Политические бритофобы при поддержке СМИ и соцсетей безоговорочно вычеркивали английский из списка официальных языков ЕС, не взирая на протесты Ирландии, где язык Шекспира также является официальным.
В Латвии в это время готовились переманивать JPMorgan и наспех собирали в Лондон президента Раймонда Вейониса. Наказа привозить всех соотечественников обратно осмотрительно не давали, но похлопать их по плечу и по-медведевски пожелать "Но вы держитесь!" — этот номер сейчас является обязательным для уважающего себя руководителя любой восточноевропейской страны.
Но громче всего панихиду отпевали в Брюсселе. Преданный анафеме Дэвид Кэмерон был лишен права вкусно пообедать с коллегами по Евросовету 29 июня (покормили только ужином накануне). Именем "популиста Бориса Джонсона" стали пугать хулиганов и непослушных европейских детей (тактично умалчивая о стремительном росте популярности Артуса Кайминьша и Марин Ле Пен). А Европарламент после эмоциональных дебатов утвердил резолюцию, где для удобства собравшихся одновременно отметил и важность дальнейшего сплочения ЕС, и законное право отдельных стран в процессе не участвовать. В курилках и кабинетах при этом активно обдумывали варианты, как можно помочь Британии отыграть все обратно или, по крайней мере, максимально "брекзит" затянуть. Отмывать пятновыводителем лишнюю звезду с синего евросоюзного флага — дело мокрое и неблагодарное. Особенно, если у тебя в Кембридже детка, а в Лондоне — дядька…
Фальшивый сюрреализм стал способом выживания современной Европы. Сеять панику на финансовых рынках и обвинять 17 миллионов британских избирателей в невежестве и увлеченности идеями популизма намного проще, чем увидеть в итогах референдума следствие многолетних ошибок самого ЕС. Англичане голосовали не против польских сантехников, как в упрощенной форме любят представлять противники "брекзита", они выражали свое недоверие к власти европейских элит — их высокомерию, отдаленности и нежеланию решать насущные проблемы, такие как социальное неравенство и миграционный кризис. Беженцы, штурмующие в Кале туннель под Ла-Маншем, — дежурный фотоснимок британских газет.
Самая большая проблема Евросоюза — отсутствие солидарности и общих ценностей. Организация десятилетиями функционировала как совет директоров, где все было подчинено экономическим интересам (единая валюта, общий рынок, свобода передвижения рабочей силы, низкие таможенные сборы и т.д.). В условиях нынешних вызовов (терроризм, старение общества, глобализация) такая форма правления не работает. А новой по-прежнему нет.
Сейчас уже трудно представить, что Евросоюз пойдет по пути федерализации — идею мариновали так долго, что выполоскали из нее всю сочность и вкус. Но и судьбу СССР альянс не повторит — дрейфовать вместе все равно легче, чем плыть поодиночке, и пока существует еврозона, вокруг нее будет теплиться жизнь.
По сути, оплакивать сегодня нужно не Великобританию, а легенду о сплоченной и амбициозной Европе. Ее мы 23 июня, похоже, потеряли. А королевство выживет. Оно может себе позволить идти своим собственным, пусть даже витиеватым путем.
