почему они не должны сработать в отношении России?
На самом деле все несколько иначе. Позиция Ирана изменилась не благодаря западным санкциям и давлению, а под влиянием совсем других факторов.
Во-первых, это смена политического курса в самом Иране. На место радикала Махмуда Ахмадинежада на пост президента в июне 2013 года был избран прагматик-центрист Хасан Роухани, который, отвечая настроениям иранского общества, взял курс на нормализацию отношений с Западом. В России же смена власти не ожидается как минимум до следующих президентских выборов в 2016 году. Да, у германского канцлера Ангелы Меркель сложилось впечатление, что Путин живет на "другой планете", но около 80% россиян, согласно опросам общественного мнения, обитают вместе с ним на той же планете — по крайней мере, в том, что касается Украины. Совсем не факт, что более жесткие санкции настроят россиян против Путина, а не наоборот, приведут к сплочению нации вокруг лидера, нарастанию анти-западных настроений и усилению влияния таких националистических фигур, как зампредседателя правительства Дмитрий Рогозин.
Вторым важнейшим фактором, позволившим разблокировать ситуацию вокруг Ирана, стала ключевая уступка со стороны Запада: признание за Ираном ограниченного права на обогащение урана, под наблюдением международных инспекций. Только в результате этого хода Запада, а не санкций, Иран взял на себя обязательства по обеспечению исключительно мирного характера своей ядерной программы.
Худой мир лучше войны
Если Иран не поддался на санкции, давление и угрозы военных действий, то нет никаких оснований полагать, что это сделает Россия, позиции которой на международной арене не в пример сильнее иранских. Отсюда вывод: крупные государства готовы платить цену в виде экономических потерь и дипломатической изоляции, если считают, что на кону их коренные национальные интересы. В случае Ирана это право на собственную ядерную программу, в случае России — обеспечение дружественного геополитического окружения, но последнее невозможно при сценарии полного ухода Украины в западные альянсы.
Иранский прецедент наглядно доказывает: принуждение стран к компромиссу путем давления и санкций неэффективно, и вместо того, чтоб тратить усилия на организацию новых карательных мер против России, западным экспертам и политикам стоило бы заняться поиском решений, приемлемых и для Москвы, и для Киева.
В принципе контуры такого решения очевидны: постоянный нейтралитет Украины (т.е., гарантии ее невступления в НАТО), децентрализация, гарантии прав меньшинств, начало серьезных переговоров между ЕС и ЕТС о принципах экономического взаимодействия с перспективой создания общей зоны свободной торговли от Владивостока до Лиссабона. Россия, в свою очередь, должна взять на себя обязательства уважать территориальную целостность и проевропейский выбор Украины, а также прекратить любые действия по дестабилизации ее восточных регионов.
Мы видим, что усилия германской дипломатии и минский саммит направлены на поиски компромисса. Хотя никаких конкретных договоренностей в Минске 26 августа достигнуто не было, переговоры в этом формате должны продолжаться. Тем более, что все стороны уже подтвердили свою готовность это делать.
Не факт, что переговоры увенчаются успехом, но мир и стабильность всегда заслуживают того, чтобы дать им шанс.