Поиздержался в дороге
Из пяти тысяч банкоматов на территории Греции к вечеру воскресенья были абсолютно пусты семьсот. У оставшихся плакали и пели.
Наполнить банкоматы нечем. Всего в Греции сейчас около 2,3 млрд наличных евро. С понедельника лимит на снятие наличных установлен на 60 евро в день. А тут еще время платить пенсионерам. Давать будут в 850 отделениях банков, по 240 евро на человека, запускать внутрь по одному, остальные ждут на улице. Предупредили, что надо готовиться к долгим часам на греческом солнышке. Пенсионеров в Греции 2,5 млн, банки посчитали, что выдача пенсий только на этой неделе уменьшит количество наличности на 600 млн, и предложили ввести дневной лимит снятия — 20 евро. Дальше уже карточки.
А что, если у вас ремонт? Если дети учатся за границей и надо перевести деньги за учебу и на жизнь, в Германии ждет плановой операции старенькая мама, партнер по бизнесу в Москве надеется на оплату поставленных калийных удобрений? Банк Греции обещает рассматривать заявки на перевод денег за рубеж в индивидуальном порядке.
Европейский центробанк наличных больше прежнего не дает: сколько присылал с февраля по программе чрезвычайной денежной помощи ELA, столько и дальше будет. Пока Греции как члену еврозоны в общей массе европейской наличности причитается своя небольшая доля.
А иностранные туристы? По картам иностранных банков лимита не будет, попыталось соврать правительство. Кроме пляжного и культурного, ждем новой разновидности туризма: обналичивательный. Но только вряд ли. Если банкомат пустой, он отказывает не по паспорту, а по морде.
Все это происходит в стране — члене самых престижных международных союзов — Европейского политического, Европейского валютного и Шенгенского пограничного. С чего бы вдруг на одном конце давний кандидат Турция, а на другом — давний полноправный участник Британия сомневаются, стоит ли продолжать.
Банки и биржа будут закрыты с понедельника минимум на шесть дней. Вдруг за это время Господь сотворит Грецию заново и уйдет отдыхать от дел своих?
Вечные демонстранты
Судя по тому, как спокойно финансовые аналитики и журналисты разошлись на выходные, все думали, что греки и европейцы договорятся. Ну первый, что ли, у неуступчивых греков дедлайн, первый, что ли, раз с ними трудные переговоры? Встала с ложа младая с перстами пурпурными Эос, включила монитор, а там — или заключили в последний момент глубокой ночью новое соглашение, или продлили старое, или ахейцы корабли увели, или троянцы коня утащили, и так пятый уже год. А тут встала, включила, а соглашения нет, ничего нет, никто не уступил, поле, кто тебя усеял мертвыми костями.
Все ведь думали: раз они тянут до последнего, раз ведут себя так смело, так вызывающе, значит, есть какая-то у греков тактика. Есть у правительства какая-то стратегия. Какие-то ориентиры и горизонты.
А все забыли, что это правительство решительно отличается от всех предыдущих греческих правительств тем, что состоит из политиков, которые ничем никогда не управляли и, главное, не собирались.
Партия "Сириза", а до этого ее предшественник партия "Синаспизмос", а еще раньше еврокоммунисты и просто коммунисты, анархисты, троцкисты, кропоткинцы и бакунинцы не были у власти и не предполагали быть. Весь их управленческий и политический опыт, все их знания и умения сводились к тому, чтобы организовывать протест, выбивать что-то из правительства, выдавливать уступки, выжимать послабления.
Именно это они попытались сделать уже в качестве греческого правительства по отношению к Евросоюзу и другим кредиторам и партнерам. Привыкнув быть повстанцами по отношению к собственным властям, они, сами став властью, сохранили привычный образ жизни: только предмет протеста теперь был не внутри, а вне страны.
К управлению Грецией пришли вечные демонстранты. Было бы даже странно, если бы из этого что-то получилось, кроме демонстрации. Впрочем, отчасти для этого их и выбирали. Ведь вся Греция за несколько десятилетий привыкла добиваться от правительств своего с помощью протестов и демонстраций. Работало внутри, почему бы не сработать снаружи.
Студенты пошли на занятие
С февраля, с момента прихода к власти марксистского правительства, многие спрашивали себя: в чем состоит его тактика, в чем стратегия, в чем, так сказать, метод?
Тактика, стратегия и метод были в том, что они попытались в качестве правительства воспроизвести то, что они делали в качестве левой оппозиции. А первое, что учится делать молодой греческий политик, левый греческий активист с университетской, даже школьной скамьи, — это κατάληψη (katalipsi) — занятие, захват.
Студенческие заводилы, недовольные составом совета вуза, расписанием, преподавателями, ректором, завхозом, стоимостью общежитий, качеством бесплатных студенческих обедов, могут объявить каталипси: занять входы и выходы, аудитории и ректорат, развесить плакаты, написать на стенах лозунги и объявить: занятий не будет, никто не учится, не преподает, не пишет и не читает, пока требования не будут выполнены. Кто тянется к знаниям, тот предатель общего дела. Полиция не переступает порога греческих кампусов, особенно строго правило соблюдается после 1974 года, когда военная хунта штурмовала Политех и погибло 24 студента. Ректорат рано или поздно вступает в переговоры, идет навстречу, вырабатывает компромисс.
Ципрас, Варуфакис, Лафазанис, премьер и министры нынешнего правительства прошли через школу занятий, там закалялась их сталь.
Пикник на обочине Европы
Как так случилось, что в пятницу все расходились спокойно и оптимистами, а в понедельник вернулись, не зная, что предпринять?
Началось все в феврале с того, что новый премьер-министр Алексис Ципрас, а с ним и большинство министров-марксистов явились к президенту на присягу без галстуков и отказались, хоть и будущие друзья Путина, присягать на Библии и принимать благословение архиепископа Афинского. Новый председатель парламента Зои Константопулу прибыла в красных брюках и ярко-желтом пальто — бесценных слов транжирша и мотша. Тогда еще никому не известный, а теперь затмивший и Ципраса, министр финансов Яннис Варуфакис приехал весь в черном на огромном мотоцикле.
В тот момент между Грецией и кредиторами действовал меморандум, согласно которому греки ужимались, а Европа и МВФ помогали им выплачивать уже выгодно реструктурированные долги.
Выполнение условий меморандума проверяла тройка инспекторов. В комнатах афинских министерств сидели комиссары и вели к себе в кабинет греческих девушек, юношей, министров, глав госкомпаний и пенсионных фондов. Ципрас обещал выгнать комиссаров из комнат, тройку из страны, прекратить действующий меморандум и договориться с Европой и МВФ на новых условиях. Население поддержало: ведь за пять лет действия меморандума долг в абсолютных цифрах только вырос.
"Сириза" пришла к власти вовсе не гремя пролетарскими цепями, а с поверхностной кейнсианской программой: если греки будут лучше жить и больше тратить, то в стране будет экономический рост, и вот из денег с этого роста мы с вами и расплатимся.
Для того чтобы греки больше тратили и лучше жили, им нужно, как объяснил Ципрас на первой же встрече в феврале с главой Европарламента Мартином Шульцем, списать большую часть долга, заморозить проценты и оставшееся выплачивать по мере роста экономики. Кроме того, Ципрас предложил Евросоюзу продлить на полгодика текущую программу помощи, но без того, чтобы Греция подписала продление меморандума на старых условиях. За это время его правительство должно было выйти с новыми предложениями. Меркель поняла и пересказала это с немецкой прямотой: хотят продления денег без продления обязательств.
Во время первого же приезда в Афины главы Еврогруппы Йеруна Дейсселблума министр финансов Варуфакис отказался от тройки и от меморандума: нам не нужны деньги на нынешних условиях. Не помогайте нам, а мы не будем вам платить. Дефолт? Ну, значит, дефолт.
Началось каталипси — похищение Европы. Молодое греческое правительство привольно расположилось в общеевропейском кампусе, разместило свои плакаты, расписало стены граффити и объявило: все равно вы не сможете нормально жить, учиться и стремиться к счастью, пока мы тут сидим.
Тем временем "Сириза" начала реализовывать свою программу: отменила приватизацию государственных монополий, некоторые сокращения пособий, вернула на госслужбу 3500 "неконституционно уволенных служащих", в том числе несколько десятков уборщиц, которые разбили палаточный лагерь возле Министерства труда. Нужно быть европейцем, чтобы понять, как это уборщицы неделями сидят на площади за свое государственное место, а не просто идут убирать другое.
Позволено быку
Похищение-каталипси длилось четыре месяца. За это время Греция и ЕС с МВФ пытались так и сяк согласовать условия новой программы помощи вместо разорванного меморандума. Сперва все шло как при греческих студенческих захватах: соглашения не было, а помощь в надежде на него продолжала поступать.
Поэтому, когда подошел очередной крайний срок, мало кто всерьез встревожился. Тем более что и от греков, и от Европы, и от МВФ слышны были слова о положительных сдвигах и возможностях компромисса. Однако конец старой программы приближался, приближалась выплата 30 июня (1,5 млрд евро), а нового соглашения с кредиторами все не было.
И вот к концу прошлой недели МВФ подготовил свои окончательные соображения о новом соглашении: что урезать, да где ужать, да какой налог повысить. А Греция их не приняла. Еврокомиссия ответила, что подготовила свои компромиссные условия, и опубликовала на своем сайте, вот они. Премьер Алексис Ципрас объявил, что они почти ничем не отличаются от предложений губителя и насильника и мучителя людей МВФ, что свой вариант Еврокомиссия опубликовала без согласования с Грецией, что это ультиматум и греческий народ на референдуме будет решать, принять его или нет.
Он же лично, Ципрас, будет звать народ ультиматум отвергнуть, но просит ЕС продолжить финансирование на неделю, до 5 июля, чтобы референдум, назначенный на этот день, прошел спокойно. Министр финансов Яннис Варуфакис, который был на переговорах, узнал о референдуме, как говорили прежде, из газет, а теперь — из твиттера своего однопартийца Ципраса.
Теперь греческий народ призван голосовать за сложное финансовое соглашение на десяти страницах, где, как в банковском кредитном договоре, много пунктов мелким шрифтом, цифр, процентов, экономических терминов и запятых. Но это еще полбеды — голосует же народ на референдумах за сложный юридический документ, Конституцию. Коллизия в другом. С точки зрения кредиторов, этого проекта соглашения, вынесенного на референдум, больше не существует, потому что он является результатом тех самых переговоров, которые в субботу в одностороннем порядке прервала Греция, аннулировав их итог.
Ослабли скрепы
Европейская бюрократия оказалась менее податливой, чем собственные греческие правительства, с которыми бывшие протестующие, а теперь сами власти привыкли иметь дело. В умах еще теплится мысль: зачем это надо, зачем проблемы, наверное, еще решат. Но психологический рубеж перейден: соглашение не подписано, дедлайн наконец-то всерьез пропущен, и мир не рухнул. Следующий шаг — неплатеж в срок и дефолт. Он намечен на вторник, 30 июня.
Европа, которая призывает все вопросы решать демократически, опытным путем уперлась в границы демократии. Как можно проголосовать за то, чтобы тебе снова давали в долг или простили старый? То, что внутри страны смотрится как демократия, за ее границами, в международных вопросах выглядит как насилие — захват общего европейского дома.
Но и протестовать против демократической процедуры она не может. Европейцы согласились с идеей референдума по формально не существующему больше компромиссному соглашению. Если народ, постояв в очередях у банкоматов, проголосует за него, Ципрас должен уйти: ведь он сам против. Тогда можно подписать соглашение с новым правительством после выборов, до которых, правда, неясно, как дожить. Если греки послушают Ципраса и проголосуют "нет", финансовый вопрос окончательно станет внешнеполитическим. Европа точно не сможет спасти Грецию против ее же всенародно выраженной воли.
Пять лет назад, в самом начале греческого кризиса, премьер-министр Греции Йоргос Папандреу обратился к народу. "Мы получили в наследство корабль, готовый пойти ко дну. Наши партнеры предоставят нам безветренную бухту, где мы построим заново наш корабль из прочных и надежных материалов. Мы пускаемся в трудный путь, новую одиссею греческой нации. Но на сей раз мы знаем дорогу, мы знаем наш путь на Итаку".
На прошлой неделе Ципрас, выступая на Петербургском форуме, продолжил метафору: греческий корабль находится в штормовом море, но мы — греки — опытные моряки, нам свойственно пускаться в открытое море и открывать новые берега и гавани. Из Петербурга это звучало с легкой угрозой: отчалим от Европы, выйдем в открытое море и куда-нибудь пристанем, не на одной Европе свет клином сошелся. Пока не причалили, шторм усиливается. Крив был Гнедич-поэт, преломитель слепого Гомера.
Больше на сайте Carnegie.Ru
