Кроме того, суд лишил Клокова права на работу в государственных органах в течение четырех лет после освобождения. Ранее прокуратура запрашивала для него наказание в девять лет колонии, лишение звания капитана и права на работу в госорганах в течение пяти лет.
Сотрудник ГУ МВД по Москве Сергей Клоков был задержан в марте прошлого года. По версии следствия, в частном телефонном разговоре Клоков обсуждал войну в Украине.
Главное следственное управление СКР по Москве возбудило в отношении Клокова уголовное дело по пп. "а", "б" и "д" ч. 2 ст. 207.3 УК РФ (публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, содержащей данные об использовании вооруженных сил РФ).
Статья, по которой обвиняют Клокова, предусматривает наказание до 10 лет колонии, она вступила в силу 4 марта 2022 года.
Во время судебного процесса прокурор заявил, что 9 марта прошлого года полицейский по телефону рассказал своим близким и коллегам о российском вторжении в Украину. По словам гособвинителя, Клоков среди прочего говорил "об огромных потерях", об отказе российской стороны признавать эти потери, о целенаправленных разрушениях и убийствах мирного населения российскими военными.
"Мы уверены, что боремся с фашизмом, но никакого фашизма там нет. Они разрушили мой город. Убили детей. [Разрушили] роддома", — приводится в деле расшифровка разговора Клокова с бывшим коллегой (цитата по материалу "Медиазоны").
Согласно материалам дела, Сергей Клоков созванивался с полицейским из Киева, другом его отца, который после начала войны эвакуировался в Германию. В телефонных разговорах они обсуждали ситуацию с их друзьями, которые оставались в Буче.
"Источником этой лжи, которую распространял Ведель, были украинские пропагандистские ресурсы", — заявил прокурор во время заседания.
Прозвучавшие в телефонном разговоре критические высказывания о российской армии сочли публичными на основе показаний свидетеля — сотрудника правоохранительных органов, который прослушивал телефон Веделя.
Адвокат Даниил Берман еще на первом допросе указал, что частный телефонный разговор не может считаться публичным распространением сведений. Кроме того, в материалах дела Клокова не было разрешения на прослушку его телефона, отмечал защитник.