В этом контексте российская пропаганда показывает памятный день и как годовщину создания Латышского легиона, и как отмечаемый день нацистской Германии – День памяти павших героев. Ни одно из этих описаний не соответствует истине, так как вождь нацистской Германии Адольф Гитлер приказал создать Латышский легион 10 февраля 1943 года, а День памяти павших героев отмечается во второе воскресенье марта, и потому время его проведения отличается год от года.
Решение о 16 марта как о дне памяти Латышского легиона приняло после Второй Мировой войны на своем заседании в 1952 году центральное правление созданной в Бельгии организации Daugavas vanagi. Выбор этой даты был обусловлен тем, что 16-18 марта 1944 года соединения 15-й и 19-й дивизий легиона впервые (а также единственный раз вместе) сражались против Советской Армии.
С того момента в среде латышской эмиграции на Западе вплоть до восстановления независимости Латвии 16 марта стал датой, когда бывшие легионеры, их друзья и близкие вспоминают и поминают погибших и раненных во Вторую Мировую войну солдат.
Среди латвийских историков вызывает дискуссии само определение термина «Латышский легион». К примеру, известный исследователь Второй Мировой войны Улдис Нейбургс считает, что смысл легиона точнее всего выражен в указе рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера от 26 мая 1943 года, согласно которому слово «легион» - это общее определение, обозначающее все латышские соединения в рамках СС и полиции – 1) Латышская Бригада СС 2) Латышская добровольческая дивизия СС 3) Латышские полицейские батальоны.
В свою очередь, профессор Латвийского Университета Инесис Фелдманис уверен, что Латышский легион нужно рассматривать в более узком контексте, ведь он включал в себя только две дивизии – сформированные в 1943 году 15-ю и 19-ю дивизии (приказы об их создании были выпущены соответственно 15 февраля 1943 года и 7 января 1944 года). В марте 1944 года обе эти дивизии попали в подчинение 6-го корпуса СС. На фронте соединения легиона были подчинены верховному командованию Вермахмахта, их принадлежность к СС была чистой формальностью, практически без какой-либо связи с СС.
На Нюрнбергском трибунале (20 октября 1945 – 1 октября 1946) СС была объявлена преступной организацией. Этот вердикт распространялся и на лиц, которые «принадлежали к этой организации, лично принимали участие в совершении преступлений, но не распространялся на лиц, которых государство заставило стать членами СС в такой форме, при которой не оставалось другого выбора, и которые не принимали участие в преступлениях».
Изначально в СС могли вступить только соответствующие нацистским установкам лица – немцы. Но, начиная с 1940 года, организация в свои ряды рекрутировала также солдат оккупированных нацистами стран. Во Вторую Мировую войну под ружьем СС сражались представители 35 народов, в общей сложности 910 000 солдат, из которых примерно 57% были «имперскими немцами» (Reichsdeutsche). Из 38 дивизий, которые составляли военную силу СС, ни одна не была укомплектована только немцами, а 19 из них состояли преимущественно из иностранцев. Ухудшение военного положения Германии, большие потери в живой силе, а также кризис в германском добровольческом движении вынудили руководство СС отказаться от «расистских предрассудков и критериев» при укомплектовании боевых соединений организации и вовлекать в них «негерманские» народы.
Латышские дивизии СС считаются отличающимися от дивизий немцев и германских народов, принадлежавшие к латышским дивизиям не могли претендовать ни на немецкое гражданство, ни на членство в организации. Если солдаты немецкий дивизий давали клятву в верности Адольфу Гитлеру до самой смерти, то латышские легионеры обещали подчиняться командованию и только в борьбе с большевизмом.
Командирами дивизий Латышского легиона были немцы, штабными офицерами - тоже. Латышам присуждали должности в пехоте, вместе с тем они становились офицерами связи в штабе дивизии. Латышским офицерам доверяли командовать только ротой, батальоном или полком. Самым высокопоставленным офицером латышским офицером в легионе был его генеральный инспектор, генерал Рудольф Бангерскис, которого на этот пост назначили 10 апреля 1943 года. Его полномочия были сравнительно ограниченными, и он не мог влиять на действия соединений легиона на фронте.
В отличие от Западной Европы, где большинство вступало в войска СС добровольно, в Латвии ситуация была иной. Хоть Германия и использовала для легионера термин «доброволец», в реальности, как свидетельствуют проводившиеся в 1990-х годах социологические исследования, в легион добровольно вступили лишь 15%-20%, остальные же были мобилизованы под давлением. У таких действий Германии были две цели. Во-первых, попытки скрыть происходившую на территории Латвии мобилизацию, которая противоречила Гаагской конвенции, запрещающей мобилизацию гражданского населения оккупированных территорий. Во-вторых, желание использовать фактор легиона в пропагандистских целях, пытаясь показать войско СС как армию Европы, которая идет в бой, чтобы защитить Западную культуру от нападения «азиатского большевизма».
Комплектуя личный состав дивизий, оккупационные учреждения Германии интегрировали в них другие, уже существовавшие подразделения латышей, в том числе полицейские батальоны. В общей сложности в латышские соединения СС были включены 11 таких батальонов. Полным численным составом одного батальона был 201 человек. В наше время довольно часто высказываются обвинения, что именно бывшие участники полицейских батальонов были ядром легиона, и их предыдущее участие в организованных нацистами карательных экспедициях бросает тень на легион.
Участие латышских полицейских батальонов в нацистских репрессиях четко подтверждено, если говорить об участии 20 батальона в охране Рижского гетто в 1941-1942 годах, осуществлявшуюся 22 и 272 батальоном внешнюю охрану Варшавского гетто и участие одной роты 22 батальона в конвоировании евреев в концлагерь Треблинка в августе и сентябре 1942 года. Кроме того, многие латышские полицейские батальоны участвовали в больших акциях по борьбе с партизанами «Болотная лихорадка» и «Зимнее волшебство» в Белоруссии в 1942-1943 годах.
До сих пор открытым остается вопрос о правомерности показательных судебных процессов над участниками 18 и 21 батальонов в 1961 и в 1972-1973 годах, когда их обвинили в уничтожении евреев в августе 1942 года в Слониме (Белоруссия) и декабре 1941 года в Шкедских дюнах под Лиепаей.
Тем не менее включение отдельных военных преступников в легион не делает всю организацию преступной, так как действия даже этих лиц после вступления в легион не носили преступного характера. Латышские легионеры во время войны сражались преимущественно на восточном фронте против Красной армии и не проводили репрессий против гражданского населения и не совершали других военных преступлений. Легион был создан примерно через год после последнего массового убийства евреев на территории Латвии. К тому же, ни один легионер на Западе никогда не был судим за принадлежность к легиону.
Главным методом формирования Латышского легиона были мобилизационные акции. Этот факт еще во время войны признал в своем письме секретарю Компартии Латвии Янису Калнберзиню комиссар советской госбезопасности Всеволод Меркулов. После Второй Мировой войны к схожему заключению пришли и в специально созданной американской Комиссии по перемещенным лицам (беженцам). В меморандуме чиновника этой комиссии Роберта Коркена, датированном 28 ноября 1950 года, четко указано, что комиссия получила доказательства, что «зачисление в латышские и эстонские боевые части СС проходило в виде обязательного призыва, что являлось методикой гитлеровского режима, и участники балтийских соединений СС по большей части направлялись на Восточный фронт».
Несмотря на вышесказанное, многие жители Латвии в конкретных исторических обстоятельствах считали мобилизацию приемлемой, так как Латвии грозила повторная советская оккупация. Другие, в свою очередь, «шли в легион» чтобы избежать возможных репрессий. Изначально за уклонение от мобилизации могли наказать 6 месяцами тюрьмы. 24 ноября 1943 года был основан Особый военный трибунал, который был уполномочен присуждать такие наказания, как смертная казнь, но уже в июне 1944 года руководство СС решило, что любого, кто не подчиняется мобилизации, можно расстрелять в течении 48 часов.
Борьба латышских легионеров на стороне Германии в известной степени была связана с коллаборационизмом, а он подразумевал сотрудничество с немецкой оккупационной властью. Но это сотрудничество нельзя рассматривать вне контекста агрессивной и репрессивной политики Москвы, осуществлявшихся ею на территории Латвии в 1940-1941 годах, в рамках чего стремительно изменилось отношение латвийских жителей к СССР и Германии.
Сотрудничество жителей Латвии с Германией определили многие моменты. Во-первых, попытки вернуть потерянную из-за советской оккупации независимость Латвии. Во-вторых, надежда (особенно в начале основания легиона), что, разбив Красную армию, на родину удалось бы вернуть депортированных родных. В-третьих, изменение ситуации на фронте и успехи Красной армии, что дополнительно мотивировало легионеров не допустить возвращения советской оккупации и что многими жителями воспринималось как экзистенциональная угроза существованию латышского народа.
Такое опасение было подкреплено не только нацисткой пропагандой, но и историческим опытом депортации 1941 года, после которого многие жители восприняли вторжение Германии как явление, которое уберегло от ещё больших депортаций. К тому же, нужно брать во внимание, что в то время у жителей Латвии не было полного представления об истинных масштабах депортации 14 июня 1941 года (были высланы 15 424 жителя), в результате чего распространялись слухи о куда большем числе вывезенных. Вдобавок, мотивации многих легионеров способствовал опыт Войны за независимость 1918-1920 годов, под впечатлением от которой многие жители видели повторение ситуации 20-летней давности по завершении войны. А именно, что противостояние Германии и СССР их взаимно ослабит, в результате чего Латвия при помощи западных союзников вернет независимость. В этой ситуации многие жители считали, что легион мог бы стать ядром латышских вооруженных сил.
Трудно представить, как смогли бы создать Латышский легион, если бы летом 1940 года Латвия не была оккупирована и аннексирована, а ее жители подвержены террору и депортациями. Многие документы немецкого происхождения в контексте этих событий ярко раскрывают настроения среди солдат 15 дивизии СС. 27 января 1945 года командир этой дивизии, оберфюрер Адольф Акс в своем сообщении пишет: «В первую очередь они латыши! Они хотят свое самостоятельное латышское государство. Поставленные перед выбором – Германия или Россия – они выбрали Германию… так как ищут связь с Западной цивилизацией. Немецкое владычество кажется им меньшим злом. Ненависть к России углубила… оккупация Латвии. Они считают борьбу против России своей национальной обязанностью».
Проведенные сравнительные исследования показывают, что как у латышей, так и у других европейских народов главным мотивом сотрудничества с Германией был антикоммунизм. Как подтверждают проведенные немецким историком Хансем Вернером Найленом в 80 годах 20 века исследования, вступление в войну на стороне Германии большинства европейских народов было связано в основном с антикоммунистическими настроениями (это признали 67% опрошенных голландцев и норвежцев, 70% финнов, 83% валлонов, 92% испанцев и 100% латышей-эмигрантов, проживавших на Западе).
Как уже было сказано, отмечать 16 марта начали в 1952 году. С 1953 года этот день регулярно отмечался в различных местах проживания латышских беженцев времен Второй Мировой. В это время 16 марта, в рамках которого развивался миф о легионерах как героях, которые сражались за независимость Латвии, в большей степени стал символом общности беженцев, идентифицировавшего их как единое целое.
В то же самое время после Второй мировой войны в руки СССР попали примерно 50 000 легионеров. Были репрессированы 98% попавших в плен легионеров, 1,2% были казнены. Многих убили в момент задержания. Офицеров легиона как правило осуждали на 10-25 лет лагерей строгого или общего режима (на Колыме, в Караганде, Норильске, Воркуте). Многие не выжили, арестовывались повторно или попадали под запрет возвращения на территорию Латвии. Большую часть легионеров после 1,5-2 лет освобождали из фильтрационных лагерей, и они могли вернуться домой, но многим юношам призывного возраста приходилось служить в строительных батальонах.
И хотя через пару лет после смерти Сталина, а именно 17 сентября 1955 года, Верховный Совет СССР принял декрет «Об амнистии советских граждан, во время Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, сотрудничавших с оккупантами», бывшим легионерам все время, что длилась советская оккупация, приходилось ощущать самого разного вида и масштаба проявления дискриминации. Это включало в себя ограничения в образовании и профессиональном росте, медицинских услугах (даже в покупке лекарств), улучшении жилищных условий и прочем. К тому же дискриминация многократно применялась и по отношению к членам семей легионеров.
В начале 1990-х годов, когда организации заграничных латышей установили контакт с оставшимися в Латвии бывшими легионерами и поняли их социальную незащищенность, 16 марта предстало в новом свете, в результате чего стал доминировать дискурс о легионере как о жертве. В это время рассказы о репрессиях формировали главную черту латышской идентичности, также как в еврейской идентичности – память о Холокосте.
Вышеупомянутое с тех пор породило новый рассвет благотворительного движения на Западе, собирались пожертвования для многих и самых разных проектов. Особое место уделялось восстановлению и созданию новых захоронений жертв репрессий, в их числе и легионеров и национальных партизан, а также выпуску самых разных материалов, посвященных теме легиона – книг, фильмов и прочего.
С 1990 года Daugavas vanagi стали устраивать в Риге и других городах Латвии памятные мероприятия 16 марта, из которых главными стали мероприятия у Памятника Свободы. И хоть все это время наблюдается политизация темы легиона различными политическими силами, всё же тогда, на рубеже 1980-1990-х годов эти мероприятия не вызывали такого широкого резонанса. Но в 1997 году среди пришедших к Памятнику Свободы оказались командующий Национальными вооруженными силами Юрис Далбиньш, мэр Риги Марис Пургайлис, начальник службы безопасности Сейма и президента Юрис Вецтиранс. В последующие годы в результате давления России и Запада была достигнута негласная договоренность, что самые высокие должностные лица Латвии (президент, спикер парламента, премьер-министр и министры), а также высший командный состав армии будут воздерживаться от участия в мероприятиях 16 марта у Памятника Свободы, а легионеров чествовать на богослужениях в церквях и на кладбищах.
Широкий внутриполитический и внешнеполитический резонанс тематика 16 марта вызывает с 1998 года. Этому в значительной степени способствовали ухудшения отношений Латвии и России, последовавшие после силового разгона полицией митинга пенсионеров у здания Рижской думы. Реагируя на этот инцидент, в России началась дискредитирующая Латвию кампания, кульминацией которой стало освещение мероприятий 16 марта, когда это было преподнесено как поддерживаемый властями Латвии марш ветеранов СС. Примечательно, что дискредитация 16 марта в международном масштабе началась тогда, когда у Балтийских стран появились уже вполне реальные шансы вступления в НАТО и ЕС. С этого момента наблюдается все возрастающая политизация 16 марта, в основе которой лежит широкое, не редко тенденциозное освещение в СМИ Латвии и России. Этот искусственно поднятый ажиотаж соответствует внешнеполитическим интересам России, так как помогает не только поддерживать на международном уровне нарратив о Латвии как стране, где возрождается нацизм, но и позволяет продолжать дальнейший раскол латвийского общества.
Политизации 16 марта без уже упомянутых информационных кампаний способствует и готовность Рижской думы допускать в этот день у памятника Свободы сразу несколько мероприятий противоборствующих сторон. Что способствует постоянному присутствию так называемых антифашистских организаций.
Стоит указать, что отдельные организации из их числа (например, «Мир без нацизма») латвийская полиция безопасности идентифицировала как организации российского влияния, цель которых пропагандировать на Латвию и остальной мир миф о «глорификации фашизма». В этой связи стоит отметить, что важной предпосылкой для осуществленной Россией оккупации Крыма и дестабилизации в Восточной Украине был распространяемый с помощью телевизионной пропаганды миф о западных украинцах как о сторонниках нацизма (так называемых «бандеровцах»). В 2014 году Россия активно использовала этот укоренившийся в сознании многих жителей юго-восточных областей Украины миф, что обосновать заявления о пришедшей к власти в Киеве «фашистской хунте», и что в конечном итоге обеспечило поддержку среди этих жителей осуществляемой Россией агрессии.
Россия традиционно использует историю Второй мировой войны не только для консолидации и мобилизации своего общества, но аналогичных целей по отношению соотечественников за рубежом. Это попытки не допускать интеграции живущих за рубежом русскоязычных в общество независимых стран. Тем самым, фактор 16 марта является одновременно и вызовом, и возможностью использовать эту дату в своих интересах. С одной стороны, широкое участие латвийского общества в сражавшихся против СССР формированиях и трактовка 16 марта противоречит официальному дискурсу современной России, о том, что Латвия в 1944/1945 годах была освобождена. С другой стороны, Москва использует эту дату для международной дискредитации Латвии и обеспечения ее внутриполитического раскола.
Несмотря на уже заранее прогнозируемую реакцию российских СМИ, в правящей коалиции Латвии нет единого отношения о памятных мероприятиях 16 марта и возможном влиянии их посещения на образ Латвии или сплоченность общества. Различие во мнениях обусловлено демократической системой и свободой слова, а также политической платформой, на которую опираются партии в общении со своим избирателем.
Самая несгибаемая позиция у Национального объединения. Его участники регулярно находятся в самом эпицентре событий 16 марта – в шествии возложения цветов к Памятнику Свободы – и нередко вступают в острые перепалки с находящимися тут же активистами «Латвийского антифашистского комитета». И уже ставший хрестоматийным случай, когда в 2014 году тогдашний министр охраны окружающей среды и регионального развития Эйнарс Цилинскис умышленно не стал соблюдать рекомендации премьер-министра Лаймдоты Страуюмы и вместе со своими товарищами по Национальному объединению принял участие в возложении цветов у Памятника Свободы. Министры были предупреждены, что, принимая участие в данном мероприятии они рискуют потерять свой министерский пост, так правительство не хочет заострять международные отношения, и без того осложненные событиями в Украине. Тем не менее, потеря поста для Цилинскиса не была аргументом, чтобы не последовать своей уверенности.
Прогнозируется, что и в этом году участники Национального объединения примут участие в мероприятиях, как на Братском кладбище в Лестене, так и у Памятника Свободы.
Александрс Кирштейнс, который в предыдущие годы преимущественно принимал участие в возложении цветов у Памятника Свободы, пока не решил, где будет чествовать легионеров в этом году. Но он не видит причин, чтобы в страхе из-за некорректного освещения истории и событий 16 марта в Российских СМИ отказываться от участия в шествии. По его мнению, участие политиков в данном мероприятии никак не влияет на отношения с Россией.
«Мы отдали Абрене, чтобы с Россией улучшить отношения, и как сильно они улучшились? Мы будем продавать в Россию больше, если политики перестанут ходить к Памятнику Свободы? Или русские, которые здесь прожили 50 лет, выучат латышский язык?», риторически спрашивает политик и добавляет, что у каждого есть свободный выбор, где поминать павших легионеров.
Взглядам политиков Национального Объединения традиционно противоречат взгляды "Единства". Беря во внимание, что под контролем Единства долгое время находится внешняя политика, представители этой политической силы не стараются показываться у Памятника свободы 16 марта, но, следуя своим принципам и помня о своем избирателе, участвуют в мероприятиях на кладбище в Лестене.
Можно смело сказать, что и этот год не будет исключением, о чем свидетельствует сказанное заместителем председателя Единства Эдвардсом Смилтенсом. «Вопрос в том, какова цель политика? Отдать почести павшим легионерам или почистить свои перышки? Если цель отдать почести, тогда нормально ехать в Лестене и возлагать цветы. А более громкую собственную рекламу можно получить в умышленной конфронтации у Памятника Свободы», говорит политик.
Он допускает, что конфронтацию выбирают те политики, которым необходимо улучшить отношения с собственным электоратом, так как честно выполняя обязанности депутата или министра, времени на это может и не хватить.
У правящего Союза зеленых и крестьян отношение к посещению мероприятий 16 марта всегда было беспристрастным. Политики этой партии неохотно вступают в дискуссии о дне легионеров и его влиянии на сплоченность общества и напоминают, что в демократическом государстве у каждого гражданина есть право на свое мнение и выбор, где чествовать легионеров. «Это наше внутреннее дело. У каждого есть свобода выбора и это не нужно связывать с чем-то другим», был лаконичен председатель фракции Союза зеленых и крестьян Аугустс Бригманис.
Более категоричны новички большой политики из Латвийского объединения регионов. Их лидер Мартиньш Бондарс считает, что у Латвии уже есть свой день, когда поминать погибших во всех войнах жителей Латвии – 11 ноября, День Лачплесиса – и другие даты особо не отмечаемы. Вместе с тем он признает, что у родных павших легионеров есть право вспоминать их тогда, когда они считают правильным. «У нас официальный день памяти солдат – 11 ноября. Но Латвия пережила много военных трагедий, поэтому у товарищей и родных этих людей есть право отмечать даты по своему усмотрению – 16 марта или 9 мая. Но есть политики, у которых никто не пал в этих войнах, зато они используют их в политических целях. И политику стоило бы объяснить, почему он делает так или иначе. У меня самого день, когда чествовать павших солдат и тех, кто сегодня стоит на нашей страже, это 11 ноября», сказал Бондарс.
Согласие, которое обвиняют за наличие договора о сотрудничестве с правящей российской партией «Единая Россия» и поддержку прокремлевской деятельности, в ежегодное противостояние мнений о 16 марта старается не вмешиваться. Но заместитель председателя партии Янис Урбанович считает, что Памятник Свободы не подходящее место, где поминать легионеров. «Это очень политизированный вопрос, и каждый может это воспринимать исходя из своего жизненного опыта или взглядов. Я не воспринимаю это мероприятие памяти легионеров, потому что у Латвии другая традиция – своих павших поминать в церквях или на местах захоронения. А это новая традиция – делать это у символа свободы. Это не лучший способ, как вспоминать легионеров», считает Урбанович.