Карлис Шадурскис. Проблема русских школ - в учителях  (171)

Как министерство собирается решать эту проблему? Зачем двухмиллионной Латвии 58 вузов? И ради чего российская молодежь должна стремиться в латвийские университеты? Обо всем этом Карлис Шадурскис рассказал в эфире программы "Действующие лица" на Латвийском радио-4. Портал Delfi выбрал и перевел самые важные тезисы главы Минобраза.

Образование и национальный вопрос — чрезвычайно чувствительные сферы, и одной неосторожной фразой или лозунгом здесь можно причинить много вреда. Я считаю, что думать об изменениях нормативных актов нужно только тогда, когда будет целиком реализован ранее утвержденный план.

Старый инженерный принцип — не чинить то, что работает. Если программа билингвального образования в средних школах осуществляется точно в тех пропорциях, которые записаны в законах, то у школьников нет проблем со знаниями государственного языка.

Если смотреть на результаты централизованных экзаменов, то сейчас я не вижу особой статистически значимой разницы между показателями латышских школ и школ, реализующих программу образования национальных меньшинств. Меня больше волнует другое: действительно ли учащиеся школ нацменьшинств получают на госязыке обучение в установленной законом пропорции, и насколько высоким является уровень качества преподавания?

Наша проблема не в том, что дети не знают латышский язык, а том, что его не знают учителя. Я понимаю, что трудно учить язык, когда у вас седая голова. Но переходный период был очень длинным, и нам нужно думать о том, чтобы преподаватели, которые работают билингвально, имели достаточно высокий уровень знания языка.

Что будет делать с этой проблемой министерство? Не ждите революций и крестовых походов! Мы будем готовы помочь тем директорам и педагогам, которые хотят совершенствоваться. Но если мы увидим, что такого желания нет, то, конечно, придется принимать меры.

Каждому педагогу нужно думать о своей квалификации и соответствии должности: инструменты учителя — это педагогические навыки, знания предмета и владение языком.

Я сам много лет преподаю в Рижском Техническом Университете и вижу очень большую корреляцию в знаниях — кто хорошо знает математику, тот свободно говорит по-латышски.

Конечно, я чувствую разницу [в речи нелатышских студентов]. Но в основном она выражается в выборе стилистических оборотов. Например, мы используем в разговоре высокий литературный стиль, а в конце беседы молодой человек вдруг произносит "baigi forši" ("очень круто"), что является конструкцией разговорного языка.

Когда я сказал кому-то из иностранцев, сколько у нас в Латвии высших учебных заведений, то услышал в ответ возглас удивления: "Я не думал, что вы такая большая нация!".

Понятно, что нынешняя ситуация во многом абсурдна. Но мы сталкиваемся с проблемой — автономией вузов. Министерству c учетом имеющихся инструментов довольно трудно регулировать процесс.

Наш единственный инструмент — госбюджет. Мы не можем напрямую закрывать вузы, но мы можем выдвинуть такие условия для аккредитования и лицензирования программ, что вузы поймут, что образования — это не только бизнес.

Будем откровенны: сейчас высшее образование и наука в Латвии могут выживать в основном благодаря европейским структурным фондам. Но когда-то они закончатся, и нашим вузам придется конкурировать со всеми европейскими вузами. Если они не смогут этого делать, то их не будет.

У русского языка достаточно большая экономическая ценность. Но язык — это не тот критерий, по которому молодежь выбирает, в какой стране учиться — в Латвии или где-то еще.

Если какой-то российский юноша захочет получить диплом страны Евросоюза, то ему очень пригодятся также и знания английского языка, которые он сможет получить в Латвии.

Нам не нужна приманка в виде русского языка, нам не нужен маркетинг. Нам нужен реальный продукт. А продукт — это профессура, которая работает в конкретном вузе. Если учебная программа вуза котируется, то в него приедут учиться на любом языке.

Полная версия интервью доступна на сайте ЛР-4.