Скандалы с Mildronat, RigVir, Dogo. Нужна ли Латвии национал-патриотическая наука?  (34)

Дискуссию организовало Общество за скептическое, критическое и рациональное мышление "42", которое уже пять лет собирает людей на обсуждение разных спорных тем в SkeptiCafe. Как шутливо сообщил в начале дискуссии преподаватель критического мышления Эдгар Лапиньш: "За нами никто не стоит и нас никто не спонсирует. Разве что иллюминаты с жидомасонами".

По мнению Эдгара Лапиньша, скандальные события последних двух лет вокруг латвийских продуктов наглядно показали, что наука не должна иметь никакие уклоны и предубеждения, в том числе и патриотические. Ведь именно под знаменем национал-патриотизма честные и беспристрастные ученые вдруг были объявлены чуть ли не национальными предателями. Лишь за то, что сообщили имеющуюся у них важную информацию и посмели бороться за истину.

Все три случая показали, что политики, госчиновники и высшие академические круги далеко не всегда готовы стоять пусть за нелицеприятную для страны, но правду, а также довольно странно трактуют понятие патриотизма.

В качестве примера, присутствовавшая на дискуссии депутат Сейма Илзе Винкеле вспомнила историю десятилетней давности. Продукция одного национального молочного производства тогда попала под подозрение в связи с участившимися случаями поноса среди жителей Латвии, которые те продукты употребляли. Движимый патриотизмом премьер Айгар Калвитис прибыл на предприятие и прилюдно съел здоровый кусок творога. "Вот видите, ничего со мной не случилось!" — успокоил граждан политик… Похожими "научными доказательствами", которые другой участник обсуждения физик Вячеслав Кащеев назвал "мракобесием", пользуются латвийские вершители судеб и по сей день.

Привлеченные SkeptiCafe эксперты от науки рассказали три "истории успеха", которые обернулись грандиозными скандалами. Выводы из этих трех рассказов делайте сами.

Подробный материал Ксении и врача-эпидемиолога Антона Мозалевского обо всех перипетиях, связанных с препаратом RigVir, можно прочесть на Delfi — здесь.

Вкратце. В 70-х годах латвийская ученая Айна Муцениеце придумала способ борьбы с раком с помощью введенного в организм вируса RigVir (название — в честь Риги), который распознает и убивает онкоклетки, но не приносит вреда клеткам здоровым. В 2004 году, за два дня до вступления Латвии в ЕС, препарат зарегистрировали Госагентством лекарств, а с 2011 года его включили в список компенсируемых медикаментов для пациентов с диагнозом "меланома (рак кожи)". В 2015 году Национальная служба здравоохранения утвердила клиническое руководство по лечению рака кожи: Rigvir обозначили "допустимой дополнительной терапией после хирургического вмешательства" на основании лишь того, что препарат уже зарегистрирован.

Мало того, "сегодня Rigvir рекламируется как средство для лечения меланомы, рака желудка, колоректального рака, рака поджелудочной железы, рака мочевого пузыря, рака простаты, рака легких, рака матки, рака почек и саркомы нескольких видов". Притом что "для каждой формы рака нужно свое, отдельное исследование, и у Rigvir таких нет в достаточных количествах (все на первой стадии)". По мнению Ксении, "ни одно развитое государство не дало бы добро на использование такого медикамента". Сотрудники Центра виротерапии приняли участие в фильме "The Truth About Cancer", в котором заявили, что классические способы лечения рака (химия и лучевая терапия) — неэффективны и лишь выжимают деньги из людей, в том числе из иностранцев, которые "покупаются" на то, что препарат официально зарегистрирован в стране ЕС.

Причем тут кофейные клизмы? Казалось бы, если препарат так эффективен, Латвия должна была стать Меккой не только для желающих излечиться, но и для онкологов со всего мира. Но роскошный Центр Виротерапии в Юрмале сотрудничает не с ведущими онкоцентрами мира, а с клиникой альтернативной медицины Hope4Cancer в Мексике, которая, по сведениям Ксении, предлагает лечить рак соками и кофейными клизмами. Кроме того, Центр Виротерапии выдает сертификаты на работу с Rigvir натуропату из США, чья лицензия на лечение онкобольных в США была остановлена.

"Сколько ни задавали мы вопросов представителям Центра Виротерапии насчет научного доказательства того, как лекарство работает и как получилось, что они вышли на рынок без необходимых исследований, по существу они нам ни разу не отвечали, — рассказывает Ксения. — Предпочитали с трибун разных медиа сообщать, что это заговор больших фармацевтических компаний, которые мечтают вытолкнуть с рынка латвийский продукт".

История продолжается. По ее сведениям, 16 января 2017 года Латвийская ассоциация онкологов, Кафедра фармакологии Рижского университета им. Страдиня, Латвийская ассоциация онкологов-химиотерапевтов, Латвийская ассоциация специалистов по редким заболеваниям написала заявление в Инспекцию здоровья с требованием объяснить, почему препарат зарегистрирован в Latvijas Zāļu reģistrs. "Ответ был получен, но не по существу. Так что "дело темное", — утверждает Ксения.

Два года назад ветеринары Латвии зафиксировали небывалую вспышку редкого, мучительного и смертельного заболевания собак — мегаэзофагус. Оно проявлялось так: у животного менялся голос, возникала необычная отрыжка, большой аппетит, при этом потеря веса, угнетенное состояние, покашливание, рвота, трудности с дыханием. Животное быстро уставало, теряло мышечную массу и угасало… Под подозрение попал латвийский корм Dogo.

Помощь родине. Восемь лет назад профессор Илзе Матисе-Ван-Хоутан, высоклассный специалист по ветеринарным патологиям, вернулась из США в Латвию с самыми патриотичными целями: применить на родине полученный за рубежом опыт и погрузить сыновей в латышскую культуру.

В свое время Илзе окончила елгавскую Сельхозакадемию. Образование продолжила в США: окончила магистратуру по микробиологии, иммунологии, профилактике и докторантуру по патологиям. Выдержала сертификацию, работала в университете Минесоты. Вышла замуж за американца, родила детей. "Мы жили в Сан-Паулу, где собралась крепкая латышская община. Там многие мечтают вернуться на родину, но мало кто решается. Мой муж согласился на такой шаг. Притом что зарплата упала в четыре-десять раз. Думали, если что, всегда можно вернуться. Увы, как раз сейчас мы начинаем вспоминать про такой вариант…"

Первый "звоночек" назревающего скандала Илзе получила в 2015 году: "Мне позвонила коллега Лита Конопоре и спросила, заметила ли я, что последнее время ветеринары необычно часто сталкиваются с таким редким заболеванием, как megaesophagus. Я подтвердила: осенью 2014 года от одной только маленькой клиники в Вентспилсе я за две недели получила образцы трех собак с подозрением на это заболевание. А ведь для такой проверки надо делать эндоскопическую биопсию (с "коброй") — процедура весьма нестандартная и дорогая. В другой клинике, которая специализируется на визуальной диагностике (рентгене, ультрасонографии и т.д.) за три месяца выявили 10 случаев, хотя раньше таких случаев было 1-2 в год".

Первые подозрения. Вспышка была очевидна. Организовали небольшое исследование — с помощью студентов-интернов подняли в разных клиниках случаи, зарегистрированные годом ранее (только с рентгеновскими снимками), и попросили ветеринаров и хозяев заполнить анкеты, около ста вопросов про вакцинацию, контакты, место жительства, доступность токсинов, предыдущие болезни, корм (конкретные названия в анкетах не фигурировали) и т.д.

Набралось около 70 случаев за год. Поскольку электронного учета в клиниках нет, приходилось рассчитывать на память ветеринаров, так что в прицел попали далеко не все. "Выяснилось, что 95% заболевших собак употребляли латвийский корм Dogo, — сообщила Илзе. — В небольших количествах корм экспортировался в Эстонию. Среди подтвержденных там трех случаев болезни — тот же корм".

Министерство — за. С этими данными Латвийское общество ветеринарных врачей (ЛОВВ) обратилось в Министерство земледелия (МЗ) и Продовольственно-ветеринарную службу (ПВС). Илзе предложила чиновникам план дальнейших исследований — МЗ поручило ей собрать рабочую группу, дало полгода на сбор и анализ данных и одобрило бюджет чуть более 80 000 евро.

"За полгода мы истратили примерно полбюджета: исследовали собак с симптомами, делали им рентген, брали анализы и образцы кормов, оплачивали издержки ветеринарам, — рассказывает Илзе. — Проверили половину самых вероятных токсинов — криминала не нашли. Зато выявили еще 70 подтвержденных случаев заболевания.

Министерство — против. Собирались продолжать, но тут министерство сообщило, что они — против… Их аргументы были странными. Говорили: вы не доказали, что есть вспышка (она есть). Говорили: ваш план необоснован (они сами его утверждали). Говорили: вы столько истратили, но ничего не нашли, где гарантия, что найдем… Попросили ЛОВВ выработать рекомендации по кормлению собак сухим кормом, как будто жители Латвии вдруг хором разучились. ПВС проверила пять образцов на пять токсинов, остальное сочла нерациональным. Они упирали на то, что собаки молока-мяса не дают, заболевание — неинфекционное, а значит, нечего тратить силы и деньги. Подготовленные мною материалы для прессы МЗ решило не публиковать. Сообщили лишь, что токсины не найден — собаки могут питаться Dogo смело".

Позиция производителей корма. Представители Tukuma Straume сразу заняли оборонительную позицию. "Поскольку корм Dogo уже восемь лет на рынке, а вспышка случилась лишь через несколько лет, мы спросили, что в 2012-2013 году изменилось в производственном цикле — хотели разобраться. Но они стали задавать вопросы из серии: как докажете, что хозяева кормили собак именно Dogo? (Получается, я должна была всех проверять на детекторе лжи.) Или: почему заболели не все собаки, которые едят Dogo — их 33 000. (Понятно, что у каждой собаки свой уровень иммунитета и индивидуальная переносимость - в эпидемию гриппа тоже далеко не все люди заболевают.) В итоге они заявили, что стали жертвами целенаправленной очерняющей кампании…"

Народная инициатива. Оставшись без господдержки, ветеринары и собаководы-энтузиасты объявили сбор пожертвований на продолжение исследований. На собранные через портал ziedot.lv более 30 тысяч евро создали контрольную группу собак, чтобы сравнить анкеты по больным животным и случайно отобранным собакам без диагноза. Оказалось, что во второй группе корм Dogo едят всего 13% собак.

Подозрительные совпадения. "Для сравнения: у курящего человека риск заболеть раком легких в 10 раз выше, чем у обычного. А тут получилось, что среди собак, которые питаются Dogo, риск заболеть megaesophagus в 100 раз выше. Это очень серьезная корреляция, чтобы не придавать ей значение, — рассказывает Илзе. — Кроме того, были зарегистрированы случаи, когда после перехода на другие корма состояние здоровья заболевших собак улучшалось. Еще одно совпадение: после скандала хозяева стали покупать Dogo значительно реже (производители сообщили, что объем продаж упал в четыре раза) — уровень заболеваемости тоже резко упал…

Все это время неоценимую помощь оказывали западные коллеги. На первом этапе часть образцов отсылались в Швецию и Финляндию, на втором мы наладили сотрудничество с токсикологом из Айовы и лабораторией в Миссури, рентгеновские снимки отправили сертифицированному рентгенологу в США, которая бесплатно все просмотрела и утвердила диагнозы. Германии специалист по заболеваниям нервной системы, просмотрел наши образцы бесплатно, невролог из Англии исследовал часть образцов шерсти на присутствие минералов.

В заключение мы собрали научную конференцию, на которую пригласили международных экспертов и представителей европейских ветеринарных организаций — из нашего Минземледелия и ПВС не пришел ни один главный специалист, из Tukuma Straume хотели прийти только адвокаты…"

Зарубежный опыт. По словам Илзе, она знает много случаев, когда производители корма за рубежом совсем по-другому реагировали на подобную ситуацию: "В Нидерландах была история, когда коты умирали от паралича, который предположили в связи с одним кормом. Производитель, не дожидаясь результатов исследований отозвал корм из магазинов. Они заботятся о своей репутации. В США у собак мелких пород развилась редкая нервная болезнь в происхождении которой заподозрили жевательные шарики из куриного мяса — там сразу появились сообщение на домашней странице фирмы, где рекомендовали о каждом случае болезни сообщать в госслужбу. Причину искали 2-3 года — не нашли".

Включаем патриотизм. По словам ученой, в Латвии ситуация — с точностью до наоборот. "К владельцам собак, которые жаловались на то, что корм вызвал болезнь, выезжали представители предприятия и опровергали связь. Например, в гости к одной хозяйке собаки, чей диагноз был подтвержден рентгеном на ветеринарно-медицинском факультете Сельхозуниверситета и экспертом из США, приехал ветеринар от Tukuma Straume, который приложил к боку собаки ухо и заявил, что у нее больное сердце, а никакого megaesophagus нет. Министр Янис Дуклавс и глава Совета по сотрудничеству сельхозорганизаций Эдгар Трейберг сообщили нам, что не дадут подрывать латвийское производство. Дуклавс даже заявил, что скормил своей собаке мешок Dogo — и ничего. Ну а если министр так поступает — чего уж говорить о чиновниках рангом ниже!"

Иск на полмиллиона. В августе-2016 предприятие Tukuma Straume выдвинуло иск на 500 000 евро против 17 лиц — физических и юридических. В список ответчиков попали Илзе лично и ее предприятие Сервис ветеринарной патологии, Общество ветеринаров, Центр образования ветеринаров, ветеринарные врачи, которые выступали публично и их клиники…. Иск — солидарный, если у кого-то денег не найдется — за него должны платить другие фигуранты.

"Нас обвинили в том, что мы выступаем от лица недобросовестных конкурентов, чтобы выдавить с рынка успешного производителя, — сообщила Илзе. — В качестве доказательств они прилагают наши высказывания в прессе и требуют отзыва статей, распространяющих неправду или не совсем правдивую информацию. Но мы ничего такого, чего не было, там не сообщали. Честно написали, что токсина не нашли, а корреляция есть. Нам пришлось взять адвоката, которому было нетрудно составить ответ, основанный на наших публикациях в научных журналах и презентациях на международных конференциях — разве мы пошли бы на такое со сфабрикованными данными? Это же дело чести".

По сведениям Илзе, на сегодня две судебных инстанции отклонили два требования, которые истец просил исполнить сразу — запретить ученым публично излагать свою точку зрения и заложить их имущество. Первое заседание суда назначено на ноябрь. Илзе уверена в своей правоте, но не скрывает — ей страшно. "Обида и разочарование в госинституциях так велико, что бывают моменты, когда уже не хочется оставаться на родине", — признается она.

Накануне мероприятия Эдгар Бернанс, исследователь и преподаватель Латвийской академии спортивной педагогики (курс методологии научно-спортивных исследований) провел экспресс-опрос в Твиттере, кто и что думает про патриотизм в науке. Лучшим ответом он посчитал такой: "Ученые-патриоты — это такие ученые, как Андрис Амбайнис и Слава Кащеев (квантовые физики, - прим. ред), которые могут работать в любом другом месте мира, но работают в Латвии".

Эдгар взялся развеять миф о несправедливости включения гордости отечественной фармакологии препарата "Милдронат" (мельдоний) в список запрещенных спортивных допингов.

Каждый год в списке Всемирного антидопингого агентства WADA появляются новые вещества, но международные масштабы скандал вокруг "мельдония" обрел после того, как из-за него дисквалификацию получила российская теннисистка Мария Шарапова, которая сообщила о том, что "ничего не знала о запрете", но "берет на себя всю ответственность".

Молодой ученый не согласен и с заявлением "одного начальника врачей", который со страниц прессы провозгласил, что латыши стали самыми бОльшими борцами с патриотической наукой, чем WADA.

Эдгар по пунктам развеял главные аргументы "защитников национал-патриотической науки":

1. Препарат включили в список очень быстро, без возможности дискутировать.

На самом деле, мельдоний начали мониторить в сентябре 2014 года, в апреле 2015 года признали, что "препарат улучшает выносливость в спортивных видах", в июне начали мониторинг, как много спортсменов его используют (оказалось, что много), а в сентябре объявили, что с 1 января мельдоний попадает в список запрещенных в спорте… "Странно, что до Шараповой информация не дошла, — сообщил Бернанс. — Но процедура ничем не отличалась от той, какую проводят с другими препаратами. Все было, как положено, была возможность поспорить и подискутировать…"

2. Не доказано, что это допинг.

Тут Эдгар Бернанс озвучил три определения препаратов, за которые включают в список допингов. "Если два из них выполняются, то вещество на законных основаниях попадает в список запрещенных":

3. Этот латвийский препарат каждый может использовать для улучшения здоровья.

Ну и что? "Также у нас любят говорить о теориях заговора — больших фармацевтических компаний против маленьких отечественных, американских спортсменов против российских…" — улыбается Эдгар Бернанс. По его мнению, это вообще не аргументы для критически мыслящего человека.