А что говорят немецкие эксперты? Как они оценивают, например, заявление замминистра обороны РФ Александра Фомина о решении "в разы сократить военную активность на киевском и черниговском направлениях"? Какие сценарии дальнейшего развития событий на украинском театре военных действий они считают наиболее вероятными и реалистичными?
Переговоры или имитация переговоров?
У Маргарете Кляйн (Margarete Klein), эксперта берлинского фонда "Наука и политика" (SWP) по политике РФ в сфере обороны и безопасности, поначалу появился было проблеск надежды.
"Но последовавшие вскоре после окончания переговоров в Стамбуле высказывания пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова или Марии Захаровой из МИД, снова заявившей о необходимости "демилитаризации" и "денацификации" Украины, не позволяют говорить об отходе России от своих прежних максималистских позиций", — сказала она в интервью DW.
По мнению эксперта, Кремль вовсе не стремится к поиску компромисса и достижению результата на переговорах, а использует их в качестве паузы, необходимой российской армии для перегруппировки сил и последующего возобновления широкомасштабных военных действий. В том числе, на киевском и черниговском направлениях. "Пока рано говорить о серьезном отношении России к переговорам, что предполагает готовность идти на компромиссы", — считает Кляйн.
Не доверяет миролюбивым заявлениям российских участников переговоров и профессор Университета бундесвера в Мюнхене Карло Масала (Carlo Masala). Он полагает, что Россия "просто старается потянуть время, укрепить и расширить свои территориальные завоевания на востоке и юге Украины".
Потери России и роль западных вооружений
Отвод же войск с киевского направления, по его словам, это никакая не уступка и никакая не добрая воля, а только "красивое описание" того факта, что Россия потерпела там военное поражение. "В конечном счете это признание военного поражения. Этот город (Киев. — Ред.) не удается окружить, его не удается взять, российские войска несут там тяжелые потери", — заявил Масала в интервью ZDF, второму каналу телевидения ФРГ.
При этом главной причиной успехов украинской армии он называет поставки западных вооружений. "Мы видим, насколько высок боевой дух украинских бойцов, мы видим, что эта армия довольно хорошо обучена, но поставки вооружений, массированная военная поддержка, которую Украине оказывают страны НАТО, являются решающими причинами того, что эта армия не разгромлена российскими вооруженными силами", — уверен Карло Масала.
Он также исходит из того, что американцы делятся с украинцами своими разведданными и консультируют их по тактике ведения боевых действий.
Надежды на смену режима в России
На роль поставок западных вооружений обращает внимание и Маргарете Кляйн: чем больше военная помощь, тем выше шансы украинской армии перейти в контрнаступление. Окончательная же победа Украины в этой войне, считает она, возможна только при условии внутриполитических перемен в России. Можно ли их ожидать?
"Мы все знаем слухи о Гаврилове из Росгвардии (замдиректора Росгвардии генерал Роман Гаврилов подал рапорт об отставке. — Ред.), о руководителях 5-й службы ФСБ, о Шойгу, которого две недели не было видно, о Чубайсе, Дворковиче и так далее, — отвечает Кляйн. — Но я думаю, перемены мы заметим, если процесс будет уже на достаточно продвинутой стадии. Пока не видно кого-либо, кто бы предложил самоубийственный вариант смены режима".
Не верит в восстание российских элит и профессор международных отношений Инсбрукского университета, эксперт по России Герхард Манготт (Gerhardt Mangott): "Я считаю крайне маловероятным в настоящее время дворцовый переворот". Путин, по его оценке, еще может положиться на три свои главные опоры — армию, полицию и секретные службы. Брожения в обществе тоже нет, поскольку, отмечает Манготт, большая часть населения России еще поддерживает "спецоперацию" в Украине.
Более того. Сабинe Фишер (Sabine Fischer) из SWP обращает внимание на соцопросы (как бы к ним ни относиться в авторитарных странах), согласно которым с начала войны поддержка политики Путина и доверие к нему даже на 10 процентных пунктов увеличились. Она называет это "эффектом консолидации общества" в кризисной ситуации. "Но эта поддержка, — добавляет Фишер, — не идет ни в какое сравнение с национальным восторгом в марте 2014 года после аннексии Крыма".
От "замороженного" к "затяжному" конфликту
В пятницу, 1 апреля, российско-украинские переговоры возобновятся в онлайн-формате. Карло Масала, однако, считает, что сейчас в принципе неподходящий момент для этого. Мирные переговоры с желанием достичь результата, напоминает эксперт, обычно ведутся тогда, когда обе стороны истощены и больше не в силах вести боевые действия. Сейчас такой ситуации нет.
"Мы видим контратаки и некоторые успехи ВСУ, у них короче военные пути и поэтому нет стимула останавливаться именно сейчас, ведь чем больше пространства они смогут отвоевать у российских войск, тем лучше будет исходная позиция Украины на переговорах, — указывает Масала. — России же, со своей стороны, трудно признать, что ее военная кампания во многом потерпела крах, поэтому ей во что бы то ни стало надо удержать занятые территории и захватить еще больше".
"Россия слишком много инвестировала (в военную кампанию. — Ред.) и ее издержки слишком велики, чтобы ограничиваться достигнутым", — соглашается с ним Маргарете Кляйн. Она предполагает, что Москва не удовлетворится аннексией Донбасса, а поведет дело к созданию новых "народных республик", например в Херсоне, где в условиях российской оккупации будут проведены референдумы с тем, чтобы потом признать эти территории и таким образом добиться фрагментации Украины.
"Это будет уже не "замороженный", а так называемый "затяжной" конфликт (protracted conflict), при котором спорных территорий станет еще больше, а отсутствие безопасности станет перманентным состоянием", — заявила Кляйн в интервью DW.
В каком случае НАТО может вмешаться
До сих пор немецкие политики исключают вариант превращения НАТО в одного из участников войны на стороне Украины. По этой, в частности, причине западные страны отказываются удовлетворить настойчивую просьбу Киева о бесполетной зоне, установление которой, полагает Карло Масала, означало бы начало войны с Россией, обладающей ядерным оружием.
Наличие у России такого оружия, по его мнению, делает невозможным и согласие Германии на предложенный Киевом вариант гарантий безопасности, предполагающий — как 5-я статья Североатлантического договора — автоматическое участие в защите Украины в случае повторного нападения на нее.
У Маргарете Кляйн на этот счет несколько иное мнение: "НАТО старается избегать любых шагов, ведущих к эскалации. Но ведь эта война может стать еще более жестокой, медийная картина еще более ужасной, а в результате общественный нажим вмешаться из гуманитарных соображений станет настолько сильным, что ему придется уступить".
Не исключен также инцидент, который — пусть не напрямую — станет реальной угрозой безопасности стран НАТО. Это может быть, скажем, ракетный удар по АЭС, в результате которого произойдет выброс радиации, а радиоактивное облако накроет территорию одной из стран НАТО. "Как в таком случае обеспечивать нашу безопасность? Или как быть в случае применения химического оружия? Это все триггеры, которые могут привести к переоценке ситуации", — констатирует Маргарете Кляйн.
