Однако тех, кто ожидает со стороны ЕС каких-либо новаторских идей об отношениях с Россией, ожидает серьезное разочарование. Такой вывод напрашивается после обнародования министрами иностранных дел EC пяти "руководящих принципов" в отношениях с Москвой.
Принципы или логика?
Первый, и главный, принцип касается соблюдения Россией Минских договоренностей по Украине в качестве основного условия улучшения отношений. В этом нет ничего нового. Но эти договоренности должна соблюдать и Украина. Перманентный кризис власти не позволил Киеву провести децентрализацию страны к предусмотренному в соглашениях сроку — декабрю 2015. Но должны ли поэтому отношения ЕС с Россией оставаться замороженными?
Самым разумным в данной ситуации было бы согласовать между всеми сторонами более реалистичные сроки выполнения договоренностей. Одновременно с этим ЕС должен четко оговорить, какие санкции в результате каких действий России будут сниматься, а не просто повторять общие принципы, без какой-либо увязки с необходимостью соблюдать cвои обязательства и украинской стороной.
Некоторые из объявленных принципов противоречат друг другу. Один из них гласит, что ЕС намерен "избирательно взаимодействовать" с Россией в решении международных кризисов, таких как прекращение войны в Сирии, контроль за выполнением Ираном своих обязательств по ядерной программе, противодействие терроризму и т.д. Одновременно с этим выражается намерение укрепить отношения со странами Восточного партнерства (ВП) и Центральной Азии.
Подводные течения
Упоминание стран ВП можно списать на политическую и бюрократическую инерцию — отказ от программы ВП, в которую проинвестировано немало политического капитала, будет означать для ЕС потерю лица (хотя дела ЕС тут расходятся со словами — чего стоят препятствия, чинимые некоторыми влиятельными странами введению безвизового режима с Грузией).
А вот включение стран Центральной Азии нельзя обьяснить ничем другим, кроме желания обеспечить пресловутую энергетическую безопасность ЕС за счет уменьшения зависимости от российского газа — тем более, что еще один принцип прямо говорит об этом в контексте "укрепления внутренней устойчивости ЕС".
Не случайно Европейская Служба Внешних Сношений (ЕСВС) внезапно возобновила лоббирование Европарламента на предмет ратификации последним Договора о сотрудничестве и партнерстве (ДСП) с Туркменистаном. ЕС стремится подключить эту страну к "южному потоку" газа в Европу, в обход России. Но процесс ратификации договора был заморожен парламентом в 2011 году ввиду вопиющих нарушений прав человека в Туркменистане. К тому же в ЕП резонно полагают, что для сотрудничества в сфере энергетики можно обойтись и без ДСП. Рвение ЕСВС скорее обьясняется желанием придать Ашхабаду некоторый налет респектабельности, необходимый для статуса партнера ЕС. С этой целью чиновники ЕСВС, вопреки информации всех авторитетных правозащитных организаций мира, пытаются убедить европарламентариев, что ситуация с правами человека в Туркменистaне улучшается.
Диверсификация энергоисточников, безусловно, необходима. Но не совсем понятно, почему ЕС считает, что среднеазиатские сатрапии будут в этом вопросе более надежным партнером, чем Россия. Не говоря уже о репутационных издержках для ЕС, готового в очередной раз поступиться принципами ради сиюминутных и к тому же весьма туманных выгод.
Таким образом, ЕС посылает сигнал о намерении окружить Россию странами, готовыми действовать вопреки ее интересам, и лишить ее доли газового рынка, но при этом сотрудничать в тех сферах, в которых интересы совпадают — например, в Сирии, Иране, борьбе с международным терроризмом или урегулировании нагорно-карабахского конфликта.. Это говорит о том, что ЕС не готов к открытой конфронтации. Но избирательное сотрудничество — неадекватная стратегия: его потенциал будет ограничен до тех пор, пока не наметится прогресс по главным вопросам — украинскому урегулированию и снятию санкций. Трудно ожидать полного сотрудничества со стороны Москвы, когда ее осуждают как агрессора и настаивают на сохранении санкций.
Американский фактор
Дополнительный фактор, который оказывает влияние на политику ЕС в отношении России — приближающиеся президентские выборы в США. Американские ястребы как внутри администрации Обамы (Пентагон, ЦРУ), так и вне ее — Хиллари Клинтон, республиканцы, неоконсервативные мозговые центры, часть прессы — раздражены относительно умеренной политикой нынешнего президента. Они активно работают над тем, чтобы связать руки следующему президенту, кто бы им не был, и вернуться к политике жесткой конфронтации с Россией. К примеру, в Сирии с таким трудом достигнутое в феврале перемирие фактически сорвано "повстанцами", при прямой поддержке ЦРУ и члена НАТО Турции. Поддержка джихадистов c точки зрения США не преследует никакой другой цели, кроме как ответить на "российскую агрессию" в Сирии, показать России, кто в доме хозяин.
Если США после избрания нового президента вернутся к более жесткой линии в отношении России, европейские лидеры окажутся в незавидном положении. Им придется выбирать между возрастающим давлением разного рода бизнес-лобби в своих странах в пользу снятия санкций против России и транс-атлантической солидарностью, иными словами, следованием в фарватере американской политики. Учитывая предыдущие прецеденты, а также тот факт, что сторонники жесткой линии сильны и в Европе, есть риск сползания к дальнейшей конфронтации. В этом случае на авансцену выйдет НАТО с его возрожденной доктриной блокового противостояния, в рамках которой Россия — главный враг. Это, в свою очередь, приведет к эскалации ответных мер c стороны Москвы, в том числе и военного характера - приближение войск к границам НАТО, актуализация ядерного сдерживания.
Пока еще есть время избежать подобного сценария. Но для этого ЕС должен сформулировать четкую, реалистичную повестку дня отношений с Россией, начиная с ясной дорожной карты по снятию санкций, а не набор общих и порой противоречивых принципов. Нет гарантий, что Москва ответит взаимностью, но отношения с Россией слишком важны для ЕС, чтобы по крайней мере не попытаться вернуть их в более конструктивное русло.
Автор выражает в статье свое личное мнение, а не официальную позицию группы Европейских социал-демократов, в которой он работает.
