Эльдар Мамедов. Что стоит за взрывами в Турции?  (34)

По первым официальным данным, смертником явился гражданин Саудовской Аравии. Это позволяет подозревать в совершении преступления террористическую организацию "Исламское Государство" (ИГ или ИГИЛ) и исключает альтернативные версии, такие как курдский след или крайне левые группировки.

Теракт в Стамбуле - прежде всего результат близорукой политики турецкого правительства в Сирии. С самого начала анти-правительственных выступлений в этой стране Анкара стала активно поддерживать любые силы, выступавшие против президента Сирии Башара Асада. Эти силы включали радикальные исламистские террористические группировки, такие как Фронт Аль-Нусра (сирийское подразделение Аль-Кайды). Анкара также оказала неоценимую поддержку ИГИЛ - позволив боевикам практически беспрепятственно пересекать турецко-сирийскую границу, доставлять туда оружие, заниматься контрабандой нефти и антиквариата, помогая обеспечивать экономическую жизнеспособность самопровозглашенного "халифата".

Отсутствие должного контроля за границей вызвало публичную критику даже со стороны союзников Турции - США. Однако длительное потакание террористам создает для Турции новую проблему: ведь если Анкара под давлением США и НАТО начнет принимать в их отношении жесткие меры, то она и сама легко может стать их жертвой. За время "режима наибольшего благоприятствования" террористам удалось создать разветвленную сеть агентов, тайных ячеек, центров вербовки и пропагандистских сайтов на турецком языке - при попустительстве, если не прямой поддержке, турецких спецслужб.

Журналисты и деятели оппозиции, которые осмеливались об этом говорить открыто, подвергались публичным гонениям и уголовному преследованию, как, например, репортеры одной из авторитетнейших турецких газет "Дхумхуриет". Никто не знает, сколько "спящих ячеек" ИГИЛ в стране и готовы ли спецслужбы их обезвреживать. Как и в Египте и Тунисе, террористы особое внимание уделяют туристическим объектам, которыми Турция исключительно богата. Их цель состоит в том, чтобы подорвать экономику страны. Поэтому, учитывая зависимость Турции от туризма, теракт в Стамбуле почти наверняка не будет последним.

Поддержка радикалов в Сирии дестабилизировала Турцию еще с одной стороны. Одна из главных сил, сражающихся против ИГИЛ в Сирии - курдские ополченцы. Они связаны с левой Курдской рабочей партией (КРП), которую Турция (а также США и ЕС) считают террористической организацией. ИГИЛ же воспринимался турецкими силами безопасности как полезный инструмент подавления сирийских курдов - из боязни, что их успехи могут усилить курдов уже в самой Турции.

На этом фоне президент Турции Эрдоган решил, что нагнетание националистической анти-курдской истерии поможет его партии победить на выборах и осуществить его давнюю мечту перейти к президентской системе правления. Ему удалось добиться своих целей лишь частично: его партия убедительно выиграла внеочередные парламентские выборы 1 ноября, но без конституционного большинства, необходимого для перехода на президентскую систему. Ценой этой победы, однако, стал конец мирных переговоров между правительством и КРП, возобновление турецкими властями широкомасштабных репрессий в курдских регионах, и как следствие, конец режима прекращения огня со стороны КРП. Отныне никто не в силах гарантировать, что мирное крыло курдского движения сможет обуздать порывы более воинственной части КРП возобновить насилие против турецких сил безопасности и более "мягких", гражданских мишеней (в частности, той же туристической инфраструктуры).

Таким образом, в ближайшее время Турция может столкнуться сразу с двумя видами террора - исламистским и курдско-сепаратистским. Эрдоган, в свою очередь, может воспользоваться растущей атмосферой хаоса и насилия, чтобы возобновить попытки перехода к президентской системе, пообещав твердой рукой "навести порядок".

Крайне неутешительные перспективы для страны, которая еще совсем недавно являла собой пример совместимости ислама и либерализма. К сожалению, благодаря непомерным амбициям своих лидеров, Турция сегодня гораздо больше напоминает нестабильную ближневосточную страну, чем кандидата на вступление в ЕС.

Автор выражает личное мнение, и его позиция может не совпадать с позицией Европарламента