В пятницу Максиму Коптелову впаяли реальный тюремный срок, но никакой общественной бури, пусть даже в стакане — пусть даже в водочной стопке! — по этому поводу в последующие дни не поднялось. Разве что по соцсетям пошел гулять плакатик с флагами Евросоюза и РФ и подписью "Референдум о присоединении к Союзу — великое благо. Сбор подписей о присоединении к Федерации — уголовка. А в чем разница?"
Разница — в том, что петиция за присоединение Латвии к России, вывешенная в Интернете осужденным Коптеловым, была снабжена пояснением, что называется, для особо сообразительных: мол, это шутка. Особо сообразительная Полиции безопасности искала шутника целый год (с весны 2014-го, когда петиция появилась до февраля 2015-го, когда Коптелова задержали), а особо сообразительный суд Курземского района влепил ему шесть месяцев тюрьмы "за публичный призыв к подрыву территориальной целостности Латвийской республики". Как говорили у нас в детском саду, "за такие шутки в зубах бывают промежутки".
Журналисты тут же вспомнили, что несколько лет назад, в разгар экономического кризиса другие уголовные преступники из Сети призывали подорвать территориальную целостность обнищавшей Латвии, отдав ту на правах колонии богатой Швеции. Как вы думаете, как долго искала их бдительная Полиция безопасности, сколько намотал им строгий суд? Разумеется, на тех юмористов никто не обратил внимания. Потому что про Швецию, Грецию, Южный Судан и Северный Кипр зубоскалить можно сколько угодно, а за слова "присоединение к России" вы отправитесь бриться миской на нарах. Таковы неофициальные, но от этого не менее твердые установки современной латвийской идеологии — степень твердости которых доказал в пятницу Rīgas pilsētas Kurzemes rajona tiesa.
Задавать риторические вопросы о логике, справедливости и свободе слова тут бесполезно, потому что мы имеем дело с нарушением табу — а это понятие из сферы не логики и не юриспруденции, а религии. В былые времена в Полинезии, бросив тень на жилище сакральной особы вождя, вы бы лишились жизни. В Саудовской Аравии сегодня за оскорбление ислама вы получите десять лет тюрьмы и тысячу ударов плетью (как получил все это в прошлом году один тамошний блогер). В России за оскорбление чувств верующих вам с 2013-го года грозит "трешечка". Вы скажете, что Полинезия времен людоедов, ваххабитская Саудовская Аравия и путинская Россия — недемократические страны? Ну так и Латвия тоже. Это не я утверждаю, а пятничный вердикт суда.
Тут все настолько просто, что даже неловко объяснять это взрослой аудитории. Наличие своих чиновников в Брюсселе, а европейской валюты в кошельках — признаки внешние, а не сущностные. В Европе, настоящей Европе, цивилизованной, за шутки не сажают. Европа, цивилизованная Европа — это журнал Charli Hebdo, который смеется — более того, ржет, часто грубо и непристойно — вообще над всем. А неевропейское варварство мстит ему за нарушение табу очередью из "калашникова". Готовность отвечать насилием на шутку — это и есть признак дикости, причем насилие государственное, узаконенное, в каком-то смысле гораздо хуже: именно потому, что узаконенное. Хотя шесть месяцев тюрьмы это, разумеется, гораздо лучше, чем шесть десятков автоматных пуль.
Но речь в данном случае вообще не об этом. Европейские свободы в нашей стране, несомненно, существуют — только заканчиваются они ровно в тот момент, когда звучит слово "Россия" или производные от него. Например, в сочетаниях "русский язык", "русская школа", "пятая колонна России". На страшном слове на букву "Р" заканчивается у нас и свобода шуток. Не понять этого за четверть века существования латвийского государства может только тот, у кого с сообразительностью — как у суда Курземского района с чувством юмора. Но удивителен, повторюсь, не приговор суда. Удивительно полное отсутствие общественной реакции на него.
Когда в России судили "кощунниц" из Pussy Riot, это стало там скандалом национального масштаба. В той самой недемократической, авторитарной России, которую наши политики костерят за азиатскую дикость со своей европейской высоты. Да, большинство россиян солидаризировалось с властью, церковью и судом — но и протесты против процесса и приговора, достойных времен того самого Лаодикийского собора, на который ссылался суд, были массовыми: от уличных акций до бучи в прессе.
А ведь петиция Максима Коптелова — это ровно такая же провокация в форме дурацкой шутки, которая в здоровом государстве не была бы замечена никем, а в больном обернулась реальным сроком по уголовной статье. Какой бы вздорной затеей не был "панк-молебен" в храме Христа Спасителя, он оказался для России — для тамошней церкви, власти, общества — предельно серьезным тестом на цивилизованность. И Россия этот тест с треском провалила. Точно такой же тест предложил Латвии Максим Коптелов со своей петицией. И Латвия его тоже не прошла.
Но есть и отличие — причем не в пользу нашей евросоюзовской страны. В "азиатской" России тот процесс и приговор возмутили очень многих (хотя бы в абсолютных цифрах). В "европейской" Латвии на собственный судебный позор не отреагировал практически никто.
Ребята, мы со своими евросоюзовскими паспортами ближе к полинезийским людоедам и саудовским ваххабитам, чем сами привыкли думать. Что доказал не только суд Курземского района, но и все те, кто с пониманием воспринял его вердикт.
