Новая волна эмиграции из России, возникшая после вторжения РФ в Украину, имеет несколько специфических особенностей, которые мешают многим уехавшим адаптироваться на Западе, объяснил в интервью Rus.Delfi.lv известный социолог Виктор Вахштейн, бывший декан Московской высшей школы социальных и экономических наук ("Шанинки"), а ныне научный сотрудник Тель-Авивского Университета (Израиль).
По данным Eurostat, за последние два года страны ЕС выдали гражданам России свыше 220 тысяч ВНЖ. Как показывает статистика, российские эмигранты – это преимущественно молодые люди, с хорошим образованием, высокими доходами, открытой антиправительственной позицией и знанием иностранных языков. Однако далеко не всем из них удается адаптироваться на Западе, и кто-то даже принимает решение вернуться.
"Мы говорим о людях, привыкших считать себя частью глобального мира. Жителях больших городов, чьи представления о "возможном" и "невозможном" были сформированы десятилетием относительно прозрачных границ и условного финансового благополучия, - объясняет Виктор Вахштейн. - Теория глобализации внушала им оптимизм, обещая, что в скором будущем "цифровое кочевничество" станет общей нормой, космополитизм – новой религией. Все было навсегда, пока не кончилось. 24 февраля стало точкой невозврата, "невозможным событием"."
Полную версию интервью с Виктором Вахштейном можно прочесть здесь.
По мнению социолога, многие релоканты даже не пытаются интегрироваться в новой стране, поскольку считают эту точку временной. Чтобы принять долгосрочные решения о выборе места жительства, люди обычно оценивают возможности образования для своих детей. Каждое диаспорное русскоязычное сообщество начинает институционализацию с хорошей (чаще всего англоязычной) школы.
"Есть шутка, что послереволюционная эмиграция столетней давности собиралась вокруг церквей, а нынешняя – вокруг школ (…). Это парадоксально, но вовсе не работа родителей, а образование детей дает людям возможность понять, где теперь их дом. Как исследователи мы дальше можем посмотреть – где такие школы возникают и, следовательно, где у диаспор больше шансов на укоренение", - отмечает Вахштейн.
При этом, эксперт признает, что российскому академическому миру трудно адаптироваться в западных условиях. В первую очередь, из-за подозрений в их возможных связей с режимом власти. "В первый военный год паранойя обострилась по всей Европе. Когда я пытался помочь своим выпускникам покинуть Россию, бывшие коллеги из Университета Манчестера мне со всей возможной британской вежливостью объяснили: это вы там "иностранные агенты", тут вы по умолчанию "агенты Путина". Кажется, никогда ранее Ремарк не был так актуален", - добавляет Вахштейн.