Теодор Тверийонс: "Банки — не полицейские"

— Начну с небольшого экскурса в историю. Банковская система Латвии развивалась и развивается стремительными темпами. Так получилось, что в отличие от соседей, той же Эстонии, наши банки смогли найти спрос на свои услуги за пределами страны, в первую очередь у восточных соседей — России, Украины. В результате в банковской деятельности появилась очень приличная нерезидентская составляющая. В прошлом году, к примеру, удельный вес нерезидентских вкладов составил около 54%. Безусловно, это самым непосредственным образом повлияло на темпы развития наших банков. Ситуация классическая: количество перешло в качество.

В марте 2004 года госдепартамент США, выступая с годовым отчетом по борьбе с наркотиками, где есть раздел о борьбе с отмыванием денег, впервые назвал Латвию региональным финансовым центром. В документе говорилось, что у нас должны быть повышенные требования к счетам. И вот почему. Если бы речь шла о том, что мы предоставляем услуги только на своем внутреннем рынке, то регулирующие правила — это наше дело.

Но коль уж мы стали независимым финансовым центром, раз уж через Латвию проходит много транзакций в долларах (а это прямая взаимосвязь с США), то мы должны считаться с международными стандартами и требованиями. То есть в документе говорилось о республике вообще. Конкретно же к банкам относилось высказывание о стремительном росте нерезидентских участников, а также замечание, что не во всех банках введены процедуры по борьбе с отмыванием денег международного стандарта.

— Что это за процедуры?

— Закон устанавливает ряд действий, которые должны предпринять банки, чтобы определить, какие деньги "грязные". Плюс к этому указано, как нужно работать с клиентами, чтобы знать их бизнес. Это технические детали. Но речь о том, что существует закон, а есть еще различные дополнительные нормы, предусматривающие лучшую выполняемость этого закона… Но, возвращаясь к докладу, самое главное, что нас признали финансовым центром региона. И, естест-венно, спросили: способны ли мы справиться с потоками денег, которые идут с Востока? Как мы знаем, на Западе, к сожалению, отношение к тому, что происходит на Востоке, в России, довольно–таки настороженное.

— Следовательно, вы хотите сказать, что контроль за сделками начался не в 2005 году, а годом ранее?

— Вот именно. И произо-шло это по инициативе самих банков во главе с ассоциацией. В марте прошлого года мы приняли специальное положение по использованию всех процедур. Это положение подтвердили все банки, оно согласовано Комиссией по рынку финансового капитала. В документ включены нормы, которых на тот момент не было ни в директивах Евросоюза, ни в латвийском законодательстве. Но мы базировались на мировом опыте, прежде всего базировались на требованиях, предъявляемых в США.

— Нужно ли было так перенимать американскую систему?

— Подход очень прост: хочешь работать с долларами, принимай правила игры, которые диктуют США. Американцев не интересует, какие законы существуют у нас, в Европе. Если им кажется, что транзакция, проводимая через какой–то наш банк, является подозрительной, то они будут руководствоваться своими законами.

Попросят предоставить больше информации о клиенте согласно американским законам, и их не будет волновать, что наши законы этого не предусматривают. Таким образом, наши банки вынуждены собирать информацию о своих клиентах. Поэтому и были введены соответствующие нормативы. И если до 2003 года папки клиентов–нерезидентов были тоненькими, то сейчас — это довольно толстые тома. Те же клиенты, которые не желали предоставлять дополнительную информацию о себе, ушли из латвийских банков.

— И банки потеряли часть бизнеса…

— Сразу привожу другой пример. Если раньше нерезидентская составляющая была 54%, то сегодня этот показатель — 49%. Это означает, что потеряно 5% удельного веса. Клиентам, безусловно, не было понятно: почему вдруг в банке начинают задавать множество вопросов, которые ранее не возникали? Надеюсь, что эта большая и не особенно приятная работа подходит к концу, те клиенты, которые не захотели понять ситуацию, ушли, с оставшимися будем работать по новым правилам.

Нужно отметить, что в этом году в банках постоянно проводили ревизии. И на сегодня с уверенностью можно сказать, что все банковские процедуры соответствуют самой передовой мировой практике. Банки умеют различать, где "грязные", а где "чистые" деньги, в тех рамках, в которых им до-зволено это делать. Банк никогда не будет рентгеновским аппаратом, поэтому требовать, чтобы банк гарантировал непричастность своего клиента к каким–либо сомнительным операциям, невозможно. Такого нет нигде.

В этом году, конечно, повлияло на отток клиентов еще и то, что были неудачные выступления латвийских должностных лиц и, естественно, включение двух коммерческих банков в "черный список". Между тем мы надеемся, что все подо-зрения будут рассеяны, так как никаких доказательств о реальной причастности этих банков к отмыванию денег не предъявлено. — Какие действия в соответствии с принятыми правилами должен предпринимать банк, если он подозревает причастность своего клиента к отмыванию денег?

— По закону мы должны сообщать о подозрительных сделках в надзорные органы. Если же очень сильно пахнет отмыванием денег, банк имеет право отказаться от обслуживания счета.

— На все процедуры по отслеживанию клиентских денег, о которых вы говорите, тратится много денег. По мнению влиятельного издания The Economist, эти затраты неадекватно высоки.

— Полностью поддерживаю мнение этого журнала. Но умные головы из государственных учреждений ЛР заявляют, что это естественная составляющая банковского бизнеса. Мол, объективные расходы… В свое время и введение компьютерных систем было очень дорогим, и установка банкоматов. Но если посмотреть на статистику, то прибыль латвийских банков, несмотря на большие дополнительные расходы, растет. Притом хорошими темпами. Расходы же окупаются тем, что с их помощью формируется имидж, без которого можно потерять больше, чем потратить.

— Вы упомянули об отношении государственных структур. Как вы оцениваете степень взаимодействия банков и госучреждений в вопросах, связанных с подозрениями в отмывании денег?

— Есть два уровня соприкосновения с этой проблемой. Первый — это законодательство, нормативная база. На этом уровне ассоциация прекрасно сотрудничает с государством. Грех жаловаться. Наши замечания и предложения в основном принимаются во внимание. Мы нормально говорим со всеми: комиссией по рынку финансового капитала, парламентом, Министерст-вом финансов. Но есть второй уровень — практическая реализация требований законодательства. Здесь у нас бывают очень большие трения с контролерами. Они, на мой взгляд, иногда перегибают палку, ставя во главу угла формальные моменты и забывая о самом законе по существу.

— Например?

— Для проверяющего важнее определить наличие нужной бумажки. Если таковой не находится, он заявляет, что банк не знает своего клиента. И он не слушает возражений, ему необходимы документальные доказательства. Когда бюрократические моменты берут верх над здравым смыслом, это ненормально. К тому же ответственность за то, отмывает клиент деньги или нет, несет банк, а не проверяющий.

Об этом надо помнить. Чем отличается Латвия от Германии, Франции, Испании, Израиля, США? Сознательно называю эти страны, потому что там в течение последних лет были конкретные случаи вовлечения банков в отмывание российских денег. Там проводились расследования, аресты, виновные сейчас находятся в заключении.

У нас фактов нет, арестов не проводилось, зато разговоров — сколько угодно. Очень часто наши контролеры перестраховываются, желая кипами справок доказать свою работу. Но это удлиняет процесс обработки данных и нервирует клиентов. Между прочим, когда вы говорили о больших затратах, то, полагаю, основная их часть приходится как раз на эту бумажную волокиту. Эти траты можно было сократить, и борьба с отмыванием денег не пострадала бы. Но у нас подходят к этому не так, как требует дух закона, а ограничиваются буквой.

Но надо сказать, что грешат и банки. Иногда, вместо того чтобы копаться в истории счета, разговаривать с клиентом, они сразу сообщают в государственные органы о том, что такие–то деньги являются подозрительными. Оправданием служит то, что со стороны государства постоянно звучат похожие на шантаж угрозы о запрете на деятельность и тому подобных вещах. Обстановка — не самая спокойная в общем. Поэтому банки периодически идут более легким путем.

— Но не получается ли так, что вместе с водой выплескивают и ребенка? Ведь из большого количества подозрительных денег явно меньшая часть действительно является таковой.

–Здесь еще необходимо учитывать также, что отмывание денег — вторичное преступление. Перед тем как отмыть средства, сначала нужно их добыть, совершив преступление. И банки вынуждены не только бороться непосредст-венно с нечистыми деньгами, но и раскрывать те преступления, в результате которых и получаются эти грязные деньги. Характерен в этой связи пример с экспортом. По сути — это обыкновенное экономическое преступление, которым должны заниматься не банки, а правоохранительные органы и Служба госдоходов. Но никак не банки.