От агентов Лемберга до мешков ЧК и неграждан. Миллионер Юлий Круминьш перечислил главные ошибки Латвии  (179)

"К народу власть относится, как к оккупированному племени, и предлагает ему второсортные вещи, — пишет Юлий Круминьш. — Привыкший ко второму сорту народ голосует за политиков второго сорта. Отсюда и медицина, и образование второго сорта, пенсии, похожие на пособия. В Латвии живут более полумиллиона пенсионеров. Каждый четвертый человек, встреченный вами на улице — пенсионер. Это люди, попавшие в капкан истории. Это люди, наивысшее достижение которых — отвоеванная независимость. Многим из них уже не хватает времени и недостает сил освоить новое ремесло.

Многие специалисты высокого класса прежнего времени теперь работают охранниками и домашними работницами и моют дорогую посуду нуворишей. Мы обязаны обеспечить достойную старость этим людям, а не восклицать: пенсионер, живи быстрее! Помню одно предупреждение, выдуманное каким-то остряком: "Министерство здравоохранения предупреждает: лечение в нашей больнице опасно для жизни!"

Бизнесмен считает, что виной тому — непрофессиональные и нечистоплотные люди у власти: "Как это понять: дворник, который до этого убирал дерьмо за слоном, теперь руководит комиссией в Сейме?! Рыба гниет с головы, и ничего не получится, если головы у государства сгнили. Почему наши депутаты особо не рвутся в кресло министра экономики, зато места министра финансов и сообщения постоянно в топе? Да потому что там есть деньги, которые можно поделить! Но на самом деле главную роль играет министр экономики — человек, который руководит процессами в экономике, ищет новые рынки, новые инвестиции и возможности, создает рабочие места и приумножает объем налогов. У нас же об экономике не думает никто". Он назвал свой ТОП ошибок современной латвийской политики.

"Фактически выросло новое поколение расхитителей государства — политики под прикрытием "Единства", которое переняло протоптанные тропинки и эстафету, и они хорошо знали, где кормиться. У Лембергса, например, в каждой политической партии есть свои агенты, потому что он давно уже понял, что надо спонсировать не партии, а конкретных политиков".

"Где же политики Латвии? Перед глазами крутятся только дешевые популисты, ждущие следующих выборов. А между выборами вытаскивают что-то из прошлого и копаются в этом. Например, оккупация. Такие слова, как "оккупация", "аннексия" или "насильственная инкорпорация" отнюдь не приумножают благосостояние. Это копание в прошлом красноречиво говорит, что мы не шагаем плечом к плечу со временем. Наше тяжелое детство миру неинтересно. Он занят глобальными проблемами, так что не будем хотя бы мешать, если мы сами их не понимаем".

"Еще одна игрушка, связанная с историей, — мешки ЧК! Он не был самой легкомысленной организацией в советской системе, чтобы забыть пару мешков при эвакуации. Они были оставлены с той целью, которой сейчас служат — они натравливают латыша на латыша. Латыша с нелатышом уже стравили, так ведь этого мало. В стране нужен хаос посильнее — в мутной воде красть проще. Вы ошибаетесь, если считаете, что 25 лет назад эти мешки не были тщательно проверены. Необходимо законом закопать их и запретить использовать в целях политической расправы. Мы ведь знаем, что настоящие мешки хранятся в Москве".

"Первой ошибкой стало разделение людей на граждан и неграждан. Даже русские, которые поддержали идею независимости, были лишены политических и многих экономических прав. Вряд ли дорога к независимости была бы такой гладкой, если бы Народный фронт не обещал гражданство всем жителям Латвии. 3 марта 1991 года я пошел на референдум. Надо было лишь ответить на простой вопрос: "Вы — за демократическую и независимую Латвию?" Участвовать в референдуме могли все тогдашние жители Латвии, даже офицеры и солдаты вооруженных сил СССР. Проголосовало приблизительно 90%. 74% сказали "да". Я всегда придерживался истины, которая гласит: на лжи и обмане далеко не уедешь — ни в бизнесе, ни в политике… Включили в закон более 60 отличий между гражданами и негражданами. Представьте себе — негражданин не мог стать даже пожарником!"

"Правительство продолжает финансировать безобразие под названием Комиссия по подсчету убытков, нанесенных оккупацией. Вот где была бы работа для БПБК, но они, как всегда, заняты ловлей малой рыбешки".

"До восстановления независимости Латвия была одной из ведущих экономик Советского Союза. Продукция Латвии была востребована не только на территории СССР, но и за его границами. Мы всегда славились своими приемниками… Микроавтобус РАФ, продукция таких предприятий, как "Страуме", "Дзинтарс", "Альфа", "Красная звезда", "Аусма", "Рижский текстиль", Ливанский стекольный завод, "Юглас мануфактура"… Мы легкомысленно уничтожили свое экономическое наследие в надежде, что когда-нибудь что-нибудь появится на его месте, что Запад начнет раздавать инвестиции, похожие на план Маршалла. Мы не понимали, что нужны Западу лишь как место сбыта их товаров.

За пару лет, с 1990 года все это разрушила либеральная рыночная экономика. Этому способствовали западные советники Ивара Годманиса, в основном — латыши из США. Они даже основали группу американских латышей-экономистов для поддержки правительства Годманиса. Лишь потом я понял, почему эти специалисты крутятся в Риге. Одним из самых активных был Юст Карлсон, который в качестве наследства вернул себе "Базар Берга". Он был самым богатым изгнанником, счет мелких миллионеров шел на десятки. Я понимаю, что историческую несправедливость надо исправлять. Но при этом нельзя создавать новую несправедливость".

"Не зря же ее в народе прозвали прихватизацией. Почему государство не могло иметь долю в "Latvijas Balzams", "Лайме" и портовых предприятиях Вентспилса? В особенности — в "Вентспилс нафта"! Новые хозяева Латвии преступно разбазарили экономические ресурсы, оставленные СССР, вместо того, чтобы использовать их для дальнейшего развития народного хозяйства… Правила приватизации были разработаны в интересах отдельных частных лиц и группировок, пришедших к власти. Покупателей, способных заплатить реальную стоимость приватизируемых объектов, отсеяли — для них были созданы различные ограничения. Например, ввели норму об обязательном латвийском гражданстве потенциальных покупателей, несмотря на то, что у жителей Латвии не было накоплений, необходимых для приватизации. В результате государственная собственность была распродана за гроши, и госбюджет не получил никаких существенных накоплений. Позже отвергнутые покупатели были вынуждены покупать у этих частных лиц понравившиеся объекты.

"Вентспилс нафта" — яркий пример разбазаривания. Лучшее, что правительство в свое время могло сделать на благо страны, — продать "Вентспилс нафта" россиянам. Тогда в корне прекратились бы любые дискуссии со стороны России о возможном урезании объема нефти. А с другой стороны, почему предприятие не могло остаться в собственности государства? Норвегия уже десятилетиями владеет Statoil, и владеет успешно. Разве мы глупее норвежцев? Почему "Латвияс Балзамс" не мог остаться в собственности Латвии — это ведь был один из самых больших налогоплательщиков. Тем не менее его за смешные деньги купил Андрис Шкеле, а потом продал российскому миллионеру".

"СМИ, принадлежащие спонсорам, грозят тем, что "русские идут", и бедный латыш в страхе голосует за "латышские ценности". Возникает вопрос: эти русские, они что, ползут, раз ими стращают уже 25 лет? Они что, приползти не могут? И ничего, что ценности второсортные, а цены — безбожные, главное — чтобы русские к власти не пришли. В психологии это называют "стокгольмским синдромом"… Точно такая же ситуация и у нас случилась с политиками и избирателем, который постоянно терпит унижения, проверяется на выживание, но упорно выполняет свой гражданский долг и голосует за одного и того же.

А как иначе объяснить, что угнетатели дослуживаются до евросоюзовских постов комиссаров и привилегий, зарплат и пенсий? Пиебалгс, Годманис, Домбровскис, Пабрикс, Кариньш, Вайдере, Зиле — это все продукты стокгольмского синдрома".