Луганск — столица самопровозглашенной народной республики — увешан большущими плакатами с призывами вступать в Корпус народной милиции. Это регулярная армия ЛНР, за работу в которой официально платят зарплату. Знающие люди пояснили: 15 тысяч рублей в месяц. Деньги для обнищавшего Донбасса очень хорошие (пенсия, к примеру, это 2 тысячи рублей). Шахты нынче загружены в лучшем случае на 30 процентов, поэтому в иных городах на заработки в Корпус идут до 80 процентов мужского населения. Но мне за три недели пребывания там не удалось обнаружить ни одного официального наемника — все представлялись исключительно добровольцами.
Я остановилась в доме девушки, чей жених погиб в боях за ЛНР. Они познакомились давно, он — с Украины, она — из России. Но мужчинам свойственно увлекаться войной — она приехала продолжать его дело. А в память о нем написала сборник стихов. Мне показалось, если б он знал, как она его любит, он был бы пацифистом…
"Киев, похоже, не сдастся"
Крепкий мужчина в камуфляже стережет важный военный объект в центре города. В качестве коврика у него под ногами украинский флаг (это там, как оказалось, обычное дело). Поговорить с корреспондентом европейской газеты согласился на условиях полной анонимности, зато откровенно.
Иван (назовем его так) прибыл из российской глубинки. За плечами — две Чеченских войны. Отряд специального назначения. В Донбассе он уже год, хотя ни с Украиной, ни с Луганском его совершенно ничего не связывает. Но увидел, говорит, по телевизору зверства, которые националисты стали творить с донбасскими жителями, и не смог остаться равнодушным. Тем более, что "еще с Крыма держал связь с казаками и знал из первоисточника, что здесь происходит".
Бросать на родине Ивану было особенно нечего — небольшой бизнес из розничной торговли взяли в управление родственники, семья не сложилась. — Это правда, что людям, которые долго воевали, трудно потом жить мирной жизнью, — говорит он, — трудно находить общий язык с окружающими, создавать семьи — таких среди нас процентов девяносто.
Мирными переговорами в Минске он совершенно недоволен: "Если б нас не тормозили, завершение было бы уже близко, а так нам постоянно ставят палки в колеса. Пусть Киев отдаст Донбассу остающиеся у него территории Донецкой и Луганской областей, а дальше местные жители сами решат, как им жить. Тем более, что исторически, со времен Екатерины, это российские земли. Как же можно разделять родственников и запрещать здесь русский язык?
- Но сам Путин говорит, что Донбасс — это Украина, и ей самой здесь разбираться.
- Просто Россия не может напрямую высказать свое мнение. Насколько я понимаю, она за то, чтоб народ сам сделал свой выбор и чтоб этим землям дали автономию.
- Местные жители так устали от войны, что для них главное — лишь бы не стреляли.
- Это правда, народ очень устал. Ведь по большей части страдает мирное население, люди теряют дома, близких, детей. Воинским подразделениям ущерб наносится намного меньше.
- Вам не кажется, что закончить войну сложно еще и потому, что с обеих сторон слишком много мужчин, которые любят воевать. И не понятно, что с ними делать в мирное время.
- России нечего бояться. Если сейчас здесь все закончится, многие развернутся и спокойно уедут на родину. Естественно, без оружия — за это статья и сроки большие, россияне здесь на 70-80 процентов люди адекватные. А Киев да, он боится остановиться, потому что многие батальоны ему не подчиняются и готовы продолжать войну.
- Ваши близкие знают, где вы сейчас?
- Конечно, со мной и друзья приехали. Одни остались, другие потом вернулись, увидев, какой бардак здесь творится. У большинства военных к этой власти серьезное недоверие. На прошлые выборы народ соцкартами заманили, но постоянно себя обманывать не позволит. И гуманитарная помощь, продающаяся на рынке, удивляет, и минские переговоры нелогичные: нас обстреливают, а мы молчим. Хотя по идее надо отвечать ударом на удар.
- Украинские военные говорят то же самое "мы молчим, а они стреляют". Хорошо бы сражались в чистом поле, а не в городах и селах.
- Во время войны всегда будет страдать мирное население — это неизбежно. Но я, допустим, не хочу видеть натовские базы рядом со своей границей. И не хочу, чтоб переписывали историю, как сейчас поступают в Америке, в Европе, и в Киеве.
- Как человек военный, какие вы видите отличия этой войны от обеих чеченских?
- Эту войну я сопоставляю с Первой чеченской. Тогда мы шли вперед, а нас постоянно тормозили, мы отходили и ребята гибли. А Вторая была молниеносной. И если бы здесь действительно была российская армия, хватило бы 48 часов, как в Абхазии. Но здесь только добровольцы. Мы и денег не получаем — все воюют по убеждениям. На что живем — есть такое понятие "военное братство", оно выручает.
- Когда закончится эта война, отправитесь на следующую?
- Не знаю. Может домой, может здесь останусь, но сейчас мы живем одним днем. И потом, мир, мне кажется, не скоро объявят, Киев, похоже, не сдастся. Что-то там юлят, очевидно, хотят сделать сербский вариант, но им нельзя этого позволять. Кинут народу корку хлеба, тот успокоится, а потом приведут в порядок армию и нанесут молниеносный удар исподтишка, как это умеет делать Америка.
Вот почему Америка лезет повсюду, где надо и где не надо?! Сколько стран она разрушила! Просто потому, что не хочет, чтоб другие поднимались выше положенного уровня, чтоб ползали на коленях.
- Авторитет Америки во многом держится на уровне жизни, который не снился ни России, ни Украине.
- Да какой там уровень, она вся в долгах! Даже национальности такой нет: американец. Сгноили местное население, индейцев, и все.
- А вы как, удовлетворены результатами чеченских войн?
- Ощущения противоречивые. С одной стороны мы победили, с другой — многие боевики, которые против нас тогда воевали, сейчас герои России, имеют должности, почет, положение. А среди наших ветеранов 90 процентов не имеют ни жилья, ничего. Я сам жилья не имею. Куда только ни писал, включая президента, — все спихнули на местную власть. Конечно, очень обидно: мне 38 лет, у меня нет своего угла, хотя я огромный кусок жизни отдал родине, защищая ее интересы и теперь никому не нужен.
- Какая же страна захочет присоединяться к России, когда она так относится к своим гражданам?
- Да я не виню Россию, уж очень большая страна. И потом, многое в ней меняется — наладится все потихоньку. Посмотрите, как она встает с колен! Нам, ветеранам, Путин хорошо пенсии повысил. Просто он не может тянуть все один, не успевает. А вообще России надо переходить на монархию, тогда жизнь наладится. Монарх у себя красть не будет и другим не позволит.
Счастье — на той стороне
Игорю 45. Он родом из города Счастье. Это всего в 20 километрах от Луганска, но дома не был уже больше года — там теперь стоит украинская армия, а они с женой воюют против. Он в пехоте (командир недавно попал в плен и Игорь его замещает), а жена служит на кухне. В Счастье остались их дети и внуки. Перезваниваются, да деньги родителям передают — добровольцам же довольствие не положено.
- Когда пришла украинская танковая дивизия, ее встречали хлебом-солью, — вспоминает Игорь. — Их командиры говорили, что на мирный народ не пойдем. Но пошли — начали с вертолетов, потом с самолетов бомбить города и села. А батальоны как зверствовали — хуже фашистов. Сколько людей без вести попропадало, сколько изувеченных трупов находят по сей день. А грабежи, мародерство, и нашу квартиру тоже разграбили. А ОБСЕ на все это глаза закрывает, будто не знает, что там вытворяют с людьми.
До войны мой собеседник работал электросварщиком и никуда уезжать не собирался, но вскоре стало ясно, что надо родину защищать. "Еще хватает совести врать про российские танки, — возмущается он. — Да со стороны России сюда никто не пришел — нацгвардия стала стрелять по своим, по мирным жителям. У меня брат в Украине — прячется от мобилизации. А здесь никто не прячется, все хотят воевать. За родину. Но нам не дают. Чуть что — минские соглашения. Выстрелишь — 7 лет тюрьмы обещают".
- Мы ведь от Украины отделяться не собирались, — разъясняет политические нюансы ополченец. — Хотели финансовой самостоятельности. Иначе что было: шахтеры за свой рабский труд копейки получали, а олигархи в Киеве на них наживались. А теперь уже с Украиной быть нельзя — только отдельно. Вряд ли люди ее простят.
Я сам сколько мирных жителей вывез от бомбежки в Россию. Хотя оттуда многие потом перебрались в Украину, звонят мне до сих пор, благодарят. Я-то всех, конечно, не помню, ранений у меня не было, а вот контузий много, 3 сотрясения…Тут, кстати, парень ваш из Прибалтики воюет, ранили его серьезно, я ему тогда помог. Он вылечился, а на него в Прибалтике дело уголовное завели, так он теперь снова здесь воюет.
У казаков собственная гордость
Егор (имя изменено) воюет в казачьем батальоне "Ермак". Одно время, рассказывает, стояли в Алчевске, сотрудничали с ныне покойным Алексеем Мозговым. Но возникли трения, и батальон перебазировался в Первомайск, там теперь самое горячее направление. Изредка выбирается "по административным делам" в Луганск.
- Полгода в городе нет воды, два насоса с весны ждем. Придется самому ехать в Москву, чтоб привезти хоть один 50-киловатный насос. Такая власть… Сам воюй, сам договаривайся, сам заработай, чтобы заплатить — мне это надо или ЛНР? Морально все с нами, а как до дела доходит — никого.
Егору 47. Родом с Урала. — До войны занимался всем понемножку. Служил в Афганистане и в разных других местах. Мы с ребятами приехали сюда уже после Славянска. На своей технике. Ну какие там танки! Техника самая обыкновенная, списанная на металлолом — газики там, "Уралы", бэтээры… Первоначально народу много приехало. Мы ж своих не бросаем. Все проходили при СССР одни и те же горячие точки, у всех патриотизм. Есть афганское братство, например. Чуть что, сразу звонят и все в курсе, кому какая помощь нужна. Не только военная — где-то поставить программное обеспечение, где-то технику подправить…
Алексея Мозгового, убиенного командира отряда "Призрак", что стоял в Алчевске, многие теперь склонны возводить едва ли не в ранг святых. Мой собеседник, довольно близко наблюдавший этого человека, высказывается критически: — Фигура противоречивая. Не бандит. Там другое — постоянная истерия. Некоторые называют это харизмой. Человек настроения. Слово тут же расходилось с делом. Что он умел, так это делать себе пиар. Поэтому вокруг него ходило много разговоров, что, мол, у него все по-хозяйски.
На самом деле он не сделал ничего хорошего ни для своих бойцов, ни для Алчевска. Не построил никакого нового общества, даже основ его не заложил. Просто докричался до власти, и все. За людей был на словах, а до дела руки не доходили. И убили его, скорей всего потому, что перешел кому-то дорогу в хозяйственном плане. Там же в Алчевске и предприятия промышленные, и на войне многие руки греют, на контрабанде…
Прогнозы Егора на будущее, по его собственной оценке, прагматичные: "Конца войны пока не видно. Потому что внутренних противоречий хватает. С собой надо разобраться — будем жить достойно или будем искать себе хозяина. Три поколения народа не живут, а выживут. Одинаково плохо живем, что на Урале, что на Украине, что в Европе. Без идеалов, всюду людям навязывают идеологию. И вот теперь здесь, в Донбассе, на маленьком пятачке земли появилась возможность построить модель общества, которое будет жить не как попало, а как должно. ЛНР это в некотором роде площадка для построения идеального общества".
- Люди ехали сюда умирать за лучшую жизнь, — объясняет он, — но до сих пор нет ясности с экономическим развитием. А ведь какая хорошая модель для России — обкатать любой закон на отдельно взятой территории, усовершенствовать его и только потом внедрять во всей огромной стране.
Власти ЛНР надежд Егора пока не оправдывают, но он относится к ним снисходительно: "У каждой власти есть имя и фамилия, нельзя всех под одну гребенку. Они ж только вчера пришли во власть. Уезжать не собираемся — мы из тех, кому где хуже, там лучше. Попробуй проявить себя там, где другие расписались в своей беспомощности. Мы, казаки, люди вольные. Живем на свои средства. Где я нужен для возрождения, там и живу.
"Украинцев не бывает"
Этот мой собеседник родом из-под Харькова. Деревенский парень, 35 лет, позывной "Пономарь". На встречу пришел с партийной программой. Пояснил, что хочет наладить информационный канал. Возглавляет харьковское отделение организации Союз русского народа. Был активным участником формирования харьковской республики, но там дело не пошло и он отправился в Донбасс искать единомышленников. И нашел. Хотя честно признается, людей, разделяющих его взгляды, даже здесь очень мало. Воевал он и в православном батальоне Александра Невского, и с Мозговым.
"Пономарь" категорически осуждает переворот в Киеве. Считает, что законно избранный Янукович должен был досидеть на своем посту до конца, "тем более, что он поднял экономику и при нем гривна перестала скакать, уже и пенсии и зарплаты он укрепил".
"Сейчас я воюю за монархическое возрождение, которое было незаконно свергнуто в 1917 году, — объясняет он. Сетует, что в народе эта идея не пользуется популярностью. Разве что казаки ее поддерживают. - Я с самого начала воюю за русский мир. За православный. Хотя сами церковнослужители первыми предали царя, хотя он наместник Бога на земле. Сейчас что в России, что на Украине, что в ЛНР власть захвачена и каждая группировка держится своих правил. А я за настоящее народовластие, как раньше было — чтоб народное вече, колокол. Чтоб Святая Русь — от Дальнего Востока до Львова.
- Вокруг Луганска живет много украинцев — их куда денете?
- Да украинцев нет вообще. Это все русские. И язык их малороссийское наречие. В этом нет ничего особенного — в России много разных наречий. Украинцев вырастили искусственно. Ленин создал на ровном месте государство и всех русских, которые туда приезжали, называли украинцами. Людям просто лень лишний раз шевелить мозгами, бездуховность нас губит. Да еще вредят разные народы-паразиты вроде евреев и цыган. Нет, я не против евреев, я против фашистской еврейской идеологии.
До каких пор собирается воевать "Пономарь"? До победы, говорит. Когда над Киевом флаг Новороссии повесят. Возвращаться ему особенно некуда. До войны держал свою сапожную мастерскую, потом фермерствовал. Потом его одолели мысли о переустройстве мира, отдался им. Жена ушла и забрала с собой детей. Власти, прознав про его службу в ЛНР, стали пристально интересоваться персоной.
Напоследок "Пономарь" признается: "Была б семья, я б, честно скажу, вряд ли воевать поехал. Надо ж детей содержать. А теперь пойду, может, по политической линии. Партию надо монархическую создавать…"