"Дети спрашивают, когда начнется война". Как Польша переживает миграционный кризис  (4)

"Я иногда провожу уроки в библиотеке для местных детей. К нам на урок пришел пожилой человек, чтобы просто поговорить с ними. Дети спрашивали у него, что такое война и когда она начнется у нас. Потому что они видят по телевизору то, что происходит на границе — и очень боятся", — говорит Русской службе Би-би-си Сильвия из польского городка Домбрава.

В 15 километрах отсюда — КПП Брузги-Кужница, где несколько тысяч мигрантов периодически штурмуют польскую границу. Уже как минимум вторую неделю многие из тех, кто сумел ее пересечь, живут в лесу.

"Это все очень страшно, большинство из нас боится, — говорит Русской службе Би-би-си Ян из польского городка Соколка. — Обычно в деревнях люди даже машины не закрывают. А неделю назад, когда появилась информация о том, что сюда идут восемь тысяч человек, местные перестали выходить из дома".

Бюджетные гостиницы, бары и бесконечные магазины — это то, чем до сих пор жили северо-восточные районы Польши. Люди из соседних стран массово приезжали сюда за покупками — низкие цены, высокое качество, развитая инфраструктура. Сейчас улицы пустые, если не считать людей в форме.

"Бизнес боится военного конфликта. Военные живут в гостиницах, а рестораны и бары закрываются. Из Кужницы бизнес уже ушел. Да, военные приходят, но местные ходить перестали — они боятся выходить из дома", — продолжает Ян, который работает в местном кафе.

В начале сентября Польша ввела чрезвычайную ситуацию в трехкилометровой зоне вдоль границы с Беларусью. Сюда были переброшены 15 тысяч военных. И если в Литве, где режим ЧС действует в 10-километровой полосе вдоль границы, военный транспорт встречается только иногда, то на некоторых дорогах в Польше нет практически ничего кроме военного транспорта.

"Надо понимать, что [солдаты] очень молодые люди. Они приходят к нам за кофе, мы общаемся — им тоже страшно", -говорит Ян.

Ян рассказывает, что к нему домой мигранты приходили трижды: "Один раз пришли двое, второй раз их было пятеро. Потом было три человека, мой друг был дома, они попросили еды и воды. Он вызвал полицию, но пока она ехала, за ними [мигрантами] приехала машина, мы не знаем, откуда. Они сели и уехали, наверное, им скинули геолокацию".

Судя по информации в соцсетях, услуги контрабандистов стоят несколько тысяч евро. За эти деньги одни довозят человека из Минска до белорусско-польской границы, другие — до границы между Германией и Польшей.

Проехать по приграничным районам Польши незамеченными — большой вызов, посты полиции есть практически везде. Машину Русской службы Би-би-си однажды проверили четыре раза в течение часа.

Польские и литовские власти периодически сообщают о задержании групп, "способствующих нелегальному пересечению границы". Как правило, это граждане других стран ЕС.

Согласно нескольким опросам общественного мнения, опубликованным польскими СМИ в ноябре, больше половины поляков поддерживают выбранную правительством тактику выталкивания мигрантов на территорию Беларуси.

И те, кто не хочет видеть в Польше мигрантов, и те, кто готовы им помогать, ссылаются на опыт самих поляков во время Второй мировой войны.

"Мой дед воевал, отец работал, чтобы восстановить страну после войны. Почему эти люди бегут сюда? Почему они не хотят отстраивать свою страну после войны?" — говорит Русской службе Би-би-си Ян из польского городка Домбрава.

"Поляки после Второй мировой войны тоже становились беженцами, нам люди помогали, почему мы сейчас не помогаем другим?" — придерживается другой точки зрения Сильвия из соседней Домбравы.

В 15 км от белорусской границы — мусульманское село Бохоники, здесь уже 600 лет живут липские татары. В деревне — деревянная мечеть, культурный центр и мусульманское кладбище.

15 июня на этом кладбище похоронили 19-летнего Ахмеда Аль-Хассана, сирийского мигранта, погибшего при переходе границы между Польшей и Белоруссией.

Несколько дней спустя тут был похоронен еще один мигрант, пытавшийся попасть в ЕС. Его имя неизвестно. По словам главы местной мусульманской общины Мачея Щесновича, на ближайшие дни запланированы новые похороны.

В мусульманской деревне ситуацию видят иначе, чем в других районах Польши. Жители деревни готовы проводить похороны по мусульманским традициям, кормить армию и помогать мигрантам.

Местная жительница в тринадцатом поколении Зофия говорит, что никаких проблем с поляками у местных мусульман никогда не было. "Разница только в том, что мы идем в мечеть, а они в костел. Мы говорим по-польски, молимся по-арабски", — говорит она.

Зофия, в отличие от большинства жителей этих районов, не уверена, что стала бы звонить в полицию, если бы люди пришли в ее дом. А то, что делают польские силовики на границе с Беларусью, она считает бесчеловечным.

"Польша отвечает за каждую смерть на границе, — говорит она Русской службе Би-би-си. — У меня вот котик спит на своей подушечке, собачка ходит — как же можно человека не пожалеть… Я бы дала им покушать, помыться, переодеться, ну это ж люди. А потом сказала бы — ступайте потихоньку. Я бы всех пропустила, пусть идут куда хотят".

Зофия понимает, что люди в Польше напуганы, она тоже боится, но считает, что помогать все равно надо. "Там же тоже есть и хорошие люди, и плохие, я так думаю, — говорит она. — А может, он и добрый человек, но когда голодный и замерзший, он же все может сделать".

Если жители приграничных районов боятся мигрантов, то волонтеры, которые помогают мигрантам, боятся только силовиков и националистов. Агата Колодзей работает в фонде Ocalenie — организации, которая уже 20 лет занимается интеграционными проектами.

С августа сотрудники НКО и волонтеры постоянно находятся в гуманитарных миссиях у белорусской границы. По словам Колодзей, работать становится все сложнее.

"Мы регулярно ходим в лес ночью и боимся только людей в униформе, — говорит Русской службе Би-би-си она. — Силовики пытаются нас запугивать, но прямой агрессии с их стороны мы не видели. А сейчас тут начали собираться еще и группы националистов".

Она считает, что помогая мигрантам, волонтеры не нарушают никаких законов, соответственно, формальных претензий со стороны властей быть не может. "Если я встречаю человека в лесу, я не обязана спрашивать его национальность и документы, я просто помогаю, — продолжает Агата Колодзей. — А кормить людей все еще не считается преступлением на территории Польши".

Столкновения с националистами происходят все чаще, говорит она: "Здесь работала организация "Медики на границе", им разбили машины. Иногда активистов вытаскивают из автомобилей, самих мигрантов избивают и грабят".

"Медики на границе" выезжали на вызовы в тех случаях, когда мигрантам, застрявшим в лесу, была необходима срочная медицинская помощь. Они отработали 39 смен, а в последнюю не выехали из соображений безопасности. В соцсетях волонтеры сообщили о пяти разбитых машинах с проколотыми шинами.

Позже в связи с инцидентом польская полиция задержала троих молодых жителей Белостока, имеющих связи с местными уличными группировками. У них были изъяты мачете, которые, как сообщают волонтеры в своем Инстаграме, вероятно, использовались во время нападения.

Место "Медиков на границе" займет другая медицинская организация — PCPM. Что касается остальных волонтеров, то сворачиваться они не собираются несмотря на риски.

По словам Колодзей, сейчас на границе работают несколько сотен добровольцев, некоторые являются штатными сотрудниками польских НКО, некоторые работают бесплатно. Их задача — помочь выжить людям, оказавшимся в лесу.

Как правило, с волонтерами связываются либо сами мигранты, либо их родственники. Если группа, застрявшая в лесу, находится за пределами досягаемости конкретного НКО, оно передает контакты другому НКО, которое может оказать оперативную помощь. Как правило, речь идет об одежде, еде, воде и медикаментах.

Если группа находится у самой границы, в зоне, на которую распространяется ЧС, туда отправляются местные жители, готовые сотрудничать.

"В этом регионе есть люди, которые сделают все возможное, чтобы помочь. Есть те, кто позвонит в полицию — некоторые считают, что так правильно. Есть те, кто просто боится сотрудничать. Я бы сказала, что тех, кто готов помогать, довольно много", — говорит Колодзей.

Волонтеры пытаются пробраться в лес незамеченными, потому что мигранты, как правило, скрывают свое местоположение. Иногда они так напуганы, что не хотят встречаться даже с представителями НКО, в таких случаях добровольцы просто оставляют вещи в лесу. Но, по словам Агаты, чаще им все же удается пообщаться с мигрантами.

"Мы уважаем желания людей. Некоторые не хотят подавать документы на получение статуса беженца в Польше, у многих уже есть плохой опыт общения с пограничниками, некоторых выталкивали через границу по восемь раз, — объясняет волонтерка. — Тогда мы даем им одежду, еду и лекарства, потом просто оставляем группу, где они есть. А если они хотят подать на статус беженца, мы пытаемся удостовериться в том, что они смогут это сделать".

По словам Агаты Колодзей, власти всячески препятствуют получению статуса беженца, даже если человек готов пройти процедуру. "В таких случаях у нас есть доверенность, с которой мы имеем право получать информацию, но нам ее не дают. Включается сложная бюрократия. Власти делают все, чтобы осложнить нашу работу", — рассказывает она.

А если власти знают местоположение мигрантов, которые заявляют о желании получить статус беженца, их, по словам Агаты, выталкивают на территорию Беларуси — несмотря на все нормы о международной защите. "Это противоречит международным нормам, но действующее в Польше законодательство позволяет это делать", — говорит она.

Под действующим законодательством подразумевается ЧС. Дело в том, что, согласно европейским директивам, каждая страна Евросоюза обязана предоставить человеку возможность подать документы на получение статуса беженца. Однако страны не обязаны принимать эти документы в любое время и в любом месте.

Ссылаясь на это обстоятельство, Литва, например, готова принять документы мигрантов прямо на КПП. Латвия и Польша отказываются принимать документы на КПП, ссылаясь на свое право приостановить работу пограничного пункта на время ЧС.

В итоге мигранты месяцами боятся выйти из леса и живут только за счет той помощи, которую оказывают волонтеры. Они боятся силовиков и местных жителей, а вернуться в Беларусь они не могут, потому что оттуда их снова вытолкнут на территорию Польши.

Агата Колодзей не верит, что кто-то из мигрантов сможет пройти всю Польшу, не будучи замеченными: "50 километров — это максимальное расстояние от границы, которое удавалось прости мигрантам, с которыми мы встречались".

* * *
"Мы встретили двух братьев, близких к [переохлаждению] гипотермии, они не могли даже говорить с нами. А температура в этих местах скоро опустится до минус 30 градусов. Таких людей будет больше, и тел мы будем находить все больше", — говорит Агата.

В таких случаях волонтеры вызывают скорую. "Но даже если людей отправляют в больницу, это еще не значит, что их потом не увезут на границу, чтобы снова вытолкнуть назад в Беларусь. Бывали случаи, когда людей отправляли на границу после нескольких дней в больнице", — рассказывает волонтерка.

На сегодняшний день в приграничных районах Польши найдено уже 11 тел погибших беженцев. Колодзей уверена, что жертв миграционного кризиса на территории Польши значительно больше.