"Вот я стою рядом со зданием своей начальной школы, прямо у главного входа, где парковка автомобилей учителей. Ясный солнечный день, вокруг — мои одноклассники. Нас много — больше ста человек.
У меня смутное чувство, что и учителя где-то поблизости, но мое внимание сосредоточено на двух взрослых, которых я никак не могу узнать.
Одного из них я вижу потрясающе четко — от блестящих волос до золотистых стекол его солнечных очков. Он держит в руках некое устройство, которое издает пронзительный звук, похожий на визг. Я падаю на колени, зажимая руками уши. Мои одноклассники делают то же самое. Человек с устройством заливается сумасшедшим смехом.
Мне это приснилось около 40 лет назад, и я до сих пор помню подробности — словно это было вчера. А теперь попросите меня рассказать какой-нибудь из моих снов, что приснились на этой неделе, и я замолчу в затруднении. Если я и видел сны (а биология предполагает, что так оно и было), ни один из них не застрял в моей памяти после пробуждения.
Для многих из нас присутствие снов в жизни почти неосязаемо. Если повезет, то на утро с нами остается лишь мимолетное ощущение, быстро стирающееся представление о том, что мы совсем недавно видели. И даже те из нас, кто может вспомнить приснившееся в удивительных подробностях, порой просыпаются с пустой памятью.
То, почему мы видим сны, и то, почему мы их помним (или не помним), имеет корни в биологии наших спящих организмов и в подсознании.
Процесс сна гораздо более сложен, чем нам раньше казалось. Это не погружение в бессознательное, ограниченное красными флажками засыпания и просыпания. В нашем мозге, отдыхающем от всего дневного, происходит много чего интересного, ментальное состояние меняется как на качелях, и некоторые участки мозга очень активно работают.
Снящиеся нам сны обычно связывают со стадией, известной как фаза быстрого сна (Rapid Eye Movement, REM — англ. "быстрое движение глаза", БДГ).
БДГ иногда называют фазой несинхронизированного, или парадоксального сна, потому что во время нее мозг ведет себя так, словно проснулся. В фазе БДГ глаза быстро подергиваются, частота дыхания и сердцебиений может меняться, а тело погружается в состояние, похожее на паралич и известное как атония.
На протяжении ночи это может приходить 90-минутными волнами, и именно в этой фазе мы видим сны.
Пока мы в этой фазе, в этих участках — повышенная электрическая активность, в то время как в лобных долях, ответственных за наши критические способности, напротив, все тихо и спокойно.
Это означает, что мы часто без сомнений принимаем все самое абсурдное, что случается у нас в мозгу в этот промежуток времени — до тех пор пока не проснемся.
Проблема в том, что чем более спутан образный ряд во сне, тем сложнее нам его понять. Сны, у которых ясная структура, гораздо лучше запоминаются, указывает профессор психологии и писатель Дидра Барретт.
В том, насколько легко образы из сна остаются с нами после пробуждения, решающую роль играет норадреналин — гормон, начинающий работать в тот момент, когда человек видит опасность, угрозу, и от него требуется какое-то действие.
Во сне уровень норадреналина в организме обычно ниже, чем при бодрствовании.
Франческа Сиклари, врач, изучающий сон в больнице Лозаннского университета, говорит, что существует отчетливая разница между состояниями бодрствования и сна, и это не случайно. "Наверное, это хорошо, что сон и бодрствование настолько непохожи друг на друга", — говорит она.
"Думаю, если бы вы помнили все подробности своих снов, как вы можете вспомнить произошедшее с вами днем, то мы начали бы путать сны с реальной жизнью".
Она отмечает, что люди, страдающие различными нарушениями сна (например, нарколепсией), могут испытывать затруднения, когда надо отделить сон от яви. "Есть также люди, которые настолько хорошо помнят содержание снов, что начинают переносить его в дневную жизнь".
Это не случайно, что сновидения к нам приходят в конкретные периоды цикла сна — на их появление влияют химические вещества, путешествующие по нашему организму ночью. "Обычно мы видим наиболее яркие сны в фазе БДГ, когда уровень норадреналина в мозгу низок", — говорит Франческа Сиклари.
Может случиться, что мы видим сон и перед самым пробуждением, но вещи, которые мы делаем проснувшись, часто мешают нам запомнить приснившееся.
Часто мы выходим из сна со звуком будильника, что вызывает скачок уровня норадреналина — из-за чего нам труднее вернуться в памяти к тому, что снилось.
По словам Стикголда, многие помнят свои сны из отрезка времени, предшествующего глубокому засыпанию, из, так сказать, подготовительного периода, когда наш мозг то погружается в сон, то выходит из него — процесс, называемый гипнагогическим сном (состояние между сном и явью).
Стикголд, рассказывает, что несколько лет назад провел исследование, в ходе которого студентов-добровольцев будили сразу же, как только они погружались в это состояние. "Все до одного помнили, что им снилось", — утверждает он.
"Это те первые 5 или 10 минут после засыпания. Если вы засыпаете сразу и глубоко (о чем мечтает каждый), то вы не запомните ничего из этой части вашего сонного цикла".
Что делать, если вам очень хочется помнить свои сны? Очевидно, все мы разные и спим по-разному, но есть несколько общих советов, которые могут помочь.
"Когда вы можете спокойно выспаться в субботу или воскресенье, не думая, что вас ждут какие-то срочные дела, то это — самое подходящее время для того, чтобы вспомнить сны".
"Я говорю своим студентам: когда вы просыпаетесь, попробуйте немного полежать спокойно — даже не открывайте глаза. Постарайтесь "плыть" и в то же время вспомнить, что было во сне. По мере того как вы постепенно входите в состояние бодрствования, вы вспоминаете, что вам снилось, и сны запоминаются вам точно так же, как любое другое событие".
Есть и еще несколько способов — даже более верных, говорит Стикголд. "Я советую людям выпить перед сном три больших стакана воды. Только не пива (алкоголь подавляет фазу быстрых снов), а именно воды. Тогда за ночь вы проснетесь три или четыре раза, и, скорее всего, каждый раз будете просыпаться в конце фазы БДГ, что естественно".
