Президент — это не пост, связанный с властью, это интеллектуальная должность, заявил агентству BNS кандидат в президент, судья Суда ЕС Эгил Левитс. "Мы не можем повлиять на мир своей силой, но мы можем повлиять на него своей мыслью", — считает он.
Сейчас, когда на пост президента уже избран Раймонд Вейонис, стоит вернуться в недавнее прошлое и попытаться ответить на некоторые вопросы. О чем на самом деле свидетельствовал весь этот шум в связи с выдвижением Эгила Левитса? И как выглядело бы президентство Левитса?
Осмысление этого вопроса может нам очень пригодиться в будущем. Левитс полон сил и, несмотря на как бы неохотное кокетство, он по-прежнему лелеет серьезные амбиции в латвийской политике. Я имею честь быть знакомым как с ним, так и с людьми, которые были рядом с ним на более ранних этапах его карьеры, и которые поделились со мной своими размышлениями. Поэтому можно оценить и его выдающиеся качества, и взглянуть на некоторые политические проявления Левитса, как говорится, cum grano salis. Это человек со своими достоинствами и недостатками, который одинаково далек от суперидеализированного образа, каким его хочет видеть определенная часть латышской интеллигенции, и от "демонического экстремиста", каким его пытаются выставить противоборствующие СМИ.
То, о чем он говорит в упомянутой цитате, в большой степени отображает его сильные стороны. Конечно, президент, как глава государства, должен быть способен самостоятельно мыслить об основах государственного строя, размышлять о его базовых ценностях и разъяснить их обществу. В этой роли Левитс, несомненно, был бы очень подходящим президентом. Ему присущи способности к абстрактному мышлению, концептуальному разъяснению и убедительной аргументации в государственной и правовой сферах. Очевидно, германское юридическое образование взращивает эти качества весьма основательно. Элементарные вещи, которые многие у нас излагают бессвязно и догматически, Левитс умеет преподнести элегантно, интересно и убедительно. Именно поэтому выступления Левитса в аудиториях латвийских юристов всегда являются событием. Его речи зачастую оставляют глубокое впечатление, что явно прослеживалось при обсуждении преамбулы Сатверсме. К тому же, большинство присутствующих обычно даже не догадывается, что он просто толково излагает содержание учебников первого курса по государственному праву или политологии. Его концепции могут нравится или нет, но они всегда дают четкий материал для дискуссии. В конце концов, противники преамбулы так и не смогли предложить столь же развернутую юридическую альтернативу концепции Левитса. И хотя манере презентации Левитса присущ определенный немецкий "профессорский стиль", он, в основном, готов дебатировать и выслушивать разные мнения. По крайней мере, в этом он является полной противоположностью тем "отморозкам", с которыми его недавно свела судьба.
Разумеется, концептуальное мышление — не единственное качество, необходимое президенту. Он должен быть готов говорить с разными аудиториями, не только с образованной рижской латышской интеллигенцией. Это первое умение, которое невозможно освоить теоретически. Каждому, кто всерьез пытается это делать, рано или поздно это удается. Не думаю, что Левитс в этом плане стал бы исключением. Возможно, более серьезные трудности у него вызвала бы характерная для должности президента необходимость играть "на всем поле", а не только в узкой нише "мечтателя из Дома черноголовых". Ясно, что в жизни страны есть ряд вопросов, которые невозможно решить только с точки зрения нормы закона. Правовая логика тут постоянно конфронтируется с логикой экономической и политической, зачастую требуются ситуативные решения без четкого юридического алгоритма. Здесь приходится иметь дело с оценкой практической вероятности, а не правильным применением норм. Все это могло бы стать серьезным вызовом для гипотетического президентства Левитса. Зато то, что Левитс не является великим администратором или менеджером, никаких серьезных рисков не вызывает. Президент — это действительно "интеллектуальная" должность в том плане, что повседневную жизнь канцелярии определяют чиновники, а не он сам.
Конечно, важное возражение в предвыборном процессе, которое так и не было озвучено, заключается в том, что президентство Левитса антагонизировало бы латвийских русских. Конечно, это особенно усилил его предвыборный альянс с Национальным объединением (правда, в его основе был факт, что "Единство" его вовремя отшило). Да, Левитс действительно является активистом "Конгресса граждан", идеологом доктрины непрерывности государства (и, таким образом, политики гражданства), человеком, который иногда без стеснения называет латвийских русских талибами. Но при этом Левитс, без сомнений, является европейцем, который на самом деле сделал довольно много, чтобы латвийское госуправление было приведено в порядок в соответствии со стандартами цивилизованной Европы, в том числе в плане административных прав и прав человека. В этом смысле ситуация не выглядит такой уж черно-белой, как это иногда кажется. Вряд ли приоритетом президентства Левитса стала бы немедленная ликвидация русских школ. Правда, его прежняя деятельность не создает впечатления, что он всегда осознает значение своих красивых формул в контексте латвийской реальности. Но именно поэтому его президентство стало бы прекрасной возможностью для соприкосновения концепции с действительностью.
Несмотря на наши разногласия, я по-прежнему считаю, что Левитс со всеми своими преимуществами и недостатками был бы прекрасным приобретением для политической жизни нашей страны. В свою очередь сожаление вызывает не столько то, что Эгил не стал президентом, сколько то, что людей его масштаба латвийская политика, к сожалению, не в состоянии привлечь на какой-либо другой уровень, кроме высшего, то есть президентского.
Перевод DELFI. Оригинал здесь
