Андрей Мамыкин. Почему я снова поеду в Сирию  (12)

На этих выходных нас было шесть депутатов из шести политических групп, которые покрывают практически весь спектр Европейского парламента. Не считая вашего покорного слуги, это итальянец Стефано Маулу из крупнейшей в ЕП группы христианских демократов, в Италии он представляет партию Сильвио Берлускони "Вперед, Италия!", однопартиец нынешнего Президента Европарламента Антонио Таяни; Татьяна Жданок из Латвии, достаточно влиятельная группа зеленых в Европарламенте; Яна Тоом из Эстонии, альянс либералов и демократов в ЕП, партия нынешнего премьер-министра Эстонии Юри Ратаса — "Центристская"; итальянец Фабио Массимо Кастальдо, движение "5 звезд" в Италии, группа Прямой демократии в ЕП; и испанец Хавьер Коусо Пермуй, альянс левых и зеленых в ЕП. У Хавьера — своя, очень личная история в связи с конфликтами на Ближнем Востоке. Помните, когда американские солдаты по ошибке расстреляли группу журналистов в Ираке, приняв их за боевиков? Так вот, среди погибших был родной брат Хавьера.

В принципе, с нами не было только консерваторов и группы Ле Пен. И как мы пошутили по дороге назад, если бы все коллеги из ЕП в наших фракциях считали бы так же, как мы, режим санкций с Сирии был бы снят 85% голосов всего Европарламента.

Есть две цели — стратегическая и тактическая. Стратегическая цель будет достигнута тогда, когда ЕС полностью снимет санкции с Сирии. На всех встречах сирийцы — от Президента Асада до представителей Красного полумесяца Алеппо — нас просили только об этом.

Тактическая цель — увидеть все своими глазами и рассказать об этом коллегам по фракции. И последняя уже достигнута — в среду в Европейском парламенте образована интергруппа по содействию мирному процессу в Сирии.

В столице Сирии мы оказались во время чудовищных взрывов. По злой иронии судьбы взрыв произошел ранним утром 11 марта — в мой день рождения. Эстонка Яна Тоом сразу после теракта позвонила мне: "Мамыкин, у вас сегодня второй день рождения".

Как ни страшно говорить такие слова, рядовые сирийцы к взрывам привыкли. Взрыв, точнее, их было два, произошел в прошлую субботу, когда мусульмане посещали кладбище — это что-то аналога Радоницы у православных. Поэтому погибло и так много граждан Ирака — они приехали на туристических автобусах в Сирию на религиозные мероприятия.

Простые сирийцы очень поддерживают и Асада, и армию Сирии. Вот вам один факт: 80% нынешнего 15-миллионного населения Сирии (до войны было 24 миллиона) живут на территориях, контролируемых Башаром Асадом. Хотя, казалось бы, если Башар Асад — такой "кровавый диктатор и тиран", то почему беженцы с территорий, подконтрольных ИГИЛ и "умеренной" оппозиции не остаются с ними, а внутри Сирии устремляются именно на территории Асада? Это сейчас мой главный аргумент в дискуссиях с коллегами. Рухни режим Асада завтра — Европа получит миллионов десять беженцев, и квота Латвии по приему ищущих убежище составит сразу полмиллиона.

Дамаск не пострадал так сильно от войны, как пострадал восточный Алеппо. В пригороде и в районе аэропорта Дамаска прошлым летом шли ожесточенные бои, но сам город выглядит так же, как до войны, в 2011 году. Разве что в Дамаске сейчас больше бронетранспортеров, блок-постов и каждое стратегическое здание обнесено дополнительным забором из массивных бетонных блоков.

Прошлым летом, когда мои коллеги ездили в Сирию впервые, террористы стояли в 3 километрах от Дамаска и, казалось бы, дни Асада были сочтены. Вмешательство россиян и иранцев очень помогло сирийцам. В декабре прошлого года, когда в Сирию впервые поехал я, армии Асада удалось отбросить ИГИЛ уже на 60 километров от столицы. Но тогда была другая проблема: террористы захватили холм с водонапорной башней и станцией подачи газа. Отключение 4-миллионного Дамаска от воды означает, что мегаполис можно взять без боя за считанные часы.

Помню, в декабре Башар Асад рассказывал нам, что ИГИЛ терроризировал его: или ты платишь, или город будет без воды, мы взорвем башню. И проблема даже не в том, что они требовали деньги; проблема была в том, что каждый день у них была своя цена. К счастью, тактика переговоров вместе с очень толковой военной операцией позволила и не платить террористам, и сохранить вышку, и отодвинуть их позиции далеко от Дамаска. Сегодня только очень маленькая территория в пригородах столицы контролируется осколком бывшей "Аль-Кайды" — движением "Джебхат ан-Нусра". Но для армии Асада — это задача ближайших нескольких недель. И она будет выполнена, я в этом даже не сомневаюсь.

Простые сирийцы, которых я видел, очень любят своего президента. "Башар — это подарок Аллаха", — говорят они совершенно искренне.

Карта Сирии сейчас словно лоскутное одеяло. Страна по сути поделена между Асадом, "умеренной" оппозицией, ИГИЛ и курдами. Издалека трудно понять, кто с кем воюет, а кто с кем дружит. Проблема не столько в "умеренной" оппозиции, сколько в том, что практически повсеместно она слилась с движением "Джебхат ан-Нусра", а эту организацию Совет безопасности ООН признал такой же террористической организацией как и ИГИЛ.

Однако разница есть. Башар Асад на последней встрече с нами так и сказал: если ИГИЛ — это жестокие, но и прямые как рельсы ребята, то "Нусра" действует хитро, тонко, изощренно. Именно поэтому она инфильтрировалась повсеместно на подконтрольных оппозиции территориях. Сегодня "Нусра" не трогает ИГИЛ и вполне готова поделить с ними Сирию на зоны влияния. Обе воюют с армией Асада.

Курды — ребята интересные. Несмотря на давнюю неприязнь к Башару, сейчас курды заняты войной с ИГИЛом, и они достаточно хорошо потеснили позиции террористов с севера. В принципе и Асад, и глава МИД Сирии подтвердили мою догадку: прямых столкновений курдов с армией Асада на линии их военного соприкосновения не будет. Предстоящий штурм Ракки, который произойдет в ближайшие недели, это должен показать. Кроме того, глава МИДа Сирии подтвердил мою версию о том, что существует негласная договоренность между россиянами и американцами по поводу освобождения города Ракка от ИГИЛ, хотя в прессе это не афишируется. Значит, администрация Трампа начинает держать свое слово по Сирии.

Что касается политического процесса, то только шесть групп "умеренной" оппозиции готовы говорить с Асадом, и январский раунд переговоров в Астане это доказал. У курдов в Астане было одно условие: федеративное устройство Сирии по новой конституции, на что сейчас не готов пойти Асад. Башар Асад нам так и сказал: курды — такие же граждане Сирии, как остальные сирийцы. Но что Асад точно сделает — это предоставит курдам максимально возможную автономию по части школ, языка и местных самоуправлений, ощутимо бОльшую, чем сегодня имеют армяне, черкесы и чеченцы Сирии.

Вокруг Сирии шесть лет идет очень грязная игра, в которой схлестнулись интересы крупнейших мировых стран. Турцию в Дамаске ненавидят патологически. Асад, лично друживший с Эрдоганом и знающий его семью, не верит ему ни на грош. Эрдоган давно заигрывал с радикальными суннитами Сирии, лечил на своей территории и спонсировал боевиков ИГИЛ, ставил на "Братьев мусульман" в Египте, чтобы создать своеобразный политический суннитский пояс на Ближнем Востоке.

Францию разлюбили, хотя любой образованный сириец свободно говорит по-французски (сам Башар Асад до отъезда в Англию окончил престижнейший в свое время Французский колледж Дамаска). Причина тому — Франция вместе с британцами в 2013 году была главным застрельщиком секторальных санкций ЕС против Сирии, идеи зщакрытия всех европейских посольств и свержения Асада. Сирийцы это не забудут никогда.

США не любят, помнят желание Обамы начать военную кампанию против Асада, как это было в Ираке, однако приветствуют желание американцев бороться с ИГИЛ и не понимают, почему США в "широкой" коалиции столь неактивны. "Наводить по спутнику и уничтожать по два автомобиля с террористами в день — это не война", — сказал нам Асад.

Иран считают братской страной. В конце концов, именно Иран официально участвует в наземной операции вместе с войсками Асада. В Сирии иранцы за последний год потеряли тысячи человек своих самых элитарных спецназовцев. Это их вклад в мир в Сирии.

Россию боготворят, но, по моим ощущениям, эта эйфория идет на спад. Асад обязан россиянам своим спасением после операций ВКС России 2015-2016 годов. Однако я почувствовал внушительную разницу: если в декабре Асад вышел даже во внутренний дворик своего дворца, встречая делегацию Сената России во главе с Константином Косачевым (я тогда тоже был участником встречи), то сейчас мы поднимались на второй этаж его резиденции и Россию в разговоре с нами президент Сирии упомянул только один раз, а спикер парламента Хадия Аббас не говорила о России и вовсе, даже после прямого вопроса о России от моих коллег.

Однако, Владимир Путин обзавелся своими аргументами в Сирии, чтобы быть серьезным игроком на Ближнем Востоке на долгие годы: договора о морской базе в Тартусе и воздушной базе в Хмеймиме подписаны на 49 лет, да и золотой запас Сирии объемом в 19 тонн сейчас хранится в Москве.

Латвию в Сирии, как ни парадоксально, прекрасно знают: из-за проамериканской позиции главы МИДа Латвии Ринкевича в первую очередь. Я не стал дарить Асаду портрет Ринкевича — не по Сеньке шапка, да и ситуация в Сирии настолько серьезная, что не до шуток и троллинга. Но когда спросил о Ринкевиче главу МИДа Сирии Валида аль-Муалля, то делегация сирийцев брезгливо рассмеялась и сказала: не оставляйте нам его портрет! Ему не только руки не подадут, но и его фоткой побрезгуют, и это итог политики в Сирии моей страны.

Я подарил в этот раз Башару Асаду эксклюзивный фотоальбом "Другая Латвия" — с политическим смыслом, разумеется. И, как мне передали, Президенту этот подарок очень понравился. А главе МИДа Сирии вручил серебряную медаль Банка Латвии "Рождественские бои 1919-1920 годов", сказав: "Тогда Латвия боролась за свою территориальную целостность и независимость, сейчас за это же борется Сирия".

Между моей первой и второй поездкой в Сирию прошло два с половиной месяца, но чувство перелома в войне есть. Взятие войсками Алеппо — было очень знаковым. Это подняло боевой дух изнуренной войной Армии Сирии, простых сирийцев. Люди действительно ликуют, танцуют на улицах на фоне руин.

ИГИЛ сейчас контролирует бОльшую часть территории Сирии, но она необжитая, хотя и очень богатая залежами нефти. Собственно, это главный ответ на вопрос, откуда ИГИЛ берет деньги. Не секрет, что ИГИЛ долго продавал эту нефть в Турцию и к схемам продажи был причастен сын Эрдогана, который руководит турецкой государственной нефтекомпанией. Удары российской авиации осенью 2015 года были нацелены на уничтожение именно грузовиков-нефтевозов, и это сильно подорвало позиции ИГИЛ. Однако ИГИЛ до сих пор получает неплохое финансирование из Саудовской Аравии и Катара. И эту, вторую проблему быстрой военной кампанией не решить.

Из Дамаска до Алеппо 40 минут полета. Но еще 40 минут не могли приземлиться. Это был гражданский самолет SyrianAir Ту-134, воздушного коридора нет, летели зигзагами, чтобы самолет не попал под ракетный обстрел войск "умеренной" оппозиции и "Нурсы". Автоматическая система навигации не действует, самолет летел с выключенными приборами внешнего освещения. Удалось приземлиться только с третьего раза. В тот день был сильнейший боковой ветер, а над Алеппо все эти недели стоит жуткая пыль, видимость менее 500 метров. У нас в аэропорту "Рига" при такой плохой видимости самолеты переправляют в соседний аэропорт. Но там в Сирии соседнего аэропорта не было… Есть полуразрушенный аэропорт Дамаска и полуразрушенный аэропорт Алеппо.

Пыль над Алеппо, кстати, — это не песок, принесенный из пустыни, а пыль бетонная, от взорванных зданий некогда 6,5-миллионного города. Дождь в Алеппо идет 6 раз в году, а боковой ветер в тот день выдул ее в сторону юго-востока города, на аэропорт.

В таких условиях командир корабля в ручном режиме, имея только голосовую связь с диспетчером посадил самолет с третьего раза. Когда была попытка второй посадки, самолет заходил на полосу с большим креном и едва не коснулся правым крылом земли. Если бы коснулся — я бы сейчас не писал эти строки… Поняли мы все это позднее. Я не геройствую, просто это еще один штрих о цене поездки "к кровавому тирану". Когда после посадки к нам в салон вышел капитан, его рубашку можно было отжимать. Мы обнимали его как родного…

Сирийцы очень пеклись о нашей безопасности. Помимо бронированных машин и сопровождения с нами по Алеппо в колонне ездил грузовик с пулеметчиком. И за это сирийским солдатам еще раз наше большое спасибо.

Мнение в отношении Асада уже начинает меняться. 14 марта Европейская комиссия и Верховный представитель ЕС по внешней политике и безопаcности Федерика Могерини выпустила обращение к Европарламенту (на евроспике это называется joint communication). В нем, в том числе, говорится:

"ЕС будет прилагать все усилия во избежание коллапса сирийской государственной администрации. Для функционирования государства необходимо обеспечить связь структур управления по всей стране на всех уровнях." И далее: "ЕС должен восстановить двусторонние отношения с правительством Сирии /…/ в интересах экономического развития и для решения вопросов, связанных с проблемами управления".

Снова и снова призывать, что Асад должен уйти и Европа должна продолжать поддерживать "умеренную" оппозицию — все равно, что стрелять себе в ногу.

И да, я опять когда-нибудь поеду в Сирию.