"Страшно себе представить, что было бы, если бы наши националисты во власти знали, что им за реализацию любых фантазий ничего не будет! Перешли бы они рубикон? Думаю, да", — считает Михаил Карасиков, исполнитель одной из центральных ролей в картине "Отец ночь" (Tēvs nakts). Он сыграл друга и сподвижника латышского спасателя евреев Жаниса Липке — Хаима Арье Смолянского. И на тему Холокоста актеру есть что сказать.
Большинство жителей Латвии идентифицируют актера Михаила Карасикова по его неразлучному другу — серому пушистику Тофику, которого Миша придумал и оживил на радость тысячам малышей. В 90-х и начале 2000-х латвийские "спокойной ночи" пользовались бешеной популярностью не только у себя на родине, но и в России, где до дефолта передача делалась и выходила на Ren-TV. Причем писем от латышских детей он получал ничуть не меньше, чем от русских — Тофик интегрировал у экранов всех…
Лет шесть назад Миша блистал в трехчасовом моноспектакле для взрослых "Дикарь forever, или В защиту пещерного человека" — играл дикаря, который выступает наглядным пособием ошибок и комичных ситуаций во взаимоотношениях мужчин и женщин в повседневной и сексуальной жизни.
Основным его хлебом долгое время была озвучание рекламы на все голоса и дубляж кино — с его помощью на русский язык переходили Джордж Клуни, Джек Николсон, Мистер Бин и другие англоязычные звезды, вплоть до семейки Симпсонов. Увы, на сегодня поток заказов от российских телеканалов иссяк: их новая политика — давать работу россиянам. Кинокарьера Карасикова ограничивалась эпизодами. Например, в одном датском фильме он сыграл человека, который чуть не разрушил мир.
С режиссером Дависом Симанисом судьба его свела пять лет назад. Симанис позвал Карасикова на роль… Сергея Эйзенштейна в своем фильме Escaping Riga. Картина про двух гениев родом из Риги — Эйзенштейна и философа Исайю Берлина — снималась в жанре документальной мистификации, художественной реставрации и осмысления документальных фактов. Миша, хоть и скромно признал, что лоб у гения был выше, честно погрузился в роль, изучив мельчайшие детали биографии Эйзенштейна.
Именно тогда Миша с удивлением обнаружил, что большинство латышских молодых киношников выросло на его Тофике. В том числе и Давис Симанис, который позже преподавал в RISEBA сыну Карасикова Данику, будущему кинооператору. В общем, никто не удивился, что именно Мише доверили сыграть вторую по значимости мужскую роль в новой картине Дависа Симаниса "Отец ночь". Уже в первый уикэнд показов фильм посмотрело более 6000 жителей Латвии.
- Можно не сомневаться, что тебя позвали на эту роль без проб.
- Да, все было очень просто: мне позвонили от Дависа, отправили сценарий и пригласили на съемки. Если честно, мне трудно было представить себя в роли такого эпохального человека, как Хаим Арье Смолянский (прототип киноперсонажа Арке). Даже в сравнении с фото 40-го года, на котором Хаим был значительно моложе меня сейчас, я чувствую себя пацаном — там просто физически ощущается масштаб личности.
Семья Смолянских: Хаим с женой Соней, тещей Йохезед, сыном Янкелем и дочкой Миной.
- Чтоб ты знаешь о судьбе Хаима?
- В реальной жизни он потерял в Холокосте не одного, а двух детей — 5-летнего сына Янкеля и 4-летнюю дочь Мину, жену Соню и тещу Йохевед. Всех их в ноябре 1941-го года расстреляли в Румбульском лесу. Самого же Хаима Жанису удалось спасти. Одной из самых тяжелых для меня стала сцена, когда Хаим Смолянский, сидя в углу комнатки, где помирала забитая не до конца женщина, обвинял Жаниса, что тот не спас его дочь…
Вскоре после войны Хаим женился на Хае, двоюродной сестре погибшей супруги — от этого брака родился сын Борис Смолянский. Сохранилась фотография свадьбы 20-летнего Бориса в 70-х годах — почетным гостем на празднике был Жанис Липке. Сам Хаим трагически погиб в 1966 году — сгорел на своей дачке в Юрмале. Я звонил в Хайфу, разговаривал с Борисом Смолянским, которому сейчас за 70, расспрашивал про отца. Много интересного, чтобы понять личность Хаима, мне поведал его, рожденный до войны, племянник Фима.
- Что связывало Жаниса с Хаимом?
- До войны у Хаима была своя лавка, а Жанис в ней работал. Торговали в контексте того времени. В том числе и контрабанду сбывали. А что, надо было как-то выживать: ульманисовские времена далеко не для всех были манной небесной. Массе народа жилось тяжело.
Несмотря на разницу в социальном положении, Жанис и Хаим были настоящими друзьями. Племянник Смолянского Фима рассказал мне, как в 1936 году погиб его отец, брат Хаима. Он шел по улице Авоту. Не доходя до Чака, где сужался тротуар, его сбил грузовик, водитель которого, завидев идущего еврея, резко распахнул дверцу на полном ходу. Хаим и Жанис долго пытались узнать, кто это сделал. А та сволочь, водила, всюду хвастался, что "жида убил". Через полтора месяца хвастовство докатилось до ушей Жаниса — они с Хаимом подпоили урода, вывезли в темное место, хорошенько вломили, накинули мешок на голову и бросили в Даугаву. И не знаю, можно ли тут говорить, что они убили человека…
- Мне кажется, у Жаниса произошел слом нервной системы, которая не выдержала зверств, творившихся вокруг. Очень человечная природа взяла верх над понятным желанием защитить в первую очередь свою семью. Когда Жанис привел в убежище первых шесть человек, один из спасенных сказал ему: Жанис, спасибо, что спас нас! А Липке ответил: да что там, шесть человек всего, вот если бы 60, а лучше — 600, а еще лучше — 6000…
Он рыл очень сложной конструкции 6-метровой глубины убежища в труднодоступных местах, оборудовал лежанками в три яруса. Люди там жили почти безвылазно годами. Жанис везде находил соратников-латышей — кого уговором, а кого и подкупом… Можно было только догадываться, как он рисковал — стукачество и пассивное одобрение того, что творили с евреями, в Латвии того времени были повальными. Как актер, отмечу, что Жанис был невероятно талантлив — он виртуозно импровизировал, когда вывозил людей, ведь ценой актерской неудачи были жизни.
Судьба наградила героя долгой жизнью. В 70-х годах Жанис ездил в Израиль, где его и его жену Иоанну высочайше приняли и причислили к Праведникам мира (всего это звание получили 136 жителей Латвии). Был он и в Австралии, куда пришлось уехать его старшему, служившему в войсках вермахта, сыну. До призыва он помогал отцу прятать евреев, а когда призвали — пришлось идти, чтобы не привлекать внимание к семье и не ставить ее под удар. Потом возвращаться в Советскую Латвию было нельзя — никто бы не стал разбираться, что парень так спасал евреев.
Старшая дочь Жаниса вышла замуж за красного офицера — она была идейной коммунисткой. Младший сын Жаниса Зигфрид умер только в 1994 году. Его жена жива, в годовщину дня рождения Жаниса она участвует в мероприятиях мемориала Липке. Она живет там же, где был первый бункер — на Кипсале.
- Да, история Рижского гетто — это и моя история. Мой дядька хорошо помнил то время и много рассказывал мне о нем. Он воевал, был старейшиной синагоги, первый в Советском союзе наладил промышленное производство мацы, что сопровождалось большими сложностями.
Сестра дяди была замужем за кузнецом, латышом. Когда местные пособники немцев шуцманы (а они были знакомыми кузнеца) пришли забирать ее в гетто, он сказал: возьмете ее — забирайте и меня. И сказал он это так убедительно и с такой ненавистью, что ублюдки оставили семью в покое. От этого брака родилось двое парней — они до сих пор живут в Латвии, ментально они — латыши…
Дядька много мне рассказывал о довоенной жизни Риги и табличках judenfrei ("зона, свободная от евреев"), которые задолго до прихода немцев массово появились по всей стране. Подтверждение его словам — особая карта Латвии в Рижской синагоге, там по всей территории горят лампочки в местах убийств евреев. И темных мест практически нет.
Как-то я отвозил американку еврейского происхождения в место, где родились ее родители по фамилии Школьник — в Плявиняс. Расспрашивали там стариков, нашли домик с сохранившейся табличкой "Мануфактура Школьник", а древняя бабулька из рядом стоящего дома прекрасно помнила семью Школьников — их всех расстреляли во дворе местные жители, еще до прихода немцев… Увы, несмотря на то, что на этой территории всегда жило много евреев, антисемитизм процветал. И Жанис был необычным в этом смысле человеком…
- Почему именно сейчас, к 100-летию Латвии, надо было снять фильм на эту тему?
- На самом деле, его надо было снять сразу после обретения независимости — Жанис Липке и его сподвижники всячески достойны того, чтобы их имена громко звучали. Но хорошо, что его вообще сняли.
- В Латвии снимается не так много отечественного кино, поэтому каждый фильм — событие. Тема и вправду очень суровая: про нее люди не хотят лишний раз ни слышать, ни говорить. Ведь тогда придется признать, как много людей было задействовано в Холокосте. В Латвии было уничтожено 89,5 процентов евреев (70 000 латвийских и 20 000 привезенных с других территорий)! Кстати, 500 человек, сожженных в Рижской хоральной синагоге — это были в основном еврейские беженцы из Литвы: женщины, старики, дети… И то массовое убийство устроили не немцы, а команда Арайса. То, что в Латвии были такие герои, как Жанис Липке, очень важно для латышей — это их гордость.
- Что ты чувствовал, переодеваясь в костюм с желтой звездой?
- Кошмар. По-моему, это было время повального сумасшествия. Иначе разум отказывается это объяснять. Такие фильмы заставляют задуматься на тему, что за существо такое — человек.
- На твой взгляд, как далеко мы от этого кошмара ушли? Насколько легко современный национализм может перетечь в нацизм?
- Очень легко, просто элементарно! Национализм — он не имеет ничего общего с патриотизмом. Он зиждется на ненависти к другим нациям, в то время как патриотизм — на любви, гордости за родину и народ. Посмотри на партию Национальное объединение: у таких людей, как Домбрава, Дзинтарс, Добелис, Парадниекс, хитрость, глупость и ненависть перекрывают все нормальные человеческие чувства. Страшно себе представить, что было бы, если бы наши националисты во власти знали, что им за реализацию любых фантазий ничего не будет! Перешли бы они рубикон? Думаю, да.
- Может, фильм про Жаниса Липке что-то перекроит в их сознании?
- Если честно, мне трудно представить Домбраву в зрительных рядах. Если и придет, то, чтобы выставить какой-нибудь очередной хлесткий твит. Из серии, как он выдал во время Праздника песни: что латыши — избранный народ, которые, когда рушились европейские дома и восточные княжества, рыскали по норвежским землям. Потрясающая глупость!
- Давис Симанис сделал к этому важный шаг. Надо обнародовать все факты и списки. Честно рассказать о том, кто и что творил. А у нас все очень боязливо. В Музее оккупации пишут "некоторые из числа местных пособников". Некоторые — это сколько? Пять, десять, пятнадцать? Масштабы были вовсе не такими. Надо признать, что здесь угробили десятки тысяч евреев со всей Европы, и сделано это было при активной и пассивной помощи местных жителей.
Лет 15 назад я привозил в Саласпилс двух старичков — израильтян Питера и Бена. 17-летними пацанами они были здесь узниками. Бен прибыл с женой и аптечкой в руках. Когда мы вошли в мемориал, старички рассказывали и показывали, где что было: здесь сваливали трупы, а там была железнодорожная ветка, по которой привозили новых…
В какой-то момент у Бена случилась истерика, а Питер, судорожно выламывая руки, говорил по-русски с сильным акцентом: "Ум… ум… ум… не может осознать, что здесь творилось!" Его отчаянные жесты врезались мне в память. Буквально через пару дней после этого я прочитал слова Вайры (Вике-Фрейберги) о том, что Саласпилс — это был просто трудовой лагерь. Мне это показалось чудовищным кощунством.
