Права человека на имплантаты заднего полушария
Одним из основных ценностей Западного мира и его идеологической движущей силой является индивидуализм — требование дать человеку абсолютную свободу и абсолютные права. Некритичная эволюция этой идеи, рука в руку с возможностями потребления, вполне логично привела, перефразируя ныне давно забытого марксистского теоретика, к эгоизму как высшей стадии индивидуализма.
Сегодня считается, что Западным демократическим обязательством является защита свободы людей воплощать в жизнь любые фантазии и прихоти, вести себя соответствующе и гордиться этим. "Я имею право делать все, что считаю необходимым или просто себе приятным, совершенно не считаясь ни с другими, ни с последствиями своих действий — конечно, если только, я могу позволить себе свои капризы!". Создается впечатление, что мириады авианосцев, беспилотных боевых самолетов, и все военное могущество НАТО служит для защиты прав любого человека — кому кошелек позволяет — иметь право вшить имплантаты в любое место в своем теле, оказаться в барокамере или нанять суррогатную мать, чтобы получить "своего" ребенка. Кроме того, конечно, также права хвастаться этим в средствах массовой информации, претендуя на восхищение и зависть менее богатой общественности.
На фоне таких грндиозных приоритетов давно уже смещены в сторону права любого человека на "Жизнь, Свободу и стремление к Счастью" или "свобода от нужды и страха". Именно поэтому мы не должны лицемерно удивляться, почему демократические ценности во всем мире теряют свою привлекательность. Кроме того, в этих чувствах разочарованы как люди, которым они гарантированы, как и те, кто их лишен.
Эгоизм может быть не только глубоко единоличным — а также на уровне семьи или клана, этнической общины или национального государства. Глобальная политика вступила в разностороннюю эру нескрываемого эгоизма, создавая для себя совершенно новые "правила игры". Национальному эгоизму Западной демократической цивилизации учится и берет на себя весь остальной мир. То, что некоторые региональные сверхдержавы противостоят Западу и его ценностям, не помеха: как Вы с нами, так и мы с Вами — другого пути просто нет.
В этом нет ничего необычного, так как подобные периоды доминирования эгоизма в истории человечества были уже многократно пережиты и пройдены. Сегодняшняя "ходьба народов" в Центральной Европе непосредственно напоминает распад Древнего Рима. Можно конечно сослаться на время Тридцатилетней войны (1618-1648 гг.), но также и эта аналогия непривлекательна.
Нет евроэгоизма — нет единства
Одной из причин сегодняшних проблем в ЕС является неспособность реализовать на руинах Берлинской стены видение "европейской нации". Если мы действительно могли бы установить в общих ценностях и целях, укоренившуюся личность надежд и иллюзий, которые объединили бы полмиллиарда людей, то, возможно, так же был бы евро — эгоизм. Это побуждало бы нас навязать свои корыстные интересы другим частям мира — НАФТА, БРИК, Евразийскому проекту, в Латинской Америке и так далее. Тем не менее, нам это не под силу. Вместо этого более открыто начинаем ссориться. Поэтому остается только морально созревать для неприятных моментов, когда другие крупные глобальные игроки в удобный момент будут навязывать в ЕС требования, укоренившиеся своим эгоизмом.
Национальный эгоизм стран ЕС разрушает идею сплоченности ЕС. Европейцы чувствуют себя уставшими друг от друга, разочарованными открытием, что "они", хоть и немного, но не такие, как "мы". Все предыдущие национальные стереотипы в настоящее время приходят к жизни, выступая карикатурным образом. Опять же, наиболее само собой разумеющимся является непоправимый менталитет островитян, Британцев, отчужденно поглядывающих на остальную часть Европы через Ла-Манш. Немцы со свей любовью к порядку, финансовой дисциплиной и экономической эффективностью, вновь кажутся полностью обреченными доминировать в этой части мира — страдая от ненависти других народов и напоминаний о прошлых грехах. Французские политики возомнили себе, что имеют право безжалостно преобразовывать Европу по своему усмотрению, видя в себя кардинала Ришелье, и, конечно, дух наследников Наполеона. Польша, которая чувствует себя — "наконец-то снова великая держава" — полагая, что так же и она способна навязать Брюссели свою волю, и мечтает восстановить себе древнее присутствие берегов Черного моря. В свою очередь, состав венгерских политических деятелей чувствует, говорит и ведет себя, как реинкарнированный правитель Aттила или другие сказочные завоеватели гуннов, и так далее.
Гуманитарная катастрофа имени прав человека
ЕС только уменьшается и даже становится "диетической" моделью для проблем, с которыми сегодня эпоха всеобщего эгоизма предстает перед миром в целом. Игнорирование международных договоров стала общепринятой нормой. Все это приводит к деградации международных организаций. Ранее во времена "холодной войны", так иногда могли вести себя сильнейшие — США и СССР. И не слишком часто, чтобы у других не рождался такой соблазн. Теперь практически каждая страна способна нарушать свои собственные обязательства. Даже взаимные дипломатические договора больше не функционируют.
Каждый политик это сегодня понимает, каждый смиряется, потому что ничего другого не остается. Нынешние державы, в том числе ЕС, думают, что все само по себе урегулируется. Малые страны видят, что большие "гаранты стабильности" спутаны, и поэтому каждый теперь чувствует себя оставшимся в собственном пространстве. Никто не может ничего спокойно планировать, будущее представляется совершенно неопределенным, пугающим — так начинается общая "ковка меча", изоляция и "суверенизация". Япония изменила конституцию, дав право своим "силам самообороны" на участие в военных миссиях (сражаться) за пределами страны, показывает как низко ее доверие тому, что соседи могут еще соблюдать взаимные договоренности и прочувствовать почтение военной базе США на Окинаве. Аналогичное отношение и у Турции, которая неожиданно вмешалась в Cирийский конфликт, профилактически защищая свою внутреннюю стабильность и принуждая НАТО поспешно заверить безусловную лояльность своих попыток.
Теперь уже даже нет никаких ранних "мировых полицейских". США по-прежнему чувствует себя "гарантом демократии" в отдаленных уголках мира, но после Ирака и Афганистана каждому стали ясны границы возможностей сверхдержавы и эффективность ее действий. Международные усилия военного вмешательства полностью дискредитированы: в надежде ввести в проблемные страны демократию, создают институциональный хаос и безнадежно появляются "спасательные" корыстные экономические умыслы; как и все благородные усилия по сохранению прав человека только приводят к изтреблению людей. Чем шире определяются права человека, тем больше и демонстративнее они нарушаются.
Как далеко можно пройти с сознанием безнаказанности в беспределе вседозволенности? На глазах у всех Северная Корея со своими ракетами, Сомалийские пираты или головорезы "Исламского государства", уверенно утверждают: нет никакого мирового правительства, не будет и быть не может. Давно потерянные иллюзии, что Организация Объединенных Наций могла бы быть инструментом для глобального развития и соблюдения "закона" по всеобщему объединению народов. Эта организация, очевидно предоставив это в своей последней сессии, теперь может служить только "глобальной кафедрой" и платформой закрытия временных альянсов, где различные национальные и региональные коалиции публично демонстрируют другим группам их текущее положение и очередные взаимные счета.
Заокеанский эгоистичный спасатель
В настоящее время, мы сами у себя крадем надежды на глобальное лидерство в ЕС, по крайней мере, в качестве экономической сверхдержавы. Смысл существования Союза коренится в его способности быть глобальным экономическим центром тяжести — ну, по крайней мере, одним из — и быть "ролевой моделью" привлекательного образа жизни для других стран. Сегодня в мире стремительно формируется новая экономическая и политическая консолидация "геологические плиты": БРИКС, ШОС, программа Китая "Шелковый путь экономического пояса", так же экономический Евразийский союз. У них у всех цель конкурировать с ЕС, догнать и, в идеале, конечно, сделать его собственным экономическим вассалом. Кроме того, в этой борьбе за экономическое господство одной или другой группы стран можно придерживаться не правил Всемирной торговой организации и других международных соглашений, а введенных "правил игры", диктованных собственным эгоизмом.
Но было бы наивно надеяться, что эти процессы способны разжечь в Европейских политических лидерах и интеллектуалах решительность предотвратить это, как наконец вызванный, уже почти столетие, "Закат Европы". Потому что нет реального решения и средства устранения проблем для того, чтобы Европа сама преодолела вспышки национального эгоизма, который породил процесс дезинтеграции.
Гипотетически можно допустить, что — так же, как и более семидесяти лет назад — спасателями Европы становятся Соединенные Штаты Америки. Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство — если, конечно, государства — участники ЕС и заинтересованные группы все еще смогли бы действительно договориться — составной общий рынок с его экономикой (и, конечно, с соглашением НАФТА о свободной торговле в Северной Америке). Возможно, это принудило бы ЕС реинтегрировать себя, чтобы в этом партнерстве небыло не скрытого "бедного родственника". Но помощь Вашингтона в ЕС, конечно, не может быть бескорыстной. Он служит своим национальным интересам — в национальном эгоизме США. Он эффективен, агрессивен и даже здоров, потому что в его основе, в отличие от "мульти — эгоизма" ЕС, существует невозмутимый консенсус политической элиты сраны. Несмотря на все республиканские вспышки гнева, даже на сделку с Ираном.
Только во имя собственных национальных интересов США поддерживает НАТО и обеспечивает военную помощь своим Eвропейским союзникам. Теперь США хочет откровенно эгоистично помочь eвропейцам в деле с болезненной травмой самосознания — неспособностью ЕС стать значительным военным фактором. Даже несмотря на то, что проблема была своевременно осознана, к тому же в ЕС был бы впечатляющий потенциал для оружейной промышленности, ряд мощных национальных армий. У двух государств-участников имеется даже собственное ядерное оружие, сейчас также данное Германии. На фоне США, недостаточность Европы особенно бросается в глаза, но зависимость от трансатлантического союзника — это просто оскорбительно. Напряженность отношений между ЕС и Россией дала Вашингтону право на управление — через НАТО — выращивания Европейской военной мощи, в конце концов заставив европейцев сформировать "2%+" военного бюджета.
Россия — идеалист, который исправляется
В эре всеобщего эгоизма, когда любой игрок глобальной (или региональной) политики пытается реализовать свои интересы за счет другого, Россия в настоящее время похожа на "белого воробья". В своей деятельности, там, где другие — меркантильные, нормально (без какой либо иронии!) корыстные — страны видят ностальгические соображения собственной выгоды (реставрации империи, и т.д.) — мотивирует глубокий исторический альтруистичный императив. Это почти необратимое желание — броситься на помощь, спасти и лелеять. Во взрыве эмоций, конечно, непоинтересовавшись, хотел ли спасенный и лелеянный эти "услуги" в общем. Такой чудесный результат внедрения радикального коммунистического идеала в народ, чье сознание тысячелетиями было формировано византийским православием. Это объясняет расточительство, с которым СССР поддерживал своих реальных и фиктивных союзников по всему миру, принципиально стыдясь оценить достигнутые результаты своих инвестиций. (В свою очередь в Китае локализация такого же марксистского идеала в сочетании с традиционной китайской религией и духовными учениями, поддерживаемыми систему ценностей, привело к реальной — экономической и военной — сверхдержаве, одной из двух крупнейших мировых эгоистов.)
Любая здорово эгоистичная страна, вместо России, вычислила бы возможные последствия и ущерб, который последовал бы после присоединения Крыма, чтобы с чистой совестью отказаться от этого. Россия страдает, но чувствует себя поступившей правильно. Даже сейчас, после очередной эскалации "санкционной войны" и, несмотря на многие другие горькие неудачи внешней политики, создателям Московской дипломатии иногда трудно заставить себя вспомнить, что корысть — это хорошо, а щедрость — плохо. Это Российское, все еще совсем не выкованное отличие, продолжает нервировать и злить другие — нормальные, меркантильные — страны: "Что этот медведь на самом деле хочет достичь, притворяясь хорошеньким и угощяя медом?" Хотя время от времени кто-то и надеется на отзывчивость России и умудряются ее исползовать — тут что-то нужно Франции, здесь Греции или Сербии. Даже Соединенные Штаты не имеют никаких возражений принять помощь России в военных действиях против "Исламского государства". Однако, ощущаются изменения в желаемом — эгоистичном — направлении России. Когда страна, наконец, освободится от всех иллюзий альтруизма, то она действительно станет существенным фактором глобальной безопасности. Маневры Москвы, используя диалог сотрудничества США с Сирийским правительством, доказывают, что процесс "восстановления" ее дипломатии движется очень быстро.
Итог
Современную эпоху эгоизма ни отменить, ни преодолеть в какой либо другой форме. Этот момент просто нужно пережить до его логичного распада — как, в свое время, "холодную войну", что бы на ее место пришла новая, очевидно более оптимистичная тенденция с очередным обещанием "конца истории". Конечно, во времена, где "дураков нет", и каждая страна считает себя в полном праве осуществлять свои корыстные интересы, растет международная напряженность. Именно поэтому и рождается сильное желание создать общие рациональные правила сожительства, подчеркивая, по крайней мере, общие "красные линии" эгоистичной анархии. В отношении глобальной политики, осознавая риски на сегодняшний день, необходим полный перезапуск. Эта процедура уже апробирована по крайней мере два раза после двух мировых войн, также в некоторой степени, известная в Хельсинки в 1975 году — в мировой (в соответствующий момент реальной) мирной конференции сверхдержав, где разрабатывают глобальную повестку дня и внедрениия ее правил на ближайшее десятилетие. Малые страны, конечно, рычали бы на большого национального диктанта, слабо скрывая удовлетворение того, что вновь существуют четкие и даже как-то относящиеся ко всем "правила игры".
