Первым ступить на Луну. Выдумать кубик Рубика или теорему Ферма. Галифе или сэндвич. Открыть острова Кука или, черт возьми, просто описать на карте Америку. Возглавить восстание Спартака, сочинить марш Мендельсона. Сгореть в шаттле или сложить голову на плахе за счастье народное. Стать портретом на долларовой купюре или изобрести унитаз, как Thomas Crapper, чтобы твое имя вошло в язык обозначением некоего человеческого выделения, crap.
Поставь себе такую задачу — не выйдет. В цепи случайностей История сама выбирает, кого она будет помнить, кого занесет в скрижали и в какой столбик.
А остаться в памяти разрушителем — нет ничего проще. Надо только выбрать объект поизвестнее. Убить Кеннеди. Облить серной кислотой картину Рембрандта. Протащить взрывчатку в Мавзолей. "The evil that men do lives after them. The good is oft interred with their bones" ("Ведь зло переживает людей, добро же погребают с ними", Шекспир, "Юлий Цезарь". Перевод М.Бычкова).
"Вы понимаете, что вы сделали?" — "Да! — стоя над телом, гордо скрестить на груди руки. — Я убил Джона Леннона".
"Я остановил "Волну", — упивается Эдгар Ринкевич. — Я утер русским нос. Я надавал щелчков кобзонам, попомнят меня! Я! Я, простой парень Ринкевич! Отказать в визе в консульстве, публикация в "Латвияс Вестнесис" — скучно и безлично. Я чирикну в личном твиттере! Чтоб было ясно, не правительство Латвии, а лично я. Немедленно, breaking news! Сам Путин на ежегодной пресс-конференции поименно перечислит тех, кому я закрыл въезд. Теперь мое имя связано с "Волной", как Демакова с "Замком света". Как министр Айвар Миллер с закрытым нефтепроводом в Вентспилс. Как Пушкин с Дантесом. "Бессмертие… пришло бессмертие…"
Один советский писатель рассказывал, что в литературном институте был старенький декан, который по жизни был знаком со всеми. Он любил заглядывать на лекцию — и о ком бы ни шла речь, вставлял пару слов. Маяковский — ну да, сидим мы как-то с Володей, только налили… Блок — иду я как-то, а навстречу — Саша.
Однажды он зашел, а лекция — о Пушкине. Прислушался, студенты затаили дыхание. Помолчал. "Сидим мы как-то в Париже с Дантесом…"
И ведь в самом деле — этот нетрадиционной ориентации будущий сенатор Франции прожил мафусаилов век и пережил гения, им убитого, почти на 60 лет. Сколько мог сотворить Пушкин, случись наоборот. Сколько волшебных песен Леннона, погибшего в сорок лет, остались неспетыми.
Все уже было в истории
"Всадники, колесницы, богатые и бедные граждане города — все бежали к моему костру. И орали, и плакали, и рвали на себе волосы, а я взбежал на возвышение и крикнул: "Люди! Этот храм сжег я. Мое имя Герострат!!!" — это пьеса Григория Горина "Забыть Герострата!". Возвышение вместо твиттера.
Признаюсь, я не большой поклонник "Волны". Ну, может, по телевизору, победителей… Если совсем честно, на эту неделю хочется куда-то из Юрмалы уехать — шумно ночи напролет, спать не дают. Но терплю. Утешаюсь, что им там тоже трудненько, из-за давки частному самолету в Риге сесть негде.
Терплю — из-за того дня, который год кормит. Потому что схлынув, "Волна" оставляет на берегу всего вперед на годы. На моих глазах из забытой богом "жемчужины" Юрмала стала щеголеватой и модной красавицей. На пепелищах и пожарищах поднялись изящные модные здания, на заброшенных пустырях — кварталы элегантной застройки.
"Сотрудничество с "Новой волной" на протяжении 13 лет способствовало международной популяризации Юрмалы. Единственный латвийский город-курорт стал востребованным местом для сбора представителей творческих профессий и шоу-бизнеса. За это мы благодарим организаторов конкурса и всех его участников", — сообщила Юрмальская дума.
Уточню. Зря американцы тренируют космические вездеходы на вулканическом острове Kawaii. Марсианские тротуары проспекта Дзинтару — что может быть лучше? Красная дорожка — это для звезд, метров двадцать. А гостьи, припарковав на проспекте авто, спотыкаются и ковыляют на шпильках, придерживая вечерние платья. За все тринадцать лет "Волны" Юрмальская дума и не почесалась. И только напротив новостроек дорожки выложены аккуратной плиткой. А как же, иначе юрмальская стройуправа дом не примет.
Кто построил храм Артемиды?
Известный предприниматель Александр Милов недавно рассказывал: "В африканских джунглях есть первобытные племена. Как обнаружили ученые, они не понимают связи между половым актом и деторождением. Поразительно, что наши избиратели тоже не понимают связи между причинами и следствиями. Бабушка, продающая на базаре свой пучок редиски, не понимает, голосуя за очередного герострата, что ее пучок редиски на базаре никто не купит. Что ее сын потеряет работу на стройке. Мы строили каждый год по одному дому в Юрмале. А в этом году не будем".
Сколько еще домов не будет построено? Уже заморожены стройки, рассыпались готовые сделки, рынок недвижимости в обмороке.
Уму непостижимо. Этот вандал на очередных выборах среди своих подельщиков получает максимум плюсиков избирателей.
Любовь народная, чем ее измерить? Рейтингом? Сиюминутный рейтинг скорее отражает уровень массового помешательства. В цивилизованных странах принято обсуждать, заслуживает ли человек памятника, не раньше чем через десять лет после смерти. Чтоб не пришлось потом стаскивать, перепутав рейтинг с Историей.
Созидатели — архитекторы, строители, те самые, кто преобразил Юрмалу, — криком кричат: во имя латышского народа вы его же истребляете. Теряя работу, жители уезжают безвозвратно, латыши первыми.
Народу этот крик не интересен. "Кто построил храм Артемиды? Ну-ка? Не мучайся, Клементина, ты наверняка забыла имя зодчего. Но ты будешь всегда помнить имя Герострата", — та же пьеса.
Поднять реальный протест? Знаю известных личностей, лучших представителей латышской общественности, возмутившихся происходящим. "Да, взметнулась волна при страшном известии. Кто-то суетился, кричал, что необходимо сейчас же, тут же, не сходя с места, составить какую-то коллективную телеграмму и немедленно послать ее…" И написали. Понимая срочность, пока в Москве еще не огласили окончательных решений. Коллективное письмо президенту Латвии написали. И переписали. Потом еще раз. До сих пор согласовывают уже никому не нужный текст и список подписантов.
Одноногая лесбиянка
А население тем временем вздымает на щит геростратов, топящих "Волну", закрывающих программу вида на жительство, стреляющих по ногам, своим и чужим. Это что, любовь народная? Стокгольмский синдром в национальном масштабе? Или инстинкт самоуничтожения вида, который иногда природа встраивает в генофонд?
Надо же было в такое время иметь такого министра. Попасть под раздачу, именно когда Россия огрызается на все стороны — в ответ на санкции закрывается, окукливается, "импортозамещается". Переводит транзит на внутренние направления. Отказывается от ввоза продуктов: вот отморожу руки назло барину, что мне варежек не покупает.
С транзитом не возразить, у России прямая экономическая целесообразность. Но безумие — оборвать своими руками тонкие нити культурных связей, уничтожить наработанное годами и тяжким трудом. То, что имеет для нас первостепенное экономическое значение. Оттепель Хрущева началась с Московского фестиваля. В заморозки эти ростки гибнут первыми.
Герострат Горина оказывается хитрым интриганом. Он не просто избегает казни, но добивается назначения на высший пост архонта.
Зачем министр объявил, кто он такой есть на самом деле? Чтобы отвлечь внимание народа от очередного налога на банные шайки, как гадала пресса? Вовсе нет. Он теперь в рейтинге политкорректной неуязвимости только на пару ступенек ниже одноногой чернокожей лесбиянки.
Какое теперь имеет значение, что этот "министр" профнепригоден, что Россия твердо дала понять — с этим человеком они на одном квадратном километре не сядут за стол переговоров, бесконечно важных для экономики Латвии. Поди тронь, сразу — "наших бьют"!
Древнегреческий фарс разыгрывается на наших подмостках. Недавно в Сейме сдвинулся проект закона о прямом всенародном избрании президента. Глядишь, и вознесет на Олимп очередного герострата волна любви народной.