А что сделал Путин? Владимир Познер о реальности ядерной войны, скандале на "Минуте славы" и сделках с совестью  (259)

Встречи с Познером в Латвии устраивают с завидной регулярностью. И всякий раз телеведущий легко собирает полный зал, притом что билеты дешевыми не назовешь, а в социальных сетях его критики то и дело предвещают начало его конца. Особенно после скандальной истории на передаче "Минута славы", в которой Познер не дал путевку в финал танцовщику без ноги на том основании, что физический недостаток не позволяет судить объективно.

Сам Владимир Владимирович признается, что с Латвией его связывает нечто большее, чем гастрольная деятельность — у его жены тут дача. И охотно вспоминает свой первый приезд в Ригу в 1968 году.

"Я приехал летом, один. Это было плохое время в моей личной жизни, поэтому искал одиночества. Сел на электричку и уехал за 65 км от Риги — в Звейниекциемс. Рыболовецкая деревня с большими солидными домами… Стал искать комнату. Шел по улице — увидел человека: невысокого, седоватого, жилистого, в камуфляжных штанах. Спросил у него — он сурово посмотрел и ответил: русским не сдаем.

Тогда я решил зайти с другой стороны: "Sprechen Sie Deutsch?" Он ответил: "Ja-ja!". Разговорились. В итоге он сдал мне комнату. И рассказал о своей судьбе. Он 10 лет провел в лагерях. сказал: я не жалуюсь, потому что ваших перестрелял много, так что 10 лет — это нормально… Вечерами приезжал его отец Карл. В буржуазной Латвии он держал две овощных лавки. В советской — был одним из первых председателей колхоза. Я его спросил, когда жилось лучше? Он ответил… сейчас. Тогда жилось хорошо, но надо было много работать. А сейчас живу неплохо, но можно ничего не делать".

Познер рассказал и о своих наблюдениях за современной Латвией. "Меня тут на радио спросили: вот нам обещали, что когда освободимся, то станем жить, как во Франции или Германии, но не стали. Почему? Я спросил: а почему вы хотите жить, как Франция или Скандинавия, а не как Латвия? Если это мой дом, то мне совершенно не хочется, чтобы он был, как другой. Вы можете себе представить, что француз скажет: хочу жить, как в Англии? Да боже упаси! В России я тоже наблюдаю это странное сочетание. С одной стороны, говорят, что умом ее не понять, а с другой — русским хочется быть на кого-то похожими. Американцы плохие, но джинсы носим и кока-колу пьем. Национальная психология — очень любопытный вопрос".

Ведущий отметил, что за всю историю его встреч со зрителями к микрофону ни разу не вышел латышский латыш, со своим отношением к русским, и не задал вопрос. "Я все думаю почему? Им неинтересен я? Мне говорят, они все уехали. Я знаю, что уезжали они чаще всего в Англию. И сколько вернутся, в связи с брекзитом".

Познер дал свое напутствие и местным русским: "Мне говорят, что к вам тут плохо относятся… Но я некоторых спрашиваю: а вы выучили язык? Мне отвечают: зачем?! Но тогда у меня возникает вопрос, а что же вы хотите? Вы живете в стране, у которой есть собственные язык и культура, так сделайте небольшое усилие. Почему, когда люди приезжают в Англию или Америку, они считают нужным выучить язык? А здесь — нет? Не понимаю".

В целом, встреча продлилась два часа, во время которых Познер изложил свое видение на темы, которые сегодня волнуют его и ответил на вопросы зрителей.

Казалось, что выигрыш Трампа что-то сдвинет с места. В то же время Клинтон говорила исключительно плохо о России и главным образом о Путине, которого сравнивала с Гитлером. И я подумал, а если бы она победила на выборах, как бы она потом разговаривала с человеком, которого сравнивала с Гитлером? Все-таки встретиться они должны были — так того требовала обстановка.

Но надо понимать, кто такой Трамп. Человек, который к политике не имел отношения и у него нет опыта. Думаю, он и не рассчитывал стать президентом. Хотел побыть на виду и заработать на этом некий капитал. Но потом пошел до конца — такой человек. Первый вопрос? Может ли он управлять такой страной без своей политической команды? Мое ощущение: вряд ли. Даже Рейган был губернатором штата Калифорния — два срока.

Сегодня это уже и в России понимают. Непонятно, какими будут отношения. Непонятно, какая его программа и есть ли она. Во всем этом есть что-то почти опереточное. Такое впечатление, что сейчас занавес закроется, и все пойдет нормально, а так до сих пор идет некий розыгрыш…

Никогда еще президент США не воевал со СМИ, заявляя, что журналисты — враги американского народа. Никогда еще СМИ, за редкими исключениями, так массово не выступали против своего президента. В Америке к президенту всегда относились с пиететом. Даже если мой кандидат проиграл, а другой победил, американец говорит: "Это мой президент". А сегодня очень многие говорят: "Это не мой президент". Америка разделена.

Что это сулит Европе, ЕС, а поэтому и Латвии? Каково реальное отношение Трампа к НАТО и ЕС? Непонятно — он то так говорит, то так. Никто сегодня не знает, что будет завтра в этих отношениях. А когда такая неуверенность, возникает опасность…

Про реальность ядерной войны. Сегодня все настороже. Никто не знает, чего ждать. В России считают, что США — главный и, пожалуй, единственный настоящий враг. Это мнение существует в народе… Как и в Латвии: главный враг кто — Россия. Одни мои знакомые были в Швеции. Зашли в магазин, говорили по-английски, но продавец услышала акцент и спросила: откуда вы? Из России. Продавец спрашивает: неужели вы собираетесь напасть на Швецию? Она верит в это.

Для России Америка — враг, а для Соединенных штатов — Россия. Так считает больше 70% населения там и там. Напряжение не меньшее, чем в самые плохие годы холодной войны. Только почему-то люди забыли, что, если не дай бог, будет столкновение — оно будет обязательно ядерным. Потому что, если взять обычное вооружение, Россия в нем намного слабее США. И у России остается лишь один способ — ядерное оружие. А что это значит, надеюсь, понимаете: после всего этого останется Китай и немного Индии. Это не шутки.

Меня удивляет, что в те времена был реальный протест. В Западной Европе люди выходили на улицы — были демонстрации против войны, сотни тысяч считали своим долгом донести свое мнение до своих правительств. Сегодня этого нет. Как будто нет никакой опасности. Это странно.

Про шансы на президентство Франции Марин Ле Пен. Говорили, что в Голландии решено, что к власти придут эти самые. Не только не пришли, а заняли третье место. Верю, что она к власти не придет. Она не наберет больше 50 процентов в первом туре — никто не наберет. Но, скорей всего, она проиграет. Большинство французов не пойдут на это. Французы — все же особый народ с особой биографией.

Это совсем не то же, что случилось с США. Не надо сравнивать. Хотя, я допускаю, что Трамп тоже может оказаться катастрофой. Не удивлюсь, если он не досидит четыре года — то ли попадет на импичмент, то ли его вообще убьют. В Америке это бывает.

Предположим, что я ошибаюсь, и Ле Пен победит — это будет катастрофа для Франции и Европы. Это очень плохой признак. Значит, людям все надоело, и они хотят простых решений. Хотя, вопросы сложные. Что делать с беженцами? Простое решение — выгнать к чертовой матери. Не получится. Получится кровавая баня. Зато как приятно сказать "я их всех выгоню! Стену построю стометровой высоты и не пущу их!" Но это же не решение, а, наоборот, осложнение ситуации. Если люди на это идут — это очень плохой признак. Значит, люди устали думать.

Про демонизацию Путина. Я приехал в Советский союз, когда мне шел 19-й год, еще был жив Сталин. Это было время "дела врачей" — "убийц в белых халатах". Всему советскому народу было сообщено, что врачи-евреи поубивали Горького и каких-то советских военачальников. Это была подготовка к тому, чтобы сослать все евреев в Сибирь — всех. Но, к счастью, Сталин умер через два месяца после моего приезда.

Я хорошо помню, что к Сталину в США относились не лучшим образом, но из него не делали демона, как из Гитлера. Но то, что сделали из Путина — я такого никогда не видел. А собственно, что такого сделал Путин для всего мира? Крым взял? И вот этого прямо нельзя пережить? И это доказательство, что он пойдет на Латвию, Литву, Швецию, Эстонию и еще Польшу. Сделали из руководителя страны демона, страшилку настоящую. Посмотрите американские, английские, французские журналы, там на обложках, Путин — дьявол. Это уже не журналистика, а совсем другое.

Что происходит и почему? В России Гулага нет. Да, отдельных людей посадили, но Гулага-то нет. Не расстреливают массово, как при Сталине. А впечатление такое, что это гораздо хуже… Люди ездят повсюду без проблем — выездные визы от русских властей не нужны. Люди читают, что хотят. Ходят в кино и видят любые фильмы. Интернет — пожалуйста… Что такого ужасного происходит? Но люди в это верят. Так и создается общественное мнение.

Незадолго до того как Гитлер принял яд, его маршал и сподвижник Герман Геринг давал интервью одному американскому журналисту. Он сказал: никто не хочет воевать — ни немцы, ни французы, ни русские, но разве они принимают решения? Их принимает власть. И ей совсем нетрудно заставить всех идти за собой. Неважно: это фашистская диктатура, коммунистическая диктатура, парламентская демократия… Нужно только напугать людей и убедить в том, что на них нападут. И еще нужно пацифистов выставить предателями. И это работает везде". И он понимал, что говорил.

Меня очень беспокоит ощущение, что вот-вот нападут, этот страх — сильно существует. Причем не в одной стране и не вдруг. Это часть сегодняшнего дня повсюду. Поэтому случай может оказаться фатальным.

Я тут никого не представляю, и вообще не большой поклонник политики Путина. Я вообще не доверяю политикам и СМИ, которые в значительной степени перестали быть СМИ, а стали средством пропаганды и убеждения аудитории. Это происходит и в демократических странах. Где вроде бы полная независимость. Ситуация опасная. Увы, пока мы не пробудились, и этого не понимаем.

Про политиков в передаче "Познер". Моя задача — просвещать публику, чтобы она понимала, кто ею руководит, что за люди. Сказать, что политики — более сухие, это не то слово. Видели ли вы мою передачу с Яровой? Уж никак ее сухой назвать нельзя. Да, государственные деятели более осторожные — так во всем мире. К сожалению, в основном политики отказываются приходить. Вместо того, чтобы воспользоваться возможностью объяснить свою политику. Они боятся вопросов, боятся назвать вещи своими именами, что они не смогут ответить. Я ведь не буду спрашивать у них про собачку. Поэтому получаю очень много отказов от официальных лиц…

Вовсе отказаться от политиков я не могу. Это было бы неправильно. Наоборот, всячески стараюсь. Неоднократно приглашал Путина — пока получаю отказ. Но буду дальше звать. Володина недавно приглашал, но он говорит, что очень занят.

Про нереальность дружбы народов. Трудно добиться того, чтобы мы относились без предвзятости к людям другого цвета кожи, которые на нас непохожи. Которые по-другому одеваются и ведут себя, говорят на другом языке — на этом основаны все предрассудки. Мы опасаемся этих людей… Древние римляне говорили "человек человеку волк" — и это в значительной мере до сих пор так.

Когда Киплинг писал "Восток есть Восток и Запад есть Запад, и вместе им не сойтись" — он был во многом прав. Это другое мироощущение и восприятие бытия. И религиозные штуки играют огромную роль: конфуцианство и буддизм не имеют ничего общего с христианством. Пытаться себе представить, что это можно отменить, я лично не могу. Никакого глобализма я не вижу. Другое дело, что можно жить. Но разное восприятие мира с рождения — это есть, это нормально, преодолевать это не следует.

Когда уже стало возможно ездить, при Горбачеве, я был женат, двое детей, профессия. Я бы все равно уехал. В 91-м я поехал поработать в США — не думал, что вернусь. Но так случилось, что я потерял работу, Нашу программу закрыли, считая ее слишком левой — другой работы не мог найти. А в России меня только и ждали. Я вернулся и, можно сказать, преуспел. Я довольно успешный журналист. Знаю, что для многих я нужен и важен, а что может быть важнее… Во Франции в 83 года меня только и ждут — стоят в очередь за мной!

Про свою полную свободу. У меня исключительное положение. Я могу ездить и езжу. У нас квартиры в Париже и Лондоне. Нет такого, что я дико скучаю и не могу ездить. Так уж сложилось… Главное, что я свободен. Жаль, что не все ценят это слово. В России свобода печати и взглядов занимает 25-е место в шкале ценностей. Я понимаю почему. Трудно оценить то, чего у тебя этого не было. А когда это было и потом отняли — тогда да. А для многих людей свобода — теоретическая штука. Мне же это колоссально важно. Да, я работаю в России, и моя работа дает мне огромную радость и… шестое чувство советского человека — чувство глубокого удовлетворения.

Про религию и роковую роль православия для России. По моему глубокому убеждению, решение (крестить Русь), принятое князем Владимиром, которому поставили гигантский памятник возле Кремля, оказалось роковым для формирования русского менталитета. Я не поклонник религии, но, когда возникают разговоры на эту тему, предлагаю: давайте, расставим страны по благосостоянию и уровню комфорта жизни, довольствия жизнью, заботы о людях и реальной демократии. Мы увидим, что на первых местах — страны протестантские: Скандинавия, Финляндия, Британия… Далее — страны католические: Франция, Италия, Испания… На последнем месте — страны православные — Греция, Болгария, Россия… Это неслучайно…

Меньше всего на свете я хотел бы задеть чувства верующих. Будучи атеистом, я никогда не ставил такой цели. Я неоднократно читал Библию — Ветхий и Новый заветы — там много мудрых вещей. Я читал дважды Коран — там много мудрых вещей. Они перекликаются и с Библией. Уверен, что читать Коран и Библию всем надо — это как минимум культурный памятник, с массой мудрости, другое дело, что все это не работает. Две с лишним тысячи лет существует христианская вера, а человек не стал лучше. А посмотрите, что творится с исламом — что человек стал лучше, добрее, терпимее, открытее? Ничего похожего! Не работает, к сожалению.

Про скандал на "Минуте славы". Я сказал (танцовщику-инвалиду), что мне представляется: когда у человека есть физические проблемы, это ставит судей в тяжелое положение. Другое дело, когда конкурс происходит без субъективного жюри. Например, человек бегает стометровку или метает копье. Тогда все ясно. А тут надо принять субъективное решение. Его состояние влияет — мы же не роботы. Сказал, что хоть я им и восхищаюсь, но против его участия. В интернете пошел вал возмущения, который кое-кем подогревался… Потом я подошел к парню и сказал, что сожалею, если обидел — не хотел. Он был суров, сказал, что не будет участвовать…

Шум продолжился. Но чем больше это продолжалось, тем больше я убеждался: вопрос не в том, что произошло с этим человеком. На деле, в России судьба людей с такими проблемами — физическими или умственными — незавидна. У нас мало туалетов и лифтов для колясочников. У многих домов нет пандусов. Отношение к инвалидам в целом — безразличное. Так в чем причина возмущения? В том, что нет большего удовольствия, чем поливать известного человека. Я так это понял. Это не сострадание или сочувствие к инвалиду. Нет в России такого особого сочувствия. Пока его не видать.

Про отношение к инвалидам. (На вопрос, как людям постсоветского пространства научиться относиться к инвалидам, чтобы их не ранить.) Все должно приходить постепенно. При наличии определенного общественного желания. Например, в Москве еще лет пять назад ездить за рулем было делом непростым. Никто никого не пропускал, все друг друга подрезали, ну а переходить улицу было просто опасно. Сегодня в Москве все машины останавливаются, как только человек ступает на переход. Постепенно стало понятно, что так удобнее: я пропускаю сегодня — меня пропускают завтра. Это не потому что кто-то сверху сказал: так надо. А потому что возникло понимание. Да, конечно, есть политическое желание и воля, но главное, когда в обществе появляется понимание, что жить так нельзя.

То же — в отношении к инвалидам. Это нельзя декретировать. Это постепенно. Конечно, важно, чтобы эта тема поднималась в кино, школе, чтобы учителя и родители говорили об этом с детьми. Это должно накапливаться количественно, что потом вызовет изменения качественные.

Про роль русского языка и культуры за пределами России. Есть страны, которые были завоеваны и стали частью империи, где язык завоевателя стал главным — скажем, страны Латинской Америки, где главные языки — испанский и португальский. Коренное население этих стран — индейцы — было практически уничтожено, да и находилось на другой ступени развития. Язык этих племен, по сути, исчез.

Другой случай, когда та или иная страна была присоединена к империи, и язык этой империи стал главным, но у этой страны был свой язык и история. Например, Алжир или Вьетнам. Когда они освободились, главным языком стал не французский, арабский или вьетнамский. Это естественный путь развития.

Если говорить о странах Балтии, то не сказать, что они были завоеваны, но они были оккупированы в результате Второй мировой войны. Это была часть территории, которую Советский Союз взял себе. Это были страны со своей историей, языком, алфавитом, литературой. Это не сильно отсталые племена.

Когда империя распалась, а страны стали независимыми, для меня очевидно, что хоть имперский язык в них еще существует и будет существовать, но со временем его значение будет все больше уменьшаться. Потому что русскоязычное население не будет увеличиваться — русских будет все меньше. Так что роль русского языка в этих странах будет уменьшаться и не иметь былого значения. Так происходит всюду: в Грузии, Армении…

Это неприятно для вас, но на историю, надо смотреть, как она есть, а не так, как хотелось бы. Это не значит, что надо отказываться от языка и школ, но это естественное развитие… Я бы философски на это смотрел, хоть и понимаю, что для русскоязычного населения это неприятно. Если время покажет, что я был неправ, значит, скажу: да, я ошибался.

Про деятельность вопреки "общественному мнению". (На вопрос о том, что латвийские русские — против нагнетания военной истерии в Латвии.) Надо в любой ситуации вести себя нормально. Мало ли что о тебе говорят? На это не надо обращать внимание. Если будет конкретный разговор с кем-то — можете объясниться. В России тоже есть люди, которых называют пятой колонной. У нас есть недавно созданная организация "Царь-град", которая меня внесла в сотню главных русофобов 2016-го года. Неужели я буду на это реагировать? Смешно! Пускай говорят! Главное, знать кто ты, и делать то, что считаешь нужным.

Потом я хотел быть переводчиком — переводить английскую поэзию на русский. Два года работал у великого переводчика Самуила Яковлевича Маршака, но через два года понял, что всю жизнь этим заниматься не хочу. И случайно позвонил приятель: создают новое АПН — ищут людей с языками, может, пойдешь? Маршак платил 70 рублей, а тут предлагали 190 рублей. А у меня уже была семья — пошел. И попал в пропаганду. Но все-таки это было интересно, давало знакомства с разными людьми, и я понял, что это мое.

Одна из главных бед нашей образовательной системы, что она не помогает человеку понять, что такое ЕГО. Очень многие несчастны в своей профессии и не получают от нее удовольствия. Мечтают уйти на пенсию или найти клад, разбогатеть и не работать. А мне страшно повезло, что я счастлив в своей профессии.

Про сделки с совестью. (На вопрос, как ключевому журналисту одного из самых подвластных телеканалов удается сохранять беспристрастность и дружить с совестью.) Долгое время я был пропагандистом — работал на внешне-политическую пропаганду СССР в Агентстве печати и новостей, в журнале Soviet Life, который издавался в Америке, в обмен на журнал "Америка", который издавался для советского читателя, потом перешел на Гостелерадио СССР — вел программы на США.

Я был воспитан своим отцом-эмигрантом, который вернулся в СССР, потому что поддерживал советскую систему. Я был воспитан в очень просоветском духе и долго верил в эту идею. Понимал, что не все блестяще, но идея-то хороша. Я не поклонник капитализма — это несправедливая организация общества. Впрочем, видимо, справедливости вообще нет.

Я делал свою работу очень успешно, потому что верил — это важно… Постепенно я стал понимать, что у меня не получается, моя вера ослабевает. У отца во Франции был приятель Йосиф Гортон, который вернулся в Россию в 36-м году, а в 37-м его арестовали — он получил 25 лет лагерей, как английский шпион. В конце концов, его реабилитировали, и мой отец в 1954 году столкнулся с ним в Москве. Тому было негде жить — папа предложил переехать к нам, потому что они с мамой уезжали в Германию, оставляя меня одного. Ему предложили пожить со мной.

Как-то он мне сказал: желаю вам одного, чтобы не случилось так, что вы только встали, пошли в ванную чистить зубы и, увидев свое лицо в зеркало, вдруг захотели бы плюнуть в него… В какой-то момент своей пропагандистской работы я начал об этом думать. Мучительно было расставаться с верой и признаваться себе, что занимаюсь неблаговидным и греховным делом. Но когда в конце концов я созрел — ушел.

Может, благодаря этому я смог принять для себя некоторые решения. Что я не буду никогда членом никакой партии, не буду никогда поддерживать никакое государство, что ни у кого не буду работать, а буду независим и буду делать работу так, как считаю нужными, или не буду ее делать вообще… Мне до сих пор это удается. Заметьте, я же не позиционер, не выступаю за или против — я занимаюсь своей работой, информирую. Очень редко высказываю собственное мнение. И я не в штате — Первый канал покупает мою программу. Это разные вещи.

Про переломные моменты и расставание с заблуждениями. Первым серьезным ударом для меня стала Чехословакия 68-го года, когда Советский Союз ввел войска. Никаким образом нельзя было это оправдать. Но мне надо было это оправдать в своей работе. И я нашел аргумент: сказал, что Западу выгодно спровоцировать, чтобы там не получился социализм с человеческим лицом. Потому что социализм с человеческим лицом — это социализм плюс западная демократия. А кто может против этого устоять? И все это специально сделали, чтобы у Советского Союза не было иного выхода. Теперь мне стыдно, что я такое говорил. Это был первый эпизод, когда тошнит.

Второе — это когда меня в 77-м году выпустили в "страны народов демократии" — в Венгрию… Я попросился в Будапешт — мне разрешили. Приятный городок. Гулял по нему. Вдруг вижу кинотеатр — на фронтоне написано на английском "One Flew Over the Cuckoo's Nest with Jack Nicolson"– "Пролетая над гнездом кукушки" с Джеком Николсоном". Я тогда не знал ни Николсона, ни "кукушки". Но кино шло по-английски с венгерскими титрами. Я обрадовался и пошел — это кино изменило мою жизнь.

Там есть сцена, где герой Николсона подзадоривает людей из сумасшедшего дома, чтобы они выпрямились. Он спорит, что может оторвать умывальник от пола. У него вздуваются жилы во лбу от напряжения, но ничего не получается. Поворачивается, а они над ним смеются. Он говорит: At least I tried it ("По крайней мере, я это попробовал"). Я понял, что смысл жизни в этом — надо пробовать, неважно, если у тебя не получится. Это для меня стало откровением и совершенно изменило жизнь.

Третье — это преодоление страха. 19 августа 1991 года был путч, а 22 сентября я должен был уехать в Америку. Когда путч произошел, было понятно, что все закончилось: армия, КГБ, партия и правительство — все против Горбачева. Это конец. Я уже тогда был известен в США и Англии. Телефон разрывался. Я не отвечал. Ходил вокруг Белого дома и думал. И потом понял, что если не буду говорить, то не смогу жить с собой — тогда я буду плевать в свое отражение. Понимал, что это конец, что скорей всего, меня арестуют, и поеду не в Америку, а в другую сторону, но не мог иначе. И в этот момент я перестал бояться. Решил: я буду это делать.

Так что Прага, фильм и путч — это вещи, которые сыграли особую роль в моей жизни. Хоть и было много другого.

Про свой атеизм. Я знаю, что после смерти меня похоронят. Я неверующий и нерелигиозный человек. Хотел бы, чтобы после смерти меня сожгли и пепел развеяли над моим любимым городом Парижем. Надеюсь, что так оно и случится.

На самом деле, разные боги придуманы церквями. Из-за заявлений "только наш бог правильный" столько крови пролито и столько ненависти — это все из области политики и не имеет отношения к реальному существованию. Кому какое дело, за кого я молюсь? Это не мешает мне жить. Если меня за это не преследуют. Все это придумано для власти, которая всегда была сильно связана с церковью. На этом играют: безбожник, басурман… Я атеист. Как говорил Дон Жуан в замечательной пьесе Мольера: "Я очень верю в то, что дважды два — четыре".

Про самые ценные качества. В людях я ценю ум, доброту, преданность. Ненавижу — зависть, ложь и все, что имеет отношение к предательству.

Про язык своих мыслей. Я думаю на том языке, на котором в данный момент говорю. А когда остаюсь один — по-разному. Иногда сразу на нескольких языках. Зависит от ситуации. Иногда вдруг по-английски начинаю думать. Это называется шизофрения вообще-то.

Про свою формулу успеха. Нет такой формулы! Иначе все были бы успешными. Для меня лично главное — это терпение. Ведь я стал известен, когда мне было 52 года. Некоторые уже думают о пенсии, а я только прорвался. Может, потому так долго длится мой век? Просто надо не сдаваться — быть верным себе.

Мой любимый американский государственный деятель Линкольн когда-то замечательно написал своему другу: "Если бы я должен реагировать реагировал на все то, что говорят мои критики, пора было бы закрыть эту лавку. Я буду делать все, что могу, так, как могу, и пока могу. И если в итоге окажется, что я был прав, то все слова моих хулителей не будут означать ничего. А если итог будет другим, то 12 ангелов, поющих мне славу, ничего не изменят". Это и есть формула успеха. Делайте то, что вы считаете нужным — делайте.