Если отмотать назад, то "трехсторонний диалог" и был первой скромной целью российской внешней политики. Не оставить нас голодными и босыми, а прочих — без света и тепла, с тазами пропадающего варенья. Не сбить "Боинг", занять Крым, разрушить Донбасс, захватить и уничтожить всех украинцев, а потом ввести танки в Прагу, бомбить Варшаву и построить Берлинскую стену.
Человеческая психика отказывается понять, как цепь ужасных событий могла иметь такую ничтожную причину. Нет, конечно, с самого начала хотели всех захватить и убить. Но ведь и вся украинская революция произошла, если глядеть на поводы, от того, что Янукович на год отложил подписание документа, в котором, как мы видим, не было ничего срочного. Но такая была у него репутация, такое напряжение внутри народа, такое ожидание подвоха и обмана от него и от Москвы, что пошли на него с вилами. И такие же репутация, напряжение, недоверие, ожидание подвоха были между Западом и Москвой. И они тоже пошли друг на друга с вилами. "Не ваше дело знать времена и сроки, когда суверенной стране и что подписывать", — ответили европейцы. "Ах не наше, — ответил Путин, — сейчас узнаете". И вот все участники процесса сидят с вилами в заднице и дела, которые касаются троих, решают втроем, а не вдвоем и не в одиночку. А вдоль дороги мертвые с косами стоят.
Страх внутри
Причина теперь так далеко, что уже приходится делать усилие, чтобы вспомнить: ассоциация с ЕС — это разновидность соглашения о свободной торговле, которое ЕС заключает не кандидатами в ЕС, а с ближними и дальними, исходя из экономических соображений. Ассоциации ЕС с Египтом или Мексикой совершенно не предполагали ни того, что страны когда-нибудь вступят в Евросоюз, ни что даже изменят себя под него. Только в самых редких случаях Европейский союз пытался продать соглашение об ассоциации как подобие первого шага на пути в Европу: залог будущего, вероятность которого невелика.
Специалисты говорят, что нынешний текст ассоциации был написан невыгодно для Украины. В этом нет ничего удивительного: если сами же украинцы считали правительство Януковича неэффективным, продажным и антиукраинским, как от него ждать, что оно хорошо написало соглашение, грамотно провело переговоры и защитило интересы Украины.
Народнохозяйственные связи к моменту подписания документа распределялись следующим образом. 24% экспорта в Россию, 26% экспорта в Европу, примерно пополам: но в Россию больше готовой продукции, техники и еды, а в Европу — что попроще. Соглашение работало на тех, кто продает 26%, против тех, кто продает 24%, и против России, которую европейцы теснили на украинском и через него — на собственном, российском рынке. Тихо, но решительно уперся связанный с Россией крупный бизнес, уперся Путин, уперся Янукович, у которого были и личные причины.
Сейчас в это все трудно поверить, но полгода назад на Украине был главный оппозиционный политик Юлия Тимошенко, и ее боялся президент Янукович, собиравшийся на второй срок, а ЕС ставил Украине условия перед подписанием ассоциации. Одним из условий было отпустить Тимошенко на лечение, а Янукович не отпустил.
В ЕС заговорили, что с Тимошенко в тюрьме ассоциацию с Украиной не подпишут. И вот было бы решение вопроса: Евросоюз сам отказался подписать ассоциацию. Но он не отказался. Против ассоциации были Путин и Россия. Включились старые цивилизаторские механизмы. Надо брать любую, даже с политиками по тюрьмам, иначе заберут они. Пространство свободы и демократии должно расширяться, оно не может останавливать свое расширение по чьей-то указке.
Нажим снаружи
Путин, конечно, не считал Украину полноценной страной. Многие русские, особенно его поколения, с ним согласны. В этом если и есть грех, то не смертный: новая страна на то и новая страна. Вряд ли сто процентов украинцев считает полноценной страной вроде Франции Косово и Македонию. Греки, во всяком случае, не считают. Путин, несомненно, был бы только за то, чтобы как можно теснее привязать Украину к России политически и экономически, сделать ее пристяжной. Но в начале нынешнего кризиса Путин не требовал, чтобы европейцы вместе с ним не считали Украину неполноценной страной. Он требовал, чтобы полноценной считали Россию.
Российская дипломатия говорила примерно следующее: Украина состоит с нами в зоне свободной торговли, теперь она будет состоять и с вами в зоне свободной торговли. Одна и та же страна не может состоять в двух зонах свободной торговли без того, чтобы согласовать их условия. Давайте согласуем. Конечно, тут было и требование престижа: ни слова о нас без нас. В общем, давайте поговорим о ней втроем. Скажите, забрав Украину, что дадите взамен.
Можно было считать все это военной хитростью, уловкой и маневром, а конечной целью — полное уничтожение Украины. Но на тот момент это было ровно тем, чем казалось: пожеланием стать третьей стороной переговоров об экономическом сближении Украины и Европы. Это пожелание, скорее всего, возникло бы и в "России без Путина" тоже: круги демократии и национальных интересов пересекаются, но не совпадают.
Пионеры-герои никуда не идут
Однако перед лицом Путина Евросоюз решил показать свою несгибаемую волю. "Мы уважаем суверенитет. Соглашение было уже парафировано с суверенной страной Украиной, и когда мы договариваемся о двустороннем соглашении, мы оба должны согласиться, что это двустороннее дело", — ответил глава Еврокомиссии Баррозу: третий лишний.
Кроме того, ЕС поставил себе за правило игнорировать все интеграционные процессы, кроме собственных: он отказывался видеть Таможенный союз и ЕвраЗЭС: с его точки зрения, таких организаций не было, только страны по отдельности.
Накануне саммита в Вильнюсе Янукович попросил европейцев отложить подписание соглашения с Украиной — так, чтобы это было не его единоличным, а совместным решением. Он, как сообщили агентства, "назвал условия, при выполнении которых Киев будет готов к подписанию соглашения об ассоциации с Евросоюзом. Главное из них — снять противоречия между Украиной, Россией и другими членами Таможенного союза, которым невыгодно создание зоны свободной торговли Украина — ЕС". "Был бы признателен за вашу поддержку в вопросе создания соответствующего сотрудничества в формате Украина — ЕС — Россия", — умолял Янукович.
Но Евросоюз проявил несгибаемую волю и перед лицом Януковича, который уже был вовсе и не третьим, и не лишним, а как раз одной из двух сторон, участником "двустороннего дела", "парафировавшим двустороннее соглашение". И вдруг выяснилось, что сторон у процесса не три и даже не две, а попросту одна. "Никаких сделок или сговоров с украинским руководством ЕС точно практиковать не будет и на них не пойдет, — ответила президент Литвы Даля Грибаускайте, на тот момент по совместительству временный глава Европейского совета. — Подход должна изменить не Европа, а украинские власти".
Конечно, можно считать второй стороной украинский народ, но в мировой политике редко практикуют торговые соглашения и дипломатические контакты напрямую с народом: так, например, поступал Коминтерн.
Пацаны договорились
ЕС повел себя как единственная сторона процесса, и Янукович повел себя так же. Янукович и Путин тоже действовали так, будто их двое, а третьего не дано: как мы, серьезные пацаны, межу собой договоримся, так и будет. А что там согласовали, завизировали, саммитов напланировали — это все ерунда. У людей, которые готовы идти дальше других в нарушении приличий, всегда есть ощущение, что все будет как им надо: другие-то, с приличиями, не посмеют.
После того как Янукович поехал в Вильнюс и не подписал, начался не только киевский протест, и но европейская кампания по моральному и политическому уничтожению Януковича.
"Украинское правительство неожиданно прогнулось перед Кремлем. Явно работает политика брутального давления", — вдруг заговорил голосом Путина министр Швеции Карл Бильдт. "И Карла ждал нетерпеливо их легкомысленный восторг". Возможно, с этого твита Бильдта и началась кампания против Януковича в ЕС — тоже вполне путинская по стилю: нас кинули, отомстим.
Люди и учреждения
Сейчас, когда применение соглашения по половине статей отложено, идут те самые трехсторонние консультации, и ЕС согласовывает шаги с Таможенным союзом, которого прежде не замечал, и не поймешь, что произошло-то, почему нужно было так настаивать на том, чтобы не обсуждать отдельные товарные позиции с российскими специалистами.
Оказалось, что ЕС — это не только институты, но и люди. Грибаускайте с ее специфическим прибалтийским взглядом на мир и желанием закончить первое в истории председательство Литвы в ЕС триумфом: увести Украину от России в Европу. Баррозу с его меркой бывшего марксиста-лениниста, где малое всегда правее большого, а часть роднее целого, который тоже не хотел облома под конец своей карьеры председателя Еврокомиссии. Бильдт с его очень шведскими представлениями о том, что русские ведут себя неприлично в хорошем обществе, когда все время вспоминают о Второй мировой войне, лезут и лезут со своими 30 млн, которых убили культурные европейцы, уже полвека прошло, уже кто это видел, поумирали или старенькие, а никак успокоиться не могут. Мы привыкли, что у нас человеческий фактор, безумие диктаторов и прочее, а и там люди, всюду жизнь, везде биология да психика.
Да и сами институты тоже. Бюрократическую машину ЕС трудно остановить, притормозить, развернуть, добавить или убавить к уже готовому. Согласовали, провели переговоры, парафировали. И неизменно цивилизаторское, сверху вниз отношение ЕС к внешним участникам процесса. Мы развитые, культурные, богатые, значит, должно быть так, как скажем мы.
Внутри ЕС европейская бюрократия действует иначе, чем снаружи. Внутри добиваются консенсуса, уговаривают, делают исключения и уступки, хоть и там уровни развития встречаются разные. До сих пор возвращают Британии деньги за общую сельхозполитику по требованию строптивой Тэтчер, разрешили Словакии не скидываться на спасение греческих пенсионеров, увеличили Восточной Европе квоту на углекислый газ, подолгу согласовывают, что такое квалифицированное большинство, сколько кому дать голосов по Лиссабонскому договору, — чтобы малые страны остались не в обиде.
Конечно, не всегда уступают. Бывает, навязывают волю, диктуют условия, особенно если кто задолжал. Но и тут ищут компромиссы, думают, как сделать так, чтобы никто не ушел опозоренным. Чтобы что-то взяв — дать и взамен. Приличный-то человек, когда что-то берет, хоть в магазине, хоть где, спрашивает разрешения, платит, дает что-то вместо.
А снаружи, с индейцами, с аборигенами окрестными, — нечего, не доросли, много начнут о себе думать. Нельзя прогнуться, дать слабину. Западло. Вредно для общего правого дела. Внутри себя европеец, в борьбе против Путина и Януковича Европейский союз сам становится Путиным.
Разная среда
На Украине нападают на Порошенко за то, что "сливает ассоциацию". Особенно несправедливое обвинение сейчас, когда соглашение об Ассоциации действует в одну, выгодную для Украины сторону. Украинские товары свободно пойдут в Европу временно без квот и входных билетов (ЕС поддерживает Украину в трудный момент), а европейские товары в Украину — с квотами и пошлинами, пока тянутся переговоры с Россией. Но за это преимущество заплачено столько, что почти неуместно говорить о выгоде.
Жесткость в разной среде дает разный результат. Серная кислота в воде растворится, но если ее же плеснуть в бензин, будет взрыв. Простая вода, которой мы тушим в нашей атмосфере огонь, в атмосфере из чистого фтора сама горит ярким пламенем. Одно дело поддержать Пражскую весну, когда в Москве Горбачев, другое дело — оружием сирийскую оппозицию, когда в Дамаске Асад: будет Исламское государство Ирака и Леванта. Как сказал американский политик про не оправдавший доверие Ирак: "Мы дали им свободу, а они воспользовались ей, чтобы убивать друг друга".
Необыкновенная твердость по поводу скромного торгового договора переросла чуть ли не в конфликт цивилизаций. Как писали в старинном трактате, от приема сурьмы вовнутрь свиньи толстеют, а иноки от нее же скоропостижно мрут.