Что произошло?
В телеобращении к стране мятежники обвинили Эрдогана в предательстве и коррупции, пообещали восстановить верховенство закона и преемственность внешнеполитических связей.
В начале ночи в Стамбуле и Анкаре происходили перестрелки между восставшей частью армии и полицейскими частями, верными Эрдогану. Президент из неустановленного местонахождения обратился по скайпу через мобильный телефон с призывом к народу выходить на улицы "защищать демократию".
Сторонники Эрдогана и правящей Партии справедливости и развития вняли призыву президента и вышли на улицы, преграждая путь танкам. Военные не стали применять против них силу. Примечательно, что лидер главной оппозиционной Народно-Республиканской партии, известной твердой секуляристской позицией и близкими отношениями с армией, тоже выступил против переворота. Также поступил и лидер про-курдской левой партии.
Ближе к утру Эрдоган вернулся в Стамбул и, окруженный своими сторонниками, заявил, что против властей предпринята попытка военного переворота. Он также пообещал сурово наказать виновных, которых он обвинил в связях с живущим в США турецким имамом Фетуллахом Гюленом — бывшим союзником, а ныне злейшим врагом Эрдогана.
Почему это случилось?
Турецкая армия как традиционный оплот светской государственности, заложенной основателем республики Кемалем Ататюрком, всегда с подозрением относилась к исламисту Эрдогану. Череда уверенных побед на выборах позволила Эрдогану вытеснить армию с политической сцены, и долгое время казалось, что окончательно. Начиная с 2002 года, более 20 000 офицеров активной службы были уволены: отправлены на пенсию или арестованы по сфабрикованным делам о якобы готовившемся перевороте в 2002-2004 годах.
Конфликт Эрдогана с бывшими союзниками из движения Гюлена и возобновление военных действий против курдских повстанцев заставили президента пойти на частичное примирение с военными. Несмотря на это, в их рядах преобладало критическое отношение к авантюристической внешней политике Эрдогана (Сирия, поддержка джихадистов) размаху коррупции и исламистским наклонностям президента. Но чистки "раннего эрдогановского периода" не прошли даром, и на сегодня армия, особенно младший состав, уже не представляет монолитной анти-исламистской силы.
С другой стороны, Эрдогану удалось заполонить полицию и спецслужбы своими сторонниками. Вдобавок под крылом турецких спецслужб созданы специальные отряды штурмовиков, которые действуют как ударная сила против курдских повстанцев — их называют "Львами Аллаха". Есть в распоряжении Эрдогана и гражданские отряды – так называемые "османские очаги", группы молодых людей с крайне правыми религиозно-националистическими взглядами, известные нападениями на курдских политиков и оппозиционных журналистов и активистов. И примерно половина страны фанатично предана Эрдогану — это в основном традиционные религиозно-консервативные слои населения из анатолийской глубинки, которые в течение десятилетий чувствовали себя дискриминируемыми светской космополитической элитой Стамбула, Анкары и Измира. Эрдоган для этих людей — символ и гарант их экономического благополучия и мусульманской идентичности. Анти-исламистский переворот для них чреват потерей только недавно приобретенного статуса граждан "первого сорта" и реванш старой светской элиты. Именно поэтому они так решительно последовали призыву Эрдогана сопротивляться военным.
Что дальше?
На данный момент уже с достаточно большой долей уверенности можно утверждать, что попытка переворота провалилась. По внешним признакам это напоминает переворот 1960 года: сейчас, как и тогда, инициатива по свержению гражданской власти исходит не от Генштаба армии, а от группы офицеров-диссидентов. В 1960 году, однако, путчистам удалось быстро объединить армию в поддержку переворота, свергнуть, а позже и повесить избранного премьера, который самодурством и авторитаризмом сильно напоминал Эрдогана. Ничего подобного в ночь на 16 июля не произошло.
Aвторы переворота показали свою неготовность применять оружие против вышедших на улицы сторонников Эрдогана. Такое решение привело бы к массовому кровопролитию и гражданской войне, без каких-либо гарантий успеха. И в этом главный стратегический промах путчистов: они переоценили степень общественного неприятия Эрдогана и недооценили степень готовности его сторонников идти до конца. Когда турецкая армия свергала избранных политиков в былые времена, народ воспринимал ее вмешательство как гарантию стабильности и безопасности. Но Турция слишком изменилась по сравнению с 1980-м годом — стала не в пример более богатой, технологически продвинутой, открытой и интегрированной в мировую экономику. Правление военных в этом контексте может рассматриваться лишь как нелепый анахронизм. Интересно, что даже многие из ярых оппонентов Эрдогана выступили против переворота.
Также поступили в своих официальных заявлениях и представители США и ЕС. Президент Обама, Верховный представитель ЕС по внешней политике Федерика Могерини, председатель Евросовета Дональд Туск выступили в поддержку демократии и конституционных властей Турции. Тот факт, что, несмотря на крайнюю непопулярность Эрдогана в Вашингтоне и Брюсселе, они высказались предельно ясно и оперативно — еще одно свидетельство обреченности этой попытки повернуть историю вспять. Турция — стратегически слишком важная страна, чтобы экспериментировать с переворотами, когда нет достаточных оснований ожидать их успеха.
Однако, несмотря на кажущееся торжество демократии, ближайшие месяцы будут очень сложными для Турции и ее партнеров. Эрдоган сможет использовать попытку переворота, чтобы ускорить переход к президентской системе правления, сосредоточив всю полноту власти в своих руках. В армии грядет основательная чистка. Усилится тенденция криминализировать любую критику в адрес Эрдогана как подстрекательство к перевороту. Западные союзники Турции будут закрывать на все это глаза, лишь бы Анкара держала у себя сирийских беженцев.
Мятежники хотели спасти Турцию от Эрдогана. Вполне возможно, однако, они зацементировали его нахождение у власти как минимум еще на десятилетие. Главное поражение этой долгой ночью потерпела турецкая демократия.
Автор выражает в статье свое личное мнение, а не официальную позицию группы Европейских социал-демократов, в которой он работает.
