Владимир Бузаев. Очередной виток языковой войны  (301)

Не остался в стороне от нового витка языковой войнушки и Латвийский комитет по правам человека (ЛКПЧ), внесший 13 ноября в Конституционный суд заявку о несоответствии языковых требований к депутатам самоуправлений внутреннему законодательству и международным обязательствам Латвии.

Мега-программа ЛКПЧ

"Опять эти крайние радикалы с обеих сторон разжигают межнациональную рознь" — скажет каждый второй читатель портала — "лучше бы внесли в закон норму, чтоб депутаты не воровали". И такого скептика мы с соавтором иска, Елизаветой Кривцовой, вживую наблюдали на остановке маршрутки, которая должна была отвести иск в Курляндию на подпись к одному из пострадавших депутатов. Услышав нашу беседу и узнав автора в лицо, один из пассажиров заявил: лучше бы вы с произволом домоуправлений боролись, на это у вас смелости не хватает.

Я лично уверен, что снятие языковых требований к депутатам как раз способствует и уменьшению воровства, и улучшению работы домоуправлений. Расширяется круг кандидатов, увеличивается конкуренция. Да и избранные летом депутаты как раз домоуправлениями и займутся, вместо того, чтобы писать языковые доносы друг на друга.

Кроме того, набив руку на защите депутатов, мы и простым смертным, пострадавшим от инспекторов Центра государственного языка (ЦГЯ), юридические услуги оказываем.
Для ЛКПЧ подача иска в суд явилась частью нашей мега-программы, в чем-то похожей на борьбу "за правильное" понимание истории, не дающую отнять у советского народа право на победу во второй мировой войне. ЛКПЧ пытается не дать Латвии отнять у нас плоды наших побед в международных организациях. Это, прежде всего, дело Андреевой в Большой палате Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) по зачету негражданам советского стажа, накопленного вне Латвии. Это также дело Райхмана в Комитете по правам человека ООН, согласно которому мы имеем права на указание своих имен и фамилий в документах в том виде, как их нам дали наши родители. Ну и языковые требования к кандидатам в депутаты— из той же серии.

Написание 26 страничного (в формате times new roman 12) иска не способствовало параллельному занятию публицистикой. К счастью, я еще и книгу пишу о соблюдении прав человека в Латвии. Предыдущие варианты доступны в интернете на русском и английском языках. Поэтому ниже просто представлен раздел из новой книги, оказавшийся на удивление кстати.

Языковые требования к кандидатам

Периодически ЦГЯ, вопреки Конституции, предоставлялись возможности контролировать законодательную власть. Это связано с предъявлением языковых требований вначале к кандидатам в депутаты Сейма и самоуправлений (1994 — 2000 г.г.), а потом только к самим депутатам (с 1 сентября 2009 года).

Языковые требования к кандидатам в депутаты самоуправлений появились в первых же в независимой республике вариантах закона о выборах в самоуправления от 13 января 1994 года (ст.9) и парламента от 25 мая 1995 года (ст.5). В обоих случаях от кандидата в депутаты требовалось знание языка на высшую (третью) категория, которое он подтверждал представленным в ЦИК языковым удостоверением. При этом по результатам проведенной ЦГЯ проверки ЦИК обязан был вычеркнуть из списков кандидата, чьи знания языка (по мнению ЦГЯ) не соответствовали предъявленному удостоверению.

Соответственно, перед муниципальными выборами 1996 года из рижского списка кандидатов от партии "Равноправие" была вычеркнута директор только что ликвидированной 9-ой Рижской школы Антонина Игнатане. Из списка объединения "ЗаПЧЕЛ" на парламентских выборах 1998 года была вычеркнута предпринимательница из Даугавпилса Ингрида Подколзина.

Дело учительницы было обжаловано в Комитет по правам человека ООН , а предпринимательницы — в ЕСПЧ . В обоих случаях заявительниц представляла член ЛКПЧ Татьяна Жданок, и выиграла. 

Интересно, что Татьяна сама была кандидаткой на обоих этих выборах, став депутатом Рижской думы. Но в 1999 году ее лишили мандата под предлогом имеющихся в тех же статьях закона о выборах политического ограничения "для членов КПСС, работающих в партии после 13 января 1991 года ". Из списка 1998 года ей пришлось отозвать свою кандидатуру самой, потому что коллеги по объединению решили, что наличие в списке ее кандидатуры может повлечь отказ в регистрации всего списка. Свое личное дело она проиграла в Большой палате ЕСПЧ после того, как Латвия подала апелляцию на первоначальный положительный приговор. То есть оказалась единственной официально признанной в ответе за все "преступления" коммунизма. Ну и за его победы — тоже.

В обоих выигранных делах международные институции не стали рассматривать сами ограничения в законах о выборах. Им хватило лишь факта, что мнение коллегиальной институции, выдавшей кандидаткам удостоверения о знании языка на высшую категорию по специально регламентированной процедуре было опровергнуто мнением инспектора ЦГЯ (см. соответственно, пункт 7.4 Мнения и пункт 36 Приговора). Тем не менее, Сейм, озабоченный исполнением критериев при принятии страны в ЕС и НАТО, поправками от 9 мая 2002 года (знаковая дата!), вычеркнул языковые ограничения для кандидатов в депутаты из обоих законов. Одновременно, к удовлетворению широких масс населения, у ЦГЯ было отнято право аннулировать по результатам языковых проверок уже имеющиеся языковые удостоверения.

Языковые требования к депутатам

После того, как упомянутые структуры признали Латвию "своей", языковые требования уже не к кандидатам, а к избранным депутатам самоуправлений (на уровне С1) и Сейма (на высшем уровне С2) были восстановлены правилами Кабинета министров 733. Правила были приняты 7 июля 2009 года, через месяц после муниципальных выборов 6 июня 2009 года, и вступили в силу уже с 1 сентября 2009 года. ЦГЯ уже осенью учинил тотальную проверку депутатов из числа представителей нацменьшинств во всех крупных городах. Множество из них были оштрафованы по статье 20126 Кодекса административных правонарушений "за недостаточное использование государственного языка при исполнении своих обязанностей". При этом инспектора ЦГЯ, как правило, возбуждали административные дела на основании анонимных доносов, нимало не заботились выявлением фактов "неиспользования языка", а просто учиняли депутатам проверку знаний языка по той же схеме, которая ранее вызвала недоумение мировых правозащитных институций в делах Игнатане и Подколзиной.

Сейму такая инициатива вверенного ему правительства понравилась, и он ввел специальную процедуру лишения депутатских мандатов вначале для депутатов самоуправлений (поправки к закону о статусе депутата от 23 сентября 2010 года) а потом и Сейма (поправки к Регламенту Сейма от 19 января 2012 года). При этом в обоих случаях в качестве экспертов выступают инспекторы ЦГЯ, в отношении лишения мандата депутата самоуправления инициатором выступает ЦГЯ, а законодателя — 20 его коллег.

В свою очередь, депутата самоуправления лишают мандата приговором окружного суда, а депутата Сейма — простым голосованием, но после проверки в Центре экзаменов и содержания образования.

ЛКПЧ при участии юриста Елизаветы Кривцовой провел двух оштрафованных в ноябре 2009 года депутатов самоуправлений, Наталью Чехову (Екабпилс) и Валерия Кравцова (Лиепая) через все общие судебные инстанции. Это позволило нам 13 ноября 2012 года подать от их имени иск в Конституционный суд о несоответствии языковых ограничений для депутатов самоуправлений внутреннему законодательству и международным обязательствам Латвии.
В частности, моя подопечная Наталья была оштрафована за речь в комитете своей думы о выделении финансирования русским культурным организациям города. При этом ее речь была прекрасно понята коллегами (финансирование таки выделено) и корреспондентом местной латышской газеты . В недоумении осталась лишь присутствующая на заседании инспектор ЦГЯ, не нашедшая в речи ничего, кроме грамматических ошибок. Чехова, кстати, была проверена на основании двух анонимных телефонных доносов, из которых нельзя судить, общались ли пострадавшие "избиратели" с депутатом вообще, но зато четко указана ее "неправильная" партийная принадлежность — ЗаПЧЕЛ.

Наша аргументация

В жалобе доказано, что парламент не делегировал правительству право вводить языковые требования к депутатам. Более того, языковое законодательство не менялось уже 12 лет, и, с учетом того, что депутаты в аннотации к проекту языковых правил вообще не упомянуты, остается лишь гадать, почему требования к ним были введены именно в конце, а не в начале этого срока. Да еще сразу после муниципальных выборов, по результатам которых представители нацменьшинств составляют большинство в правящих коалициях дум Лудзы, Резекне и самой столицы — Риги. 

Пикантность ситуации состоит еще и в том, что в соответствии с Регламентом ЕС номер 1994/80/EK от 19 декабря 1994 года, после вступления Латвии в ЕС в качестве кандидатов в муниципальных выборах в Латвии могут участвовать и граждане других стран ЕС с цензом оседлости в полгода. Один из них, гражданин Дании, был выбран в муниципалитет Лиепаи, общался с коллегами через переводчика, тоже был оштрафован, и его апелляционная жалоба будет рассмотрена в январе 2013 года.

Регламент требует от иностранцев из ЕС равных с местными гражданами условий участия в выборах. О языке там почти не слова, что свидетельствует о том, что в других странах ЕС языковые требования к депутатам не предъявляются. Лишь Бельгия попросила для себя право устанавливать более высокий избирательный ценз для иностранцев, мотивируя это, в частности, тем, что в стране используются три государственных языка.

Мы отыскали бельгийский закон о самоуправлениях, который предъявлял требования владеть местным языком на приемлемом уровне не только к чиновникам, но и к депутатам самоуправлений. При этом на обе категории лиц распространяется презумпция знания языка. Но чиновника путем весьма сложной процедуры можно этой презумпции лишить, а вот лицо, получившее мандат непосредственно от населения — нет!

Впрочем, подумаем лучше о соотечественниках. В соответствии с опросом населения 2008 года латышским языком на высшую категорию владеют около 1/3 граждан — нелатышей. Соответственно, предъявление языковых требований к депутатам сразу ставит под вопрос пассивное избирательное для 2/3 представителей национальных меньшинств, признанных гражданами Латвии. Не следует забывать и о том, что лишь 60% представителей нацменьшинств имеют гражданство Латвии. Таким образом, пассивного избирательного права на местном уровне лишены 80% представителей национальных меньшинств. Знаковая цифра для страны ЕС второго десятилетия XXI века. 

Отсутствие в Латвии всеобщего избирательного права даже на местном уровне привело к резко заниженной численности принадлежащих к нацменьшинствам депутатов самоуправлений даже по сравнению с долей нацменьшинств среди граждан (см.табл.).

Вышесказанное ни в коем случае не рекомендую интерпретировать, как защиту прав депутата не знать латышский язык. Это — защита прав избирателей самим, без посредничества "компетентных органов", решать, какими качествами должен обладать их избранник.