Полковник запаса. Награжден орденом Красной Звезды, медалью "За отвагу". Мастер спорта по вольной борьбе, владеет карате, самбо. Как пишет "Фонтанка", обычно он не дает интервью, но на этот раз разговорился.
- Чеслав Геннадиевич, первый вопрос, как из шоу Малахова: какие ощущения у пожизненно приговоренного?
– А я даже не знаю, за что и где.
– Суд Вильнюса, Мядининкай.
– А-а-а. Приговорили и приговорили. Я на них не в обиде. Кончать жизнь самоубийством не собираюсь.
– Вы говорите, не знаете, за что приговор. А есть еще за что-то?
– Конечно, много где мы нашалили. Но что поделаешь. Это жизнь. Ни о чем не жалею. Был и остаюсь романтиком.
– Вы чувствуете себя военным преступником?
– Никогда. Высший политический долг солдата — служение Отечеству. Присягу никогда не нарушал. Россия стала правопреемником Советского Союза.
– Вы ограничены в передвижениях, как минимум по Евросоюзу?
– Как летал, так и летаю. Розыск мне никогда не мешал. Ну, для страховки выстраиваются определенные схемы. Мне так даже больше нравится. И в Европу выезжаю. Совсем недавно я был в европейском городе. Прилетел в аэропорт. Меня с трапа попросили отойти в сторонку. И когда все поехали общим транспортным средством, меня просто доставили куда нужно в сопровождении, с охраной. Существует братство между людьми в погонах, неписаные правила между службами, структурами и так далее. Погоны — это как символ чести. Меня всегда страховали и будут страховать, невзирая на национальности. Это трудно описать. Как закрытый клуб, куда постороннего не пустят.
– В Литве вас тоже защитят от властей?
– Не могу сказать, отношения почти ни с кем не поддерживаю. Литва живет в своем маленьком закомплексованном мире, претендует на роль государства, хотя на самом деле всю Прибалтику даже районом назвать очень сложно. Я там вырос, психологический портрет тех людей мне понятен: из грязи в князи. Были в КПСС, а потом с таким же рвением выходили на улицы и пытались строить некий мир. Если были раньше на равных в великом государстве, то теперь в прихожей умирающей Европы. Вот вам зарисовка. Был в Латвии один гнусный начальник. Я отправил ему подарок от своего имени. Через неделю его уволили.
– Чем вы сейчас занимаетесь?
– Незачем людей нервировать. Если бы они все знали и понимали, спали бы еще хуже. Скажем так. Я востребован российским государством. Не забывают. Горжусь, что живу в России и служу Отечеству. Православный. Хоть и поляк по происхождению.
– Вы расстреливали таможенников?
– Нет. Юридических доказательств у суда нет и быть не может. У меня и бойцов есть алиби. Нас не было на КПП. Как раз в ту ночь мы были подняты по тревоге для проверки личного состава. У нас работала Генеральная прокуратура СССР.
– Что, по-вашему, произошло в Мядининкае?
– Могу высказать две версии. По одной, Горбачев объявил Прибалтику безъядерной зоной. А там было всего предостаточно. Литовцы, когда машины выезжали с их территории, могли сунуть свои носы хоть в топливные баки. По второй версии, таможенники и полицейские погибли в результате жертвоприношения, устроенного литовскими властями. 29 июля 1991 года визит в СССР нанес президент США Джордж Буш-старший. Литве нужна была провокация, конфликт. Нужны были трупы.
– Ну а чем плоха версия о карательной операции СССР силами Рижского ОМОНа, направленной на подавление дерзкой Литвы, которая объявила о независимости и расставила таможенные посты?
– Нас в это уголовное дело вписали очень грубо. По моим сведениям, готовилась провокация в отношении меня. Меня хотели арестовать. Тогда же литовцами был подготовлен переворот в Вильнюсском ОМОН.
– Вы исключаете любую возможность, что вас выдадут Литве?
– При Путине? При нем не выдадут. А будет что потом — чего загадывать.
– То есть в 2018 году вы в первых рядах пойдете на президентские выборы.
– (Смеется.) И уж точно известно, за кого буду голосовать. Но я пережил самое сложное — 90-е годы. Тогда у меня гражданства не было российского. Какая борьба на самом верху шла, вы и представить не можете. И вывезти хотели. Не получилось. — Рижский ОМОН создан в октябре 1988 года. Правда, что его курировали то ли КГБ, то ли ГРУ. — Сейчас это уже не является гостайной. Рижский ОМОН состоял из сотрудников КГБ и ГРУ. Были еще десантники. Первый командир, Эдгар Лымарь, был не в курсе, и ушел с должности. Не смог жить среди двух зонтиков. Да, подразделение было не совсем простое.
– Напрашивается еще один вопрос. Являетесь ли вы кадровым офицером контрразведки?
– А я разве когда-нибудь говорил, что я мент?
– Коли вы не чужды Петербургу, выскажите отношение к мосту Кадырова.
– Отрицательное. Кадыров был одним из идеологов разделения России. Я понимаю, нынешняя политическая ситуация требует жертв, в том числе моральных. Но это неправильно.
- Александр Невзоров, который и в Мядининкае оказался первым из журналистов, не хочет прокручивать свое кино назад. Говорит, рано.
- Еще слишком много живых и неприговоренных. Многое изменилось и многое оценено по-другому. То, что радовало и во что так хотелось играть тогда, в 1991-м, сейчас для меня выглядит несколько иначе. Мы видим результат тогдашних романтических имперских выходок. Мы видим, какой мерзостью эта имперщина обернулась, когда у нее появилась возможность воплотиться. Это все было прелестно, дерзко, смертельно. Но по плодам надо смотреть.
– Если бы нынешний Невзоров оказался на КПП, как бы он снимал?
– Не знаю. В таких категориях рассуждать невозможно. Каждая ситуация требует своего, на месте подчиняющихся массе обстоятельств, конкретного решения. Я не знаю, какие у меня были бы сейчас отношения с ребятами [бойцами Рижского ОМОН], и был бы я у них комиссаром. Не знаю. К тому же мы обязаны на все смотреть, сохраняя симпатию к этим мальчишкам, понимая. что ими двигали не преступные, не корыстные, а исключительно только соображения долга, романтики, так называемой чести и прочей глупости. Тем не менее мы обязаны смотреть, во что превращаются эти семена.
– Изменилось ли ваше отношение к Рижскому ОМОНу и его деятельности?
– Нет. Я никогда не меняю отношения. Я могу оценивать по-другому. Я могу понимать иные смыслы, но отношение не меняется в зависимости от конъюнктуры. Я и ко всем своим друзьям по красно-коричневому лагерю, которые меня не иначе как мерзавцем и сволочью называют, тоже отношусь по-прежнему прекрасно.
– Вы следили за судебным процессом?
– Вполглаза. Меня очень удивляет Литва. Я понимаю, что ей хочется отомстить, заявить о себе как о полновластном и полномочном государстве, но это не тот путь. Если они говорят о европейской цивилизации, то есть вещи, о которых стоит забывать. Нельзя судить солдат. Людей, которые были одержимы мечтой спасти свою Родину. Да, заблуждение, чудовищные мечта и результаты. Но помыслы у них были абсолютно чисты.
– Было ли это эксцессом исполнителя? Может, и не было команды на убийство.
– Я знаю о Мядининкае столько, сколько вам и не снилось, и говорить на эту тему не хочу. Очень много живых и очень много неприговоренных.
– Как вы думаете, литовское правосудие будет добиваться приговора для заказчика? Того, кто отдавал приказ о нападении и убийствах.
– Заказчик умер в 1991 году. Его зовут Советский Cоюз. И вся идеология. И так называемый патриотизм. Он давно похоронен.
– Был бы справедливее военный трибунал по событиям Мядининкая?
– Самым справедливым было забыть и простить. Именно по той простой причине, что это преступление не предполагало выгоды. Это была маленькая часть войны, а на войне бывает всякое. Литва вроде бы достаточно разумная, но почему-то продолжает не делающую ей чести травлю Рижского и Вильнюсского ОМОН.
– Сколько процентов политики в процессе по Мядининкаю?
– 50 процентов политики и 50 процентов — глупости.
28 октября Вильнюсский окружной суд признал трех бывших советских омоновцев виновными в убийстве литовских должностных лиц на КПП Медининкай в 1991 году. Они осуждены на пожизненное заключение. Граждане России Андрей Лактионов, Чеслав Млынник и Александр Рыжов признаны виновными в убийстве гражданских лиц — сотрудников полиции и таможни, это преступление было квалифицировано как преступление против человечности. Суд удовлетворил иск Генпрокуратуры и присудил подсудимым выплатить государству 653 тыс. 850 евро ущерба.
Также присуждены стотысячные иски в пользу близких убитых. Согласно материалам дела, глава Рижского ОМОНа Ч. Млынник дал приказ напасть на КПП в Медининкай, а А. Лактионов и А. Рыжов этот приказ выполнили в соответствии с советской политикой. Дело экс-омоновцев было передано в суд в декабре 2013 года. Это второе дело, связанное с этим преступлением и попавшее в суд.
Пока в связи с убийствами в Медининкай осужден один человек — весной 2011 года Вильнюсский окружной суд осудил гражданина Латвии, бывшего омоновца Константина Михайлова (Никулина) на пожизненное заключение. К. Михайлов подал жалобу в Апелляционный суд, суд в феврале ее отклонил и приговор вступил в силу.
