18 ноября под сводами Рижского Домского собора латвийская политическая власть получила весьма необходимый для себя урок смирения. Как и напоминание о том, что настоящих лидеров нации — и даже пророков — все еще можно найти вне зданий улицы Екаба и бульвара Бривибас. Тех, кто может не только глубоко понять происходящее с нами, похвалить или осудить — но и обозначить наиважнейшие задачи для страны и народа. Лютеранский архиепископ Янис Ванагс с невыразимой деликатностью сформулировал законодателям и правительству истинный порядок дальнейшего развития — или все же выздоровления? — Латвии. В Домском соборе к политической власти напрямую обратился человек, силу интеллектуального и морального мандата которого не ослабить ни решениями коалиционного совета, ни голосованиями парламента. И даже замалчиванием послушных власти масс-медиа.
Остается только надеяться, что этот урок проживет дольше — он все же получен глаза в глаза, публично и в прямом телеэфире. Однако, возможно, кто-то из слушателей в Домском, все еще пребывая во хмелю успеха недавних выборах и раздачи должностей, скорее всего, был неприятно удивлен. Разве у одного из "карпов"* вообще есть право и характер что-то такое говорить их благородиям?
Все сказанное Ванагсом коренится в настоящей любви к своему народу, Латвии и власть предержащим, к которым он обращался. А также, конечно, в закаленном интеллектом гражданском видении, так же, как и в сердечной полноте лютеранского "Стою на этом и не могу иначе".
Архиепископ в своей речи без каких-либо экивоков и оправдываний преодолел все существующие в обществе представления о подобающем ему — как пастырю "латышской властной церкви", практически моноэтнической религиозной конфессии — формате идей, тем и высказываний.
Возможно, что Ванагс даже безжалостно разоблачает некое прошлое "я", для того, чтобы так же, без жалости, точно, правдиво и человечно говорить с нами. И это тоже приведет в смущение не только собравшихся под Домскими сводами, но и большую часть нашего общества. Но и без всего прочего этот человек во имя будущего Латвии осмелиться сравнять барьеры вражды, за которыми многим — "и нашим, и вашим" — так удобно живется. Им бы понравилось, если бы Ванагс не выделялся из рядов отцов церкви, строго придерживаясь самой благодарной сейчас темы "Гомосексуальная пропаганда и другие европейские мерзости против святой любви и традиционных ценностей".
Мы можем продолжать изображать, что ничего не слышали, но сказанное Ванагсом уже заронило семена в наши мысли и пустило ростки. Латвийское общество будет их цитировать и дополнять своим восприятием, включит в прогнозы и планы действий. Кто-то же, напротив, попытается оспорить и выкорчевать. В любом случае, на традиционные весенние "календарные беспорядки" общество посмотрит совсем иначе — уже через "очки", подаренные проповедью Ванагса.
Высокие государственные должностные лица, к сожалению, не приняли этот интеллектуальный и гражданский вызов. На самом деле эти три человека упустили единственную возможность выглядеть перед своим народом благороднее и величественнее.
Политики спрятались за своим привычным щитом — украинским кризисом и балтийскими опасениями, "холодной войной" ЕС и России — в отличие от Ванагса притворяясь, что не видят внутригосударственных социально-политических рисков и угроз.
Из письменного послания президента министров остается в памяти приказ "выйти из зоны собственного комфорта" — при этом создается стойкое впечатление, что Лаймдота Страуюма имела в виду одновременно прежнюю и нынешнюю правящие коалиции. В свою очередь спикер Сейма, выступая перед парламентом, заверила, что она еще не набралась смелости осознать политические цели и ответственность своей должности. Осознать хотя бы то, что она возглавляет всех латвийских законодателей, которые представляют всю нацию — не только каких-то других, не называемых поименно, сознательно отобранных "соотечественников".
Радость Инары Мурниеце по поводу того, что страна становится этнические "чище", вряд ли поможет успешному международному сотрудничеству с законодателями других стран. Похоже, спикер так и не наберется необходимой смелости, но в политической риторике продоллжит отчаянно придерживаться самых колоритных лозунгов своей партии.
В других обстоятельствах сказанное президентом страны получило бы доброжелательный отзыв в обществе — уже только потому, что у памятника Свободы он от всего сердца пытался говорить со всем народом Латвии, а не только до с "правильной" ее частью. Однако упомянутая Андрисом Берзиньшем золитудская трагедия уже начала бросать свою темную тень и на него самого. И те, кто собрался в тот момент у подножия монумента, и те, кто слушал его речь по телевизору, радио или в прямом эфире, хотели бы получить от высокого руководства страны ответ на мучающих их вопрос: почему почти что демонстративно продолжает откладываться правый суд и заслуженное наказание для тех, чья "алчность и безответственность" виноваты в убийстве людей? Если у президента страны в тот момент хватило бы смелости, ответственности и благородного безрассудства честно им ответить, тогда, возможно, 19 ноября общество проснулось бы в "какой-то другой" Латвии. Суровее, но честнее и лучше.
*"Такой социопатический везунчик смотрит на народ из окна машины, как на карпа в супермаркете. Рыба смотрит круглыми глазами с другой стороны стекла, открывает рот, шевелит жабрами — вроде бы живой, но предназначенный на съедение". (Янис Ванагс)