"Переломный момент" или "словесные уловки". Эксперты — об итогах переговоров России и Украины

В списке предложений Украины предлагается, в частности, зафиксировать внеблоковый статус Украины в обмен на гарантии безопасности от ряда стран. Решение вопроса о статусе Крыма откладывается на 15 лет, а о статусе Донбасса — до личной встречи президентов двух стран.

Глава российской делегации Владимир Мединский заявил, что Россия получила от Украины "понятно сформулированную их позицию". Эти пункты в ближайшее время рассмотрят, доложат президенту и дадут Киеву ответ.

Одновременно с окончанием переговоров российское министерство обороны заявило о кардинальном снижении интенсивности боевых действий на киевском и черниговском направлениях.

Отсутствие упоминаний о "денацификации" и "демилитаризации" Украины на переговорах, а также демонстративная готовность российской делегации обсуждать предложения, которые раньше воспринимались как неприемлемые, вкупе с обещанием частично свернуть боевые действия дают основания предположить, что цели России стали как минимум менее амбициозными.

Возможное одобрение Россией подобного договора уже сравнивают с Хасавюртовскими соглашениями, положившими конец Первой чеченской войне в 1996 году. Они предусматривали вывод российской армии и "отложенный статус" Чеченской республики.

Русская служба Би-би-си собрала комментарии российских экспертов о том, означают ли итоги переговоров сдачу Россией позиций, и как российские власти будут объяснять происходящее сторонникам войны.

Григорий Голосов, политолог

Говорить даже о предварительных результатах переговоров после встречи в Стамбуле рано, считает Голосов.

Поскольку реальных результатов нет, то обе стороны сейчас могут заявлять о своей победе. И обе стороны пытаются продемонстрировать приверженность переговорному процессу, причем Россия предпочла постараться это сделать громче. Вероятно, она пытается таким образом избежать введения нового пакета санкций.

Объявление минобороны России о прекращении активной наступательной операции на Киев — "это констатация факта, что Россия просто не может вести боевые действия на этом направлении", убежден эксперт.

С точки зрения Голосова, изначальный российский план не сработал, поэтому теперь Кремль пытается задним числом изменить задачи, чтобы постараться убедить россиян, что искомый результат достигнут.

"Смысл этой кампании довольно таки очевиден — он состоял в том, чтобы за несколько дней разгромить Украину, установить там марионеточное правительство и заключить с ним договоренности на условиях, которые продиктует Россия. План просто не сработал на все 100%. И сейчас российское руководство ищет способы каким-то образом сформулировать эти цели постфактум для того, чтобы сделать саму кампанию приемлемой для собственного населения", — отметил Голосов.

По мнению эксперта, основную часть сторонников предпринятых Кремлем действий, которые "пишут в соцсетях и поддерживают операцию", Кремлю при помощи пропаганды удастся убедить, что цели достигнуты.

"Они не очень информированы, склонны ориентироваться на пропаганду и в основной своей массе будут готовы воспринять то, что пропагандисты скажут им по поводу этой операции. Поэтому какого-то широкого возмущения среди нынешних сторонников военных действий России в Украине я бы не ожидал, во всяком случае в краткосрочной перспективе", — отметил политолог.

Но есть среди сторонников та часть, которая хорошо информирована и которая поддерживает изначально заявленную Россией линию на полную нейтрализацию Украины как политического агента и, скорее всего, на ее уничтожение, отмечает Голосов.

Кирилл Рогов, политолог

"Мы видим некий перелом в кампании и начало деэскалации с российской стороны. Это явно видно и по заявлениям военных, которые показывают, что Россия отказывается от планов взять Киев, по крайней мере на данном этапе, и сосредотачивается только на Донецком и Южном фронтах.

То, что было сегодня на переговорах, похоже на условия перемирия, это ситуация, когда заключается соглашение по прекращению огня, при этом стороны по-разному интерпретируют свои границы и соглашаются на это, закрывают на это глаза. Поэтому это не может быть длительным договором, это может быть условием перемирия. Так же был устроен, например, "Минск-2". В этом смысле это, конечно, очень обнадеживающее событие, но весь вопрос заключается в том, как российская сторона интерпретирует свои цели на востоке и на юге.

По всей видимости, этими целями являются овладение полностью Донбассом и наличие сухопутного коридора в Крым. Этот вопрос пока не понятен, и от того, как стороны интерпретируют имеющийся статус-кво, будет зависеть, удастся ли это перемирие заключить, но в целом, конечно, это значительный поворот во всей кампании, который обнадеживает. Вероятно, произойдет некоторая деэскалация на большей части территории Украины за исключением этих проблемных зон.

В России даже люди, которые поддерживают, по крайней мере на словах, официальную точку зрения и пытаются аргументировать рациональность этой военной кампании, они, в общем, как мне представляется, ждут окончания ее острой фазы. И в этом смысле заявления и всякие соглашения о перемирии будут восприняты с облегчением. Люди закроют глаза на то, что это явно не успех, и столь ограниченные результаты делают двусмысленной всю кампанию — это никого не будет волновать.

Договор в Хасавюрте [положивший конец Первой чеченской войне в 1996 году] тоже был воспринят в России весьма положительно. Тогда тоже российские войска проигрывали, несли потери и не могли установить контроль над Чечней — и все вздохнули с облегчением, что это закончилось.

Другое дело, что через пару-тройку лет возникает желание реванша, но я еще раз подчеркну, что то соглашение, которое вырисовывается сегодня, это не договор. Это соглашение о прекращении огня — стороны по-разному интерпретируют свои позиции, зоны контроля и границы, но закрывают на эту разницу глаза для того, чтобы просто прекратить стрелять".

Сэмюэл Грин, директор Института России в лондонском King's College

Политические выводы можно было бы делать после того, как что-то изменится на фронте.

Потому что говорить можно все что угодно, и долгое время говорили, но это имело мало общего с правдой. И поэтому делать какие-то выводы на основании смутных заявлений и смены риторики я бы не хотел.

Есть относительно устойчивая тенденция, которая продолжается уже неделю, на смягчение требований. Сейчас все реже звучат слова о том, что Москва продолжает настаивать на смене режима — о том, что Москва продолжает настаивать на "денацификации". Есть заявления о том, что существенная часть боевых задач решена, как считает Москва.

Можно ли надеяться на скорое окончание войны? Можно, но это не обязательно. Очень долго говорилось, что этой войны вообще не будет. Украина и ее западные партнеры будут опасаться, что это всего лишь тактика, чтобы взять передышку и снова начать наступление.

Есть второй момент — неясно, о чем именно идет переговорный процесс. Есть разговор о перемирии, чтобы перестали убивать людей. И это хорошо. Но это не разговор о мире и об урегулировании конфликта в целом. А это уже [должны быть] переговоры, что будет с теми городами и с той территорией, где находятся российские войска. Это территория, взятая после 24 февраля.

И есть опасение в западных кругах и, возможно, в Киеве тоже, что переговоры закончатся условно "Минском-3", который заставит всех находиться в состоянии ожидания возобновления конфликта на многие годы вперед. Что, конечно, не рецепт устойчивого мира в Украине.

Аббас Галлямов, политолог

"Сейчас сторонники властей разделятся на два лагеря. Три четверти из них будут рады новостям из Стамбула, четверть — возмущена. Последние назовут происходящее "предательством".

Обрадованное большинство тоже, конечно, не будет в восторге от достижений российской армии и отечественной дипломатии, однако радость по поводу того, что нынешний кошмар имеет шанс скоро закончиться, перевесит абстрактные "патриотические" соображения.

В дальнейшем у обрадованного большинства, однако, будет все чаще возникать вопрос: а стоила ли игра свеч.

Кремль, конечно, все это понимает, но выбора у него нет. Быстро победить Украину не удалось, а превращать нынешнюю "спецоперацию" в подобие бесконечной афганской войны в его задачи точно не входит. Как когда-то Афганистан добил легитимность Советского Союза, точно так же и затянувшееся военное противостояние с Украиной добило бы путинский режим.

В любом случае, нельзя не поприветствовать проявленную сегодня российской стороной адекватность. Она, конечно, носит вынужденный характер, и тем не менее…"

Константин Батозский, политолог и директор агентства развития Приазовья

Для нашей стороны важно, что Украина не отказывается от своих территорий, что мы требуем вывода российских войск с нашей земли, возврата ситуации на 24-е февраля. Затишье или перемирие поможет нам спасти жизни. В этих категориях это неплохо.

Заявление минобороны [о сокращении боевых действий], на мой взгляд, не свидетельствует ни о чем. Российская Федерация [по-прежнему] атакует территорию, ей не принадлежащую. Я не думаю, что это приведет к какому-то большому перелому. Если бы Россия действительно хотела мира, она бы пошла на жест доброй воли.

В международных отношениях обычно если стороны хотят достигнуть на переговорах результата, они прибегают к жесту доброй воли. Базовый первый жест доброй воли называется "прекращение огня". Второй жест доброй воли — обмен всеми пленными и убитыми и разрешение гуманитарных вопросов.

Пока Россия не демонстрирует ни одного жеста доброй воли, говорить о переломе российской политики в отношении Украины не приходится. По крайней мере мы не ведемся на все словесные уловки и всегда в отношениях с Россией исходим из худшего.

Перефразируя один известный афоризм из истории ХХ века — как мы можем дальше жить после Мариуполя. Что бы Россия ни говорила, то количество военных преступлений, которое было совершено, не может вообще исчезнуть. Мы будем всегда Россию за военные преступления преследовать и не дадим ей спуску, не забудем ни одного человека, которого мы не спасли в Мариуполе. И это будет над нашими отношениями всегда. Поэтому говорить о какой-то разрядке или победе в данном случае не приходится.

Андрей Кортунов, глава Российского совета по международным делам

Это лучше, чем можно было ожидать, судя по тональности того, что было сказано. Это нужно рассматривать в контексте последних заявлений минобороны — о сокращении военной активности на киевско-черниговском направлении. Шойгу сказал, что первая стадия операции заканчивается и теперь можно сосредоточиться на задачах по освобождению Донбасса.

Наверное, все это говорит о новом уровне гибкости в российской позиции. Что вызывает осторожный, повторюсь, осторожный, оптимизм.