За окном медленно темнеет. Собрание в небольшом светлом зале в центре Москвы выглядит камерно. Три ряда стульев перед экраном, интеллигентные люди средних лет тихо переговариваются под звуки трансляции. Прощание с Дмитрием Зиминым проходит без мемориальной почтительности, которой он не любил.
Более символический контекст для мероприятия придумать сложно. В день похорон Зимина суд объявил о ликвидации "Мемориала" (власти России считают организацию "иностранным агентом"). Его первым председателем был нобелевский академик Андрей Сахаров. Зимина с ним сравнивают: тоже филантроп, тоже ученый, тоже не вписывается в риторику современной России.
Как и в географию: похороны Зимина прошли не на родине, а на Кипре. Московское прощание было дистанционным, как и тель-авивское. Объясняется ли это тем, что в Лимасоле живет жена Зимина, или тем, что возвращаться в Россию его близким опасно, неизвестно. На момент публикации сын Зимина не ответил на вопросы Би-би-си.
Не так думали
Зимин вместе с семьей уехал из России в 2015 году, когда его благотворительный фонд "Династия" признали "иностранным агентом". Минюст тогда объяснял: фонд занимается иностранным финансированием — за счет средств самого Зимина из иностранного траста Zimin Foundation — политической деятельности.
Конкретно речь шла о поддержке программы "Я думаю" фонда "Либеральная миссия" под руководством первого ельцинского министра экономики и бывшего научрука ВШЭ Евгения Ясина. "Видимо, не так думали", — грустно иронизировал Зимин по этому поводу.
Решение минюста его сильно по-человечески оскорбило. "Если бы у властей было какое-то уважение к "Династии" и "Либеральной миссии", можно было бы позвонить или написать, как-то предупредить, чтобы мы перестали финансировать эту программу. Мы бы это сделали", — говорил он.
После того, как фонд признали "иноагентом", его совет принял решение о ликвидации. Других вариантов Зимин не рассматривал — "бороться с властью за то, чтобы инвестировать в свою страну", он считал неприемлемым. По иронии судьбы в том же 2015 году, незадолго до "иноагентства", Зимин стал первым лауреатом премии минобразования "За верность науке".
Стипендиаты на коллайдере
"Династия" появилась в 2002 году, когда Зимин продал большую часть своей доли основанной им компании "Вымпелком" (бренд "Билайн"). Девяносто процентов вырученных средств он передал на благотворительность — первым из крупных российских бизнесменов. "Когда тебе уже существенно за шестой десяток и ты уходишь в отставку, хочется сделать что-то, что потом остается уже и без тебя. Не вечно — вечности нет, но что-то в этом роде", — объяснял он свою логику.
Деньги поступили в семейный траст, бенефициаром которого не может быть никто из семьи Зиминых. Он зарегистрирован за рубежом, потому что в России такой юридической формы нет до сих пор (это одна из причин, почему за границей зарегистрирован и семейный траст Олега Тинькова). С 2002 года "Династия" перечислила на научные и образовательные проекты более 2 млрд рублей, оценивало издание РБК.
Зимин, по его собственным словам, не любил называть эту деятельность "благотворительной". "С этим словом часто связана помощь больным, слабым, а наш фонд был задуман для помощи сильным, талантливым выдающимся людям, — писал он в автобиографической книге "От двух до". — Просто многим из них нужна помощь, потому что общественная ситуация такая… неразумная".
У "Династии" было три направления — поддержка ученых, популяризация науки и "особые" проекты. Внутри каждого направления — десятки программ (подробно о них рассказано в архиве сайта фонда).
Перечислять их можно часами, вот лишь несколько примеров. "Династия" отправляла молодых физиков на международные программы и выдавала им стипендии, финансировала научные конференции по фундаментальной науке, оплачивала краткосрочные визиты молодых ученых в Россию.
Зимин вспоминал, как однажды приехал в Женеву и пошел на экскурсию на адронный коллайдер "как частное лицо". Но его узнали, его встретило руководство, его завели в зал и стали рассказывать о работе коллайдера. "Оказывается, там работают сотни людей из России, и выяснилось, что многие из них были стипендиатами "Династии". Такие моменты, конечно, очень запоминаются", — говорил Зимин.
Он признавался: сначала очень расстраивался, что таланты работают не в России, а потом понял, "что останавливать мозги — и не в его силах, и не его принципах": "Человек свободен". И решил смотреть на дело иначе: он работает для улучшения не только российского, но и всемирного ландшафта.
Фонд поддерживал одаренных школьников, устраивал летнюю биологическую школу для старшеклассников — дети работали с учеными в лабораториях и выпускали научные статьи. Были еще проекты по популяризации науки, самый известный — премия "Просветитель", которую, несмотря на ликвидацию фонда, вручают до сих пор на средства Zimin Foundation. Участников шортлиста "Просветителя" можно встретить на полках книжного в любом миллионнике: например, вам наверняка попадался научпоп Аси Казанцевой или Ирины Якутенко.
Один из "ненаучных" проектов Zimin Foundation — премия "Редколлегия", которую ежемесячно вручают за лучший журналистский текст на русском языке. Для независимых российских журналистов это практически единственный инструмент признания их заслуг. На вопрос, "что хорошего выходило в СМИ в последнее время", можно отвечать: почитай лауреатов "Редколлегии". Буквально на днях "Редколлегию" получила журналистка Би-би-си Олеся Герасименко.
В общем, как и говорил Зимин в 2015 году, "деятельность продолжается — но с оглядкой на российскую реальность".
Шестидесятник с щитом родины
По биографии Зимина вообще можно изучать историю России, причем не только современную. Он родился в 1933 году, отца не знал — тот погиб в ГУЛАГе под Новосибирском через два года после рождения сына. Несколько лет назад Зимин сам вешал табличку с последним адресом на здании, откуда забрали его отца.
Зимин вырос, как герои писателя Алексея Рыбакова: в арбатском переулке, в романтической среде, насколько это возможно для того времени — стихи, пластинки. С юности обожал фотографию, потом увлекся радиотехникой.
Собрал сначала радиоприемник, потом — телевизор. Деньги на детали "клянчил у родителей" и выручал, распродавая дореволюционные книги Уильяма Шекспира и Фридриха Шиллера из бабушкиной библиотеки — не осознавал ценности, вспоминал Зимин.
В 1950 пошел учиться на специалиста по сканирующим антеннам, а спустя 13 лет пришел в Радиотехнический институт АН СССР. Он входил в объединение "Вымпел", отвечавшее за систему ракетно-космической обороны. "Ковал щит Родины, причем безо всякой иронии можно сказать — сковал", — вспоминает экономист Ирина Ясина, дочь Евгения Ясина.
Тогда же были "мотоциклетный пробег из Москвы в Молдавию, а оттуда в Крым, байдарочные походы". "В общем, физики-лирики, они же шестидесятники", — вспоминает Ясина.
Ребенок, который вырос
Потом начались девяностые, а вместе с ними — задержки зарплаты в институте. Тогда Зимин создал кооператив, который делал "антирадары" для автомобилей и телевизионные кабели.
Возможно, так бы и продолжалось, если бы он не познакомился с двумя полными тезками, отцом и сыном Оги Фабела, которые приехали в СССР по приглашению "Вымпела".
У Фабела-старшего, совладельца компании-производителя телеком-оборудования Plexsys, был патент на один из стандартов мобильной связи, пишет издание "Медуза" (его российские власти призали "иностранным агентом"). В СССР о таком никто даже не задумывался, и они хотели стать пионерами рынка. Много с кем разговаривали, но сразу поняли, что работать будут только с Зиминым.
На прощании с ним Фабела-младший вспоминал, что его больше всего поразило в будущем бизнес-партнере — на момент знакомства ему было 25, а Зимину — 58. И тот, несмотря на разницу в возрасте, "полностью доверял ему и уважал его".
Спустя год Зимин и Фабела зарегистрировали "Вымпелком", который стал строить в Москве одну из первых сетей в американском стандарте сотовой связи DAMPS. Первые кредитные деньги на строительство дали поставщики оборудования — сначала та самая Plexsys, а потом Ericsson, рассказывал Зимин. И добавлял: в отличие от многих бизнесменов тех лет он реально может ответить на вопрос, "откуда взялся первый миллион".
"Девяностые были временем больших возможностей и больших искушений, и Зимин — один из немногих, который воспользовался возможностями, но устоял перед искушениями", — вспоминал на прощании с ним ректор Российской экономической школы Рубен Ениколопов (Зимин поддерживал и проекты РЭШ).
Официально сотовая сеть "Вымпелкома" и ее бренд "Билайн" были представлены в 1993 году.
Спустя всего три года "Билайн" стал лидером российского рынка сотовой связи — и одновременно первой российской компанией с 1917 года, которая вышла на Нью-Йоркскую биржу (NYSE). Зимин был "потрясен" этим событием и называл его "праздником России".
Разместив на NYSE 30% акций "Вымпелком", акционеры получили 100 млн долларов. Стоимость самой компании оценивалась в 380 млн долларов. По меркам того времени, это были колоссальные суммы. Для сравнения, в том же году Владимир Потанин и Михаил Прохоров получили контроль над "Норильским никелем" за 170 млн долларов.
Зимин вспоминал, как сотрудники "Билайна" удивленно рассказывали друг другу о привлеченных на IPO средствах: "Это не кредит! Эти деньги не надо отдавать!"
Сам Зимин с не меньшим удивлением обнаружил себя "среди олигархов" в первой десятке списка Forbes: "Для простого советского человека — странная и тогда не сразу осознанная метаморфоза".
Дела у "Вымпелкома" не всегда шли гладко. Через два года послу триумфального IPO компания не смогла получить лицензию на частоты в стандарте GSM — на которые, как уже было понятно, переходил весь мир.
Выбить их помог только что назначенный вице-премьером Борис Немцов. Зимин "прорвался к нему в Белый дом, объяснил ситуацию и понял, что у них много общего": Немцов тоже занимался электродинамикой, изучал радиоволны. Через несколько дней правительство постановило дать "Билайну" частоты.
Как и весь рынок, "Вымпелком" с трудом выбрался из кризиса конца девяностых. И тут же — новая битва за частоты. Госсвязьнадзор лоббировал передачу частот "Вымпелкома" и уже появившегося к тому времени МТС конкуренту — компании "Соник Дуо" (позже стала "Мегафоном"). Она считалась близкой к Леониду Рейману, который тогда как раз занял пост министра связи.
Эта история, вспоминал Зимин, сыграла важную роль в его решении продать компанию. В 2001 году большую часть "Вымпелкома" купила "Альфа-групп" Михаила Фридмана.
Зимин много раз говорил, что гордится своевременным выходом из "Вымпелкома". Он называл компанию "любимым ребенком", который вырос.
"Если ты их любишь, ты отпускаешь их от себя, а не давишь, заставляя следовать выбранной когда-то тобой, взрослым человеком, модели поведения", — рассуждал он.
А уже спустя 20 лет после сделки сравнивал решение с тем, перед которым оказался президент Беларуси: "Хочется сказать Лукашенко: если ты любишь свою страну, ты обязан уйти в отставку! Обязан, если любишь страну больше, чем самого себя".
Разные виды любви
Зимин ушел после тяжелой болезни, в полном сознании, умиротворенно, с любовью к жизни и близким, говорил на прощании с отцом его сын и соратник Борис. Так Зимина описывали и другие близкие: как жизнелюбивого, увлеченного, счастливого человека.
"Из костей, мяса, эмоций, не икона — и слава богу", — вспоминал о нем Фридман из "Альфы".
"Он жил просто и весело. Был человеком, который жил так, как надо жить. Только почему-то мало у кого получается, — говорил бывший детский омбудсмен по Москве и член жюри "Просветителя" Евгений Бунимович. — Зимин был человеком с огромной, деятельной любовью к Москве, России, близким, ко всему на свете".
Но — не к власти: "Любовь к Отечеству совсем не то же, что любовь к власти. Власть надо не любить, а контролировать. Любовь к власти — это извращение. Лев Толстой считал такой вид патриотизма рабством", — говорил Зимин в интервью HBR.
Зимин, по воспоминаниям всех, кто его знал, был человеком абсолютно свободным.
Миссией образованных людей он считал "просвещение, которое позволит пробудить в каждом человеке чувство любви не только к Отечеству, но и к человечеству".
Почему? В мире много государств, у которых есть ядерное оружие. "Представьте, что в этих странах живут патриоты, самозабвенно любящие свои государства и ненавидящие соседей. Такой мир неустойчив и очень опасен", — напоминал он в 2019 году.
Медиаменджер Демьян Кудрявцев провел параллель между прощанием с Зиминым и грузинским бизнесменом и политиком Бадри Патркацишвили. Его, несмотря на чудовищные разногласия с действующей властью, хоронили в Тбилиси, его близкие — тоже балансирующие на грани с точки зрения властей — приехали, а потом свободно выехали из страны.
"Одного фигуранта даже допрашивали, но к похоронам закончили допрос и подвезли к панихиде", — уверяет Кудрявцев.
"Когда-нибудь мы вернемся в Россию", — написал в посте о прощании с Зиминым его сын Борис.
В каком-то смысле Зимин воплотил чувство, с которым прощались в один день с ним- он, сын репрессированного, смог переплавить боль прошлого в созидательную энергию для будущего, и не только ради своей семьи, но и ради Москвы, научного знания и всего, что так любил, считает исполнительный директор "Мемориала", признанного в России "иноагентом" и запрещенного на этой неделе, Ирина Жемкова.
