Именно поэтому конференция по вопросам изменения климата (COP21) в Париже позволила Европе и миру уяснить очень важную вещь — в настоящее время изменение климата не является нашей главной проблемой — так как в этой сфере так легко достигается компромисс. Для большего впечатления, это было заявлено после демонстративно затянутого обсуждения, ажиотажа, вызванного СМИ и НПО и восхвалялось как значительное достижение — в то же время восхваляющие осознавали, что одно извержение вулкана может быть сопоставимо с промышленным загрязнением целого десятилетия.
Совсем другую глубину проблем имеет возрастающая дисфункциональность Европейского Союза, который сейчас переживает глубокий внутренний кризис. Эта организация является одним из самых важных игроков мировой политики и стражей "мирового порядка", но как раз в данный момент ей, прежде всего, необходимо иметь четкое понимание своих собственных внутренних пороков. В основе кризиса — не просто сражение между сторонниками дальнейшей федерализации и защитников суверенитета стран EC, вполне традиционное обострение этой борьбы перекрывается с усилиями регионов этих стран добиться суверенитета. Это дополнительный фон, на котором под влиянием проблемы, вызванной притоком беженцев, формируется гражданско-моральный, и даже гуманитарный кризис, потому что идеалы единой Европы, ценности, которые он защищает, подвержены эрозии. В нескольких странах-членах ЕС — особенно в восточной части — а также в партнерских странах ксенофобия, нетерпимость и пока еще камуфлированный нацизм становится "нормальным" политическим предложением, разжигание ненависти становится должной частью публичных дискуссий.
Председатель Европарламента Мартин Шульц в своем резонансном и уже хрестоматийном прогнозе о будущем объединенной Европы предупреждает нас о национализме и популизме, которые желают разделить эту часть мира заборами и стенами. Принципиально соглашаясь со сказанным, все же удивительно осознавать, что в других случаях воинствующий защитник единства Европы и европейских ценностей высказался так тактично.
Темная сила, которая возрождается и хочет уничтожить Европу, которую только недавно признавал, уважал и ценил весь мир, не заслуживает такого эвфемистичного определения, как "национализм". Это настоящий, открытый и тупой РАСИЗМ. Потому что национализм пытается проповедовать свое превосходство над другими, которых, тем не менее, признает равноценными. В свою очередь, сегодня открыто провозглашается нежелание рассматривать "других, чужих" людей, как похожих на себя, представляя их даже как биологически другие существа. Как сказал классик, это вера в то, что, если "этих других" уколоть, они не будут лить кровь1.
Кроме того, в современной Европе расизм не является "классическим", потому что он относится не только к людям с другим цветом (или оттенком) кожи. Он охватывает все признаки, определенные Международной конвенцией Организации Объединенных Наций, принятой 21 декабря 1965 года, о ликвидации всех форм расовой дискриминации: "… термин "расовая дискриминация" означает любое различие, исключение, ограничение или предпочтение, основанное на признаках расы, цвета кожи, родового, национального или этнического происхождения …". Мы не должны поддаваться коварной иллюзии, что жестокие вспышки этнической ненависти остались в далеком прошлом — как массовые военные преступления в бывшей Югославии — или, что они теплятся где-то еще в мире — как взаимная ненависть народов тутси и хуту в Центральной Африке. Прямо здесь, рядом с ЕС, продолжается полузамороженный конфликт между Украиной и Россией. Даже если пушки на Донбассе молчат, накаливание взаимной ненависти продолжается, партийная и государственная пропаганда в общественном сознании превращает соседние народы — братские народы! — в нечеловечных "москалей" или "укропов, хохлов". Такая тривиализация нетерпимости серьезно влияет на страны, граничащие с ЕС на востоке — Польшу и страны Балтии, "помогая" их политикам терять иммунитет против нетерпимости и лояльность к европейским ценностям.
Мы в Латвии еще не видели прибытия хотя бы одного сирийского беженца в рамках квот, выделенных ЕС, но вдруг появившиеся группы "гражданской инициативы" уже провозглашают их врагами, которые угрожают нашей безопасности, нравственности, благополучию. Кампания, направленная против беженцев, тесно связана с националистической партией, представленной в правительстве (участие которой и в следующей коалиции даже "про-европейские" политики считают обязательным — в качестве гарантии "патриотизма" правительства) и поэтому в настоящее время ксенофобия с разрушительной эффективностью преподносится как преобладающая в обществе Латвии и "единственно правильная" точка зрения. Разжигание ненависти к беженцам, как "внешнему врагу" осуществляется параллельно с борьбой против "внутреннего врага" — той части нации, которая не принадлежит к латышскому этносу.
Противостояние России с ЕС и НАТО служит государственной власти Латвии в качестве оправдания для полного отстранения и отчуждения меньшинства русскоязычных граждан (и неграждан) от реализации политики и их парламентского представительства, необоснованно клеймить их как нелояльных к государству, "пятую колонну" Москвы. Когда был сбит российский бомбардировщик, и НАТО пришлось солидаризироваться с Турцией, латвийская этнократия в этом инциденте усмотрела поддержку для себя и даже уже не скрывает усилия по открыто расистской дискриминации.
Существовавший доселе курьезный национализм стран Восточной Европы (и других "периферийных" стран-членов ЕС) — проповедование некоторыми политическими силами или даже правительствами "исторически оправданного", или просто мнимого превосходства своей нации над соседями и другими европейцами — был основан на относительно безвредных усилиях, по крайней мере, психологически компенсировать пережитый своим обществом опыт шока от Евроинтеграции. Это было вызвано озарением, что членство в ЕС автоматически не гарантирует быстрого экономического роста и повышения уровня жизни. Брюссель не может (но это и не обязанность евробюрократии!) предоставить правительствам этих стран волшебную палочку — способность (и волю) искоренить бедность и увеличить благосостояние. Наиболее четко эффективность этого механизма психологической "компенсации" наблюдалась во время кризиса в Греции: когда протестующие против "диктанта тройки" финансовой дисциплины в интервью на улицах обосновывали право своей страны жить не по средствам значимостью античной культуры в развитии Европы.
Способность политиков реализовывать грамотную и творческую экономическую политику — это глубокий водораздел, который разделяет европейские страны-члены ЕС и Европу в целом. Поэтому, например, Великобритания становится магнитом, который хорошо оплачиваемыми возможностями работы привлекает людей из Латвии (Литвы, Польши, Украины и так далее), находя там возможности, которые их родные страны не предлагают — в то время как политики этих стран пытаются найти идеологические, исторические или просто демагогические оправдания для такой неспособности. К сожалению, в настоящее время этот, как бы безвредный, "психотерапевтический" национализм становится питательной средой для расизма, реанимируя упрятанные глубоко в подсознании народов "традиции" нетерпимости. Кое-то из авторов или воплотителей выкрикиваемых сейчас лозунгов стыдливо умалчивается (Адольф Гитлер), в то время как другие становятся иконами "патриотизма" (наиболее явные из них — Степан Бандера, Иосиф Сталин, а в Латвии — "невинно пострадавший" Герберт Цукурс, чернорабочий Холокоста из Sonderkommando Arajs).
"Клуб" ветеранов ЕС — западные страны — не должны закрывать глаза на серьезность этих изменений в некоторых странах-членах ЕС, списать их на временные трудности роста "прыщи полового созревания". Расизм становится для "новых / восточных европейцев" повседневностью, он может стать неприглядным примером для подражания и возрождения "исторической традиции" и для "старых европейцев". Г-н Шульц, действительно ли Европа должна лишний раз убедиться, насколько общество, проживающее в восточных регионах Германии, невосприимчиво к "коричневой бацилле"?
В дополнение ко всем остальным проблемам, которые в настоящее время должен решать ЕС, его институции должны быть готовы реагировать, если страна-член ЕС или страны-партнеры грубо нарушают Конвенцию ООН Европейского Совета от 21 декабря 1965 года или Венскую декларацию и Программу действий от 25 июня 1993 года — реагировать, эффективно наказывая данное государство за осуществление расистской, ксенофобской политики, заставляя ее отказаться от такой политики. В противном случае, эти документы, теряя международные гарантии по выполнению, становятся макулатурой.
Новые вызовы, созданные Европе потоком беженцев и пробудившиеся призраки прошлого, концентрируют политическую борьбу в этой части мира до принципиального столкновения между отстаиванием Европейских ценностей и ненавистью в отношении "других". Прокладываются новые и незыблемые разделительные линии, часто среди вчерашних единомышленников — формируются новые альянсы между политиками и партиями, которые еще вчера спорили о таможенных тарифах или пенсионном возрасте. Поэтому канцлеру Германии Ангеле Меркель пришлось лично убедиться, что она может полагаться на партнеров по правительственной коалиции социал-демократов, испытывая сопротивление от членов родной партии. Либо Европа будет в состоянии победить ненависть и загнать ее обратно в темноту человеческого подсознания — либо эта ненависть разгромит Европу и отбросит мир обратно в вековое прошлое.
1"Если нас уколоть, разве мы не льем кровь?" (Уильям Шекспир, Венецианский купец, Акт III, сцена I)
