Мир добра. Митя Алешковский: можешь стать Шиндлером — иди к нацистам, спасай евреев!  (9)

У Мити Алешковского фундамент, которому можно только позавидовать: мама Тамара Эйдельман — потомственный историк и заслуженный учитель России, папа Петр Алешковский — потомственный историк и писатель. Оба дедушки — историки. Ко всему прочему, Митя — внучатый племянник прозаика, поэта и барда Юза Алешковского, который в 1979 году был вынужден эмигрировать в США.

В Ригу Митя Алешковский приезжал для участия в конференции Reputation Time с докладом "Добро как объединяющий элемент". Смысл его пламенной речи на английском языке состоял в том, что "когда общество находится в атомизированном и раздробленном состоянии, соединить его возможно единственным способом — через добро".

- Грубо говоря, - озвучил Митя свою теорию - самые непримиримые враги, копая траншею для чего-то хорошего, могут во время перекура сесть рядом и, допустим, демократ скажет коммунисту: а я-то думал, что коммунисты все - плохие, а ты - ничего! Это такая эволюционная штука, которая, пусть через много лет, может примирить людей. Ведь пока ситуация в стране такая, что из общего у людей - лишь проблемы.

- Судя по статистике, в России никогда не было такого единения, как сейчас. В Латвии такого нет.

- Смотря по каким вопросам это единение. По вопросу присоединения Крыма и поддержки внешней политики Путина — да. Но по этим вопросам нельзя судить о единстве такой большой страны. А по вопросам школьного образования и развития медицины единого мнения нет. По вопросам качества дорог — единение со знаком минус: всем они категорически не нравятся. И потом, может, Путина большинство и поддерживает, но правительство — нет. А депутатов и чиновников, вообще, ненавидят люто.

В объединительной силе добра я впервые убедился, когда собирал гуманитарную помощь для Крымска. Уже тогда, после протестов 2011 года, общество было на грани раскола. Помню, мы (человек сто) с коробками гуманитарной помощи стояли на площадке возле МГУ — подъехал ОМОН. Были уверены, что сейчас нас начнут забирать и сажать…

- За что?

- За несанкционированный митинг. К тому моменту в Москве были запрещены любые сборища. Но ОМОНовцы вышли из машин и… начали разгружать гуманитарные коробки, которые они собрали со своими сослуживцами и семьями. Одновременно геи и христианские активисты вместе укладывали коробки в фуру, а соседнюю фуру собирали активисты прокремлевского движения и белоленточники. Они понимали, что это важнее их разногласий.

Один из прокремлевских активистов, который сегодня стал радикальным "антимайданщиком", бросается тортом в Касьянова, написал мне тогда трогательную смс: Митя, все политики — подонки, а ты делаешь правильное дело, политика разъединяет, а добрыми делами мы добьемся светлого будущего для нашей страны. Увы, сегодня он предпочитает метание тортов. Но в моей организации есть как люди, носящие георгиевскую ленточку, так и люди с белыми ленточками. Многие известные единороссы (в том числе, высочайших позиций) сегодня активно занимаются благотворительностью, в одной упряжке с известными оппозиционерами. Самые бедные слои соединяются с самыми богатыми.

- Много людей за этих четыре года оставили политику во имя добрых дел?

- Довольно много моих знакомых переходят к общественным делам. Понимают, что в политике сегодня бессмысленно чего-то добиваться, если ты не принадлежишь "Единой России". На мой взгляд, благотворительность сегодня — чуть ли не единственная возможность что-либо изменить и реально улучшить жизнь в стране. Большинство моих нынешних коллег не предполагали, что окажутся в благотворительности — это люди бизнеса, журналистики…

- Может ли общее доброе дело помочь в поиске общего языка в политических вопросах?

- А тут не стоит и пытаться. Зачем тратить энергию и время, которых у нас так немного, на бессмысленные попытки побороть дьявольскую пропагандистскую машину?

- Разве не эффективнее решать проблемы детских больниц и пострадавших регионов через государственный ресурс? А для этого лучше быть как минимум не в контре, а находить общий язык…

- Важно понимать, что государство — это мы, а не лично Путин или "Единая Россия". Благотворительные организации и сами по себе решают огромное количество социальных проблем. И не только в России так происходит — в США, Швейцарии, Финляндии, где социальная ситуация значительно лучше… Просто именно у нас благотворительные организации — последняя надежда во многих случаях…

С госструктурами мы в разных отношениях. Например, Госдума пытается сделать нас иностранными агентами. Только потому, что пожертвования к нам приходят из разных стран (правда, иностранных денег существенно меньше, чем из России), но это на 100% физические лица. Мы не занимаемся политикой. Увы, иностранным агентом сегодня может стать любой фонд.

- Вам придется отказаться от иностранных денег?

- Не вижу на то причин, почему мы должны отказаться от денег, которые люди жертвуют от всей души? Почему, к примеру, вы не можете пожертвовать денег на строительство хосписа в Омске? Каким образом вы отрицательно повлияете на политику России? Но если прижмет — будем регистрироваться, как иностранные агенты. Да, это осложнит нашу жизнь. Возможно, нам будут меньше давать денег. Ну а как иначе?

В целом нельзя все покрасить черным или белым цветом — все по-разному. Например, мы строим в Омске детский хоспис — первый детский хоспис за Уралом. Там очень помогают местные люди из министерства здравоохранения — обеспечивают обезболивание. Все зависит от людей и повестки дня. Есть у них повестка "мочить НКО" (некоммерческие организации — прим. Ред.) — они мочат НКО. Но при этом они-то знают, что детский хоспис необходим, и они принимают помощь от НКО (то есть нас) и не суют нам палки в колеса. Надо стараться использовать возможности, какие есть, и уворачиваться от ударов, которые нам пытаются наносить.

- Вы пытались как-то повлиять на ситуацию с ударами, объяснить, что вы не про политику?

- Я один раз сходил в Общественную палату. Теперь уже не понимаю зачем. В итоге я встал посреди заседания и вышел. Решил, что лучше потрачу время на помощь людям, а не на болтологию. Если нас хотят сделать иностранными агентами — сделают, и мы никак на это не сможем повлиять. Зато я могу повлиять на то, чтобы жизнь большого числа людей существенно улучшилась.

- Ваша организация НужнаПомощь.ру — одна из самых узнаваемых. Как вам удалось так быстро развернуться?

- Мы разрастаемся, и вправду, сильно и быстро: в первый год собрали 1 300 000 рублей, на другой год — 13 миллионов, в третий — 62 миллиона, в этом году устремились к ста миллионам. Дело в том, что мы очень эффективны: на один рубль мы оказываем больше помощи, чем большинство фондов.

- Как у вас так получается?

- Грубо говоря, мы даем людям удочку, а не рыбку. Большинство фондов занимается тем, что собирает деньги на лечение конкретных детей, а мы создаем больницы, хосписы, патронажные службы, помогаем развиться региональным некоммерческим организациям… В общем, стараемся помочь решать проблемы глобально, оставляя инфраструктуру, которая будет работать и без нас.

Мы беремся за проекты во всех категориях социальной проблематики, проводим экспертизу, получаем рекомендации от специалистов, как их лучше решать, и запускаем сбор средств. Например, на Горбачевскую клинику…

- Неужели и Горбачевская клиника нуждается в сборе средств?

- Да. Это единственная в стране клиника, где проводят все виды трансплантаций костного мозга — для взрослых и детей. Мы финансируем семь их лабораторий. Горбачев построил клинику, а дальше… Этим лабораториям надо по два-три миллиона ежемесячно, но мы их не собираем, потому что люди не хотят давать деньги на пробирки.

- А на что хотят?

- На конкретных больных умирающих детей. На детей, вообще, всегда охотней жертвуют, дальше идут старики, экологические проекты, животные… На лечение взрослых деньги собирать очень трудно. Поэтому гораздо перспективнее заниматься профилактикой заболеваний в тех же больницах и создавать систему, чтобы они меньше и легче болели. Сколько ты ни объясняй, что наш способ работы гораздо эффективнее, что за каждой оплаченной пробиркой — 5-10 жизней. Не понимают! Лучше — в сто раз дороже заплатить, но за конкретного ребенка. Непробиваемая стена.

Ситуация меняется, но очень медленно. Каждая наша позитивная история точит камень, убеждает, что не все потеряно. На сегодня существование нашей организации гарантирует существование 70 важных социальных проектов по всей стране, которые улучшат жизнь десятков тысяч людей.

- Деньги вы готовы брать у кого угодно?

- Да. Моя война — не сражение с прокремлевским движением или оппозицией, а война с голодом, холодом, одиночеством и смертью. Против этого я готов сражаться хоть с чертом лысым вместе. Последнее время мы заигрались в рукопожатность с обеих сторон, но такие игры быстро заканчиваются, когда заболевает и умирает ваш ребенок. Если вы ярый оппозиционер, а спасти ребенка может только ярый "единоросс" — вы согласитесь. Если не согласитесь, то вы — подлец. Жизнь ребенка или родителей — важнее ваших принципов. Вот о спасении своей жизни решайте сами, а насчет спасения жизней других… если не помогаете, то хотя бы не мешайте.

Я и на Украине, когда был, пытался донести мысль, что неважно, откуда человек — из Донецка или Львова — его жизнь одинаково ценна, что надо ставить жизнь превыше всего, и неважно, у кого брать деньги в борьбе за эту жизнь — у олигарха "за единую Украину" или у олигарха "за Донбасс". Но они там пока сильно заигрались в рукопожатность. И больше меня не зовут. Их дело.

В общем, если условная Аль-Каида или Дональд Трамп дадут денег на строительство хосписа в Омске и ничего за это не попросят — мы возьмем. По счастью, пока никто такой денег не давал, соответственно, ни о чем таком ни разу не просили. Так что все эти разговоры носят чисто умозрительный характер.

- А если попросят? В свое время нашлись ведь желающие упрекнуть актрису Чулпан Хаматову, что она рекламировала предвыборную кампанию Путина…

- Думаю, я напишу об этом в Фейсбук. Это предупреждение всем, кто захочет о чем-то таком попросить. А в ситуации Чулпан я поступил бы так же. Для меня удивительно, что кто-то смел упрекнуть Чулпан, которая отвечает за спасение практически всех онкологически больных детей России. Да ей надо в ножки упасть! И уж точно никто не смеет ее чмырить и заниматься чистоплюйством. Пусть она поддерживает или не поддерживает кого угодно! Чулпан я готов поддержать всегда, при этом встать на защиту интересов Путина — не готов. Но есть вещи, которые допустимо делать во имя высшей цели.

Подозреваю, что дальше возникает вопрос, а с Гитлером вы бы стали… во имя спасения ребенка? По счастью, нет сейчас такого Гитлера. Но если задать себе вопрос: во имя спасения своего ребенка вы бы пошли в СС? Оскар Шиндлер был членом НСДАП, нацистской организации, а какое число людей он спас! Как бы это ужасно не звучало, но ты можешь быть членом СС или "Единой России", но при этом оставаться человеком. Это притом что я ни в коем случае не оправдываю фашизм. Во мне течет много еврейской крови, мой прадед — узник Сиона. Но если ты можешь стать Оскаром Шиндлером — иди к нацистам и спасай евреев.

- Жуткая перспектива!

- Ужас в том, что мы живем во времена, когда людей, спасающих другие жизни, вынуждают совершать такой выбор. Вот у моего фонда сейчас около 30 000 благополучателей по всей стране — я лично ответственен за них. А мне все время предъявляют выбор: ты за красных или за белых? Я не хочу из этого выбирать! Да, у меня есть личная политическая позиция, но я не хочу вплетать в эту игру и политические склоки свою организацию. Мы не имеем к этому отношения и никогда не занимали ничью сторону.

- Вы общаетесь с зарубежными благотворительными организациями?

- Почти нет. У нас разная проблематика. Грубо говоря, в той же Америке, все онкобольные подсчитаны и на них, так или иначе, деньги собраны. Там не стоит вопрос: денег нет — умри.

- Вы родились в семье потомственных историков. Наверное, у вас картина мира — как на ладони. Можете сказать, почему вроде добрые люди России и Европы (в частности, Латвии), снова начали строить между собой "забор"?

- Думаю, тут сказываются, с одной стороны, советская инертность (мол, вы без нас ничто, и мы вам это покажем), а с другой — травмы прошлого (без спросу вошли в дом, поселились, а теперь говорят, что сами козлы). Впрочем, этот "забор" — сильно политизированный элемент. В человеческих отношениях его нет. В ту же Латвию я приезжаю часто — в советское время семья отдыхала в Апшуциемсе, после отделения мы тоже тут частые гости, но никогда я не ощущал тут никакой нелюбви и косых взглядов.

Если бы люди научились мирно разводиться и потом мирно сосуществовать — проблем бы было гораздо меньше. Но пока у нас великая держава, а кругом — враги. Увы, в великой стране на лечение детей и взрослых приходится скидываться всем миром, в то время как родная держава бомбит каких-нибудь очередных врагов за наш счет.

Были бы мы реально великими во всем, то не было бы вопросов, как с нами сосуществовать. Если бы это было выгодно и не сопровождалось заламыванием рук, то это бы происходило — я верю в свободный рынок и культурные отношения. Было бы Риге выгоднее сотрудничать с Москвой, чем с Брюсселем, шла бы хорошая дорога в Москву, а не в Варшаву, был бы рубль крепче евро, то Латвия бы сотрудничала с Москвой, а не с Брюсселем. Травмы прошлого быстро бы затянулись. А пока у нас могут посадить любого в тюрьму на любой срок — извините.

- Но как нам зализать раны прошлого, чтобы они не довлели над будущим?

- Ошибки надо разбирать, признавать и извиняться. Германия сколько раз извинялась за фашизм — она осознала это, пережила и переросла. Мы видим, какое прекрасное общество на этом выросло. Россия ошибок сталинизма не признавала, там до сих пор гордятся Сталиным, считают, что жертвы ГУЛАГа — допустимые, главное, что заводы построили и атомную бомбу создали. В итоге мы до сих пор завязли там, а Германия опередила нас на вечность. Я уверен, что без осознания и признания своих грехов, захоронения Ленина, переименования советских улиц и признания коммунистического режима бесчеловечным, мы из болота не выберемся.

- Тем не менее вы выбираете жизнь в России. В то время как многие россияне перебираются в том числе и к нам.

- Я бродил сегодня по прекрасной Риге и писал своей девушке — она отвечала: зачем ты мне все это описываешь, все равно мы никогда не переедем. Конечно, каждый человек себе хозяин и сам решает, что ему делать. Если кому-то в России опасно — лучше бежать, чем садиться или рисковать жизнью. Геройство тут ни к чему.

При этом, если люди покидают Россию, потому что им не нравятся дороги, пробки, грязный воздух, питание, медицина, образование, но сами они ничего не пытаются изменить, то кто это за них делать будет? Понимаю, что заниматься этим нелегко, а порой и неприятно, но это же наша страна — кто еще ею должен заниматься? Бежать от трудностей, которые можно и нужно исправить, просто потому, что лень этим заниматься — этого я не понимаю.

Усилиями тех, кто остался, очень многое меняется в нашей стране и к лучшему. Например, в 90-х годах детская смерть от лейкоза была под 80% (притом что в мире этот процент был значительно ниже), а теперь под 80% выживают. И это — достижение общества. В том числе, Чулпан Хаматовой и ее фонда "Подари жизнь", который доказал, что с раком можно бороться и побеждать его. Еще пример: у нас на всех выборах есть наблюдатели. И если выборы "воруют", то они об этом сообщают тем, кто хочет это знать. Но еще лет 10 назад никто особо не знал, что там у урн происходит — никто за этим не следил. Так что общество растет и развивается, появляются новые интересные проекты, музеи, фильмы, люди, профессии, кампании… Мы идем вперед, но не так быстро, как хотелось бы.

- Как на вашу патриотическую теорию смотрит Юз Алешковский, который покинул Россию давно…

- К сожалению, мы виделись всего пару раз в жизни и все спросить не было возможности. Он давно уехал, а я никогда не был в Америке. Для меня есть еще один аргумент в пользу "остаться": если мы уедем, то как быть с теми, кто физически не может уехать? У меня такое ощущение, что, если я буду жить где-то в тиши и благополучии, то по ночам мне будут являться Ильдар Дадин, который сидит за то, что три раза был в одиночном пикете, Сергей Удальцов, который сидит по сфабрикованному делу и многие другие. Пока ты можешь — надо оставаться.