Преступность в Латвии снижается ударными темпами. Особенно число убийств. С экономическими преступлениями работать как следует пока не научились, но скоро и это исправят. А вот дела по разжиганию национальной розни часто рассыпаются - на то есть объективные причины. Об этом рассказал генпрокурор Эрик Калнмейерс, которые пришел в эфир радио LR-4, чтобы ответить на вопросы ведущей передачи "Действующие лица" Валентины Артеменко и журналиста портала Delfi Кристины Худенко.
Генпрокурор пришел на радио в день, когда прошло два пикета с требованием его отставки в связи с "делом олигархов". Сам он считает, что скорей всего стал объектом личной мести бывших сотрудников БПБК, но думает, что главная мишень скандала — не он, а некоторые политические фигуры. В отставку он готов уйти лишь, если специально созданная комиссия докажет, что он был неправ. (Подробно о том, что Калнмейерс рассказал о "деле олигархов" и "переговоров в Rīdzene" — здесь.)
Генпрокурор оценил работу своего ведомства так: "В общих чертах справляемся, но хотелось бы видеть лучшую работу и более обеспеченные правоохранительные органы". В качестве наглядных примеров того, что в прокуратуре не сидят сложа руки, он назвал переданные в суд дела Latvenergo и Latvijas Dzelzceļš. "Бывают, конечно, неудачи и ошибки, но не ошибается лишь тот, кто ничего не делает".
Сравнивая работу советской и латвийской прокуратур (Калнмейерсу довелось поработать в обеих), он отметил, что система в целом сильно изменилась, но раньше было больше личностного отношения — сотрудники прокуратуры готовы были сутки напролет проводить на работе.
Про снижение преступности в Латвии. За первых пять месяцев года уровень преступности снизился на 5% в сравнении с тем же периодом прошлого года. В том числе и благодаря эмиграции: из страны уезжают не только лучшие люди, но и худшие — они тоже едут на "заработки" в более благополучные государства, где есть побольше, что украсть... В лидерах криминала Латвии — кражи и разбойные нападения, то есть преступления против имущества. Уровень убийств в стране — в ярко выраженной нисходящей тенденции. Это вам не лихие девяностые, когда поставили рекорд Латвии — убили 479 человек за 1994 год. Сейчас их в районе 80 в год.
Про то, почему громкие "дела БПБК" заканчиваются пшиками. Проблем у правоохранительных органов хватает. В том числе — нехватка профессиональных кадров, да и кадров вообще. Одно время в БПБК была практика: все более-менее громкие дела начинались с масштабных публичных мероприятий с элементами шоу, а потом пытались собрать доказательства и… шла другая тема. Часто оказывалось, что они либо поторопились что-то натворить, либо, наоборот, слишком передержали.
Про "сырые" дела. В среднем за последние годы в суд уходит около 45 тысяч дел. На доследствие возвращаются примерно пара сотен.
Про зарплаты прокуроров. Прокуратура у нас трехступенчатая. Стартовый оклад только начавшего работу прокурора — 1614 евро до уплаты налогов. Три года проработал, получил первый классный чин — добавляют 7%. В областной прокуратуре оклад больше, в генеральной — еще больше. Но в целом зарплаты невелики — судьям и прокурорам они не увеличивались с 2011 года. (На вопрос, может ли это сделать сотрудников прокуратуры более уязвимыми ко всяким незаконным предложениям со стороны, прокурор ответил утвердительно, — прим. ред.)
Про то, прослушивают ли в Латвии всех и вся. Можно не волноваться, все гостиницы и все номера у нас в стране не прослушиваются. Прослушивание телефонных и непубличных разговоров при оперативной разработке должно быть санкционировано особоуполномоченным судьей Верховного суда, а в уголовных делах этим занимается следственный судья. Но как только при проведении такой прослушки устанавливается причина для возбуждения уголовного дела, оно должно быть возбуждено. Если долго слушать, чтобы накопить побольше дел, государство может за это ответить в ЕСПЧ.
Про убийство дочки директора Даугавпилсского зоопарка Элины Пупини. (Подробности — здесь.) Это дело сейчас находится в Верховном суде на рассмотрении кассационной инстанции. Я теперь воздерживаюсь комментировать уголовные дела — меня упрекнули в том, что мои высказывания могут влиять на ход дела.
Про трагическую смерть 5-летнего Вани. Как это может не затронуть! Знакомые из Лиепаи мне рассказали, что там никого не удивляет, если пятилетний ребенок один идет по улице — привычное дело для небольших городов... Сейчас проводится оценка ситуации, есть ли уголовные нарушения в действиях родителей и других людей, которые могли предотвратить трагедию. С семьей же работает Инспекция по защите прав детей — это их компетенция... В отличие от СССР и России, наша прокуратура не ведет общего надзора за соблюдением всех законов Латвии…
Про равнодушие людей. За примерами далеко ходить не надо. Буквально неделю назад в прессе прошла информация про литовского журналиста, которого в центре Риги пинали ногами, но все проходили мимо — бьют и бьют, меня это не касается. То же самое, когда люди видят пьяного человека, садящегося за руль машины, и не останавливают. Если мы будем так продолжать — улучшений можно не ждать.
Про задержанных администраторов неплатежеспособности. Там несколько дел. Следствие проводит как бюро Госполиции по борьбе с экономическими преступлениями, так и прокуратура по делам, связанным с оргпреступностью. Разглашать данные следствия не могу… Проблема нашего государства, что у нас не готовят следователей-экономистов, которые умеют работать с объемными экономическими делами. До 2010 года такой подготовкой занималась Академия полиции, а сейчас курс на эту тему факультативно проводится в Университете им. Страдиня и в Колледже полиции, но этого недостаточно. Недавно Еврокомиссия выделила Латвии дополнительные почти 12 миллионов евро на 5-7 лет — на обучение судей, прокуроров и следователей. Администрация судов готовит программу.
Про закрытие дел о разжигании национальной розни (в том числе, поданное Владимиром Линдерманом заявление о высказывании депутата Эдвина Шноре, который сравнил русских со вшами в шубе). Это серьезная проблема. Дело в том, что ни следователь, ни прокурор не могут сказать, содержит ли конкретный текст элементы разжигания розни и является ли оскорбительным — это должен сделать специалист. Таких лицензированных экспертов у нас нет, поэтому привлекают внештатных... Это может быть политолог, социолог. Если эксперт говорит "да, было" — направляем в суд, но были случаи, когда мы имеем заключение эксперта "да, разжигание есть", а суд оправдывает, потому что защита обвиняемого представляет заключение эксперта того же уровня, который говорит наоборот — "разжигания не было". И трудно оценить, кто правее.
Про готовность Латвии бороться с киберпреступлениями (в предверии выборов). Такие дела расследуются. Но надо учесть, что оклады в госучреждениях никак не могут конкурировать с окладами в частных IT-компаниях.
