А до этого мы готовились к этому шествию, перебирая сотни фотографий, сопровождаемых душераздирающими воспоминаниями о той страшной войне, многие из которых читать без слёз было невозможно.
Ко мне в офис пришла пожилая женщина и, стесняясь, спросила, может ли она пройти с портретом своей тёти, которая не была на фронте, но всю войну проработала медсестрой в госпитале в блокадном Ленинграде… Разве могут быть какие-то сомнения?!
Когда Бессмертный полк пришел на площадь к Памятнику Освободителям слёзы на глазах были как у шествующих, так и у встречавших его на площади.
Усталые, но переполненные позитивными эмоциями от происшедшего мы сидели в палатке "Бессмертного Полка". Случайно выложил на стол свои вещи, в том числе и георгиевскую ленту. Проходящая мимо дама немолодого возраста тут же попыталась её забрать.
- Извините, это моя личная ленточка.
- Я ветеран войны, вы обязаны мне её отдать!
Понимая, что дама не юная, но всё равно по возрасту никак не может быть ветераном ВОВ, спрашиваю:
- Простите, Вам сколько лет?
- Мне восемьдесят лет! Мне было шесть лет, я всё помню!
Возможно, я и не прав, но меня подбросило. Что она помнит? Разрывы снарядов в окопах, разрывающих на куски боевых друзей? Свистящие над головой пули? Или, как моя мама, после разрыва мины, кишки подруги на лафете орудия, которое только что они вместе наводили?
Разве можно сравнить, пусть и тяжелые детские воспоминания в тылу, с пережитым фронтовиками?
Возможно, резким ответом я испортил даме праздничное настроение. Готов принести свои извинения.
Но очень прошу, побойтесь Б-га! Ветеран войны – это не удостоверения и льготы, предоставляемые российским правительством, это ещё и боль и кровь и слёзы.
Не воруйте это звание у людей его выстрадавших.