Вымираем, уезжаем, но довольны как никогда. Политики и ученые обсудили демографию  (137)

"Самая большая глупость — это делать то же самое и надеяться на другой результат", — дважды, в начале и конце конференции, процитировал ее ведущий высказывание Альберта Эйнштейна. И призвал собравшихся искать новые пути, как вытащить Латвию со второго места по убыванию населения в ЕС.

На первом месте по общим потерям жителей (отрицательный прирост плюс эмиграция) — Литва. Западная соседка с 2000 по 2017 год потеряла чуть больше 20% населения. Латвия за тот же период — чуть меньше 20%. При этом не стоит забывать, что у Литвы стартовые позиции крепче — население почти в полтора раза больше. И тут вспоминается еще одно меткое выражение: пока толстый сохнет…

Поскольку тема демографии — как миграции, так и снижения рождаемости — актуальна сегодня для всего ЕС, Европарламент задался целью укрепить связь независимо мыслящих ученых и принимающих решение политиков. Рижская конференция "Демографические вызовы: от знаний к действиям!" стала одним из проектов в этой серии.

Низкая рождаемость, высокая смертность и показатели эмиграции ставят Латвию на вершину ТОПа наций, подверженных риску вымирания. Латвийские и международные эксперты проанализировали ситуацию и обсудили возможные решения с политиками. Среди выступающих были министр образования Илга Шуплинска,профессор ЛУ Михаил Хазан, социолог Арнис Кактиньш, демограф Илмар Межс и другие.

Отдельной темой для обсуждения стало выступление профессора Оксфорда Ашгар Заиди, который рассказал о старении Европы и дал советы, как в Латвии стимулировать "серебряную экономику" — активнее задействовать в трудовом рынке пожилых людей и создавать для них более подходящую среду. Ведь если все пойдет, как сейчас, то к 2050 году доля жителей Латвии 65+ достигнет 60%.

Портал Delfi отследил, о чем еще говорилось на конференции.

Итого с 2000 года Латвия потеряла за счет эмиграции 301,4 тысяч жителей. На сегодня число желающих уехать уже не растет, но страна стабильно теряет 4-5 тысяч человек в год.

Самое печальное, что наибольшую готовность уехать в ближайшее время выражают молодые люди 18-24 лет — среди них в 2016 году "сидели на чемоданах" 33%. В возрастной группе 25-33 года желающих побыстрей уехать — всего 17%.

Печально, но за последние два года некрасиво подрос процент людей, которые согласны или "скорее согласны" с утверждением "Если у меня была бы возможность, охотно переехал бы западную страну". В 2016 году таких было 30%, в 2018 — уже 34%. Все это сильно лучше, чем в кризисном 2009 году — тогда таких желающих было 53%.

На вопрос, в том ли направлении в целом движется Латвия, почти половина жителей (47%) ответила, что она развивается в неправильном направлении.

Если верить другому опросу, каждый пятый (18%) считает, что Латвия клонится к закату. И примерно столько же — что страна развивается. А вот подавляющее большинство (55%) думает, что государство топчется на месте.

77% опрошенных уверены, что руководство страны действует в интересах очень ограниченной влиятельной группы людей, а не в интересах всего народа. В том что власть за народ уверены лишь 12% жителей Латвии.

49% жителей считают, что никакого влияния на принятие решений властями они оказать не могут. И лишь 17% — скорее могут. Еще год назад в своих силах сомневались на 4% меньше.

53 процентов опрошенных признались, что заработанных средств им хватает на ежедневные покупки еды и одежды, потратить что-то на долгосрочные товары (холодильник, компьютер и т. д.) удается лишь с большим трудом 20 % — долгосрочные, ничего из разряда "дорого" они, вообще, позволить не могут. 6% могут купить себе только еду, а одежду — уже нет. 19% — еду и недорогую одежду, но никаких долгосрочных трат.

Как раз возможность найти перспективную работу в Латвии, судя по результатам опроса, растет. Но в целом ожидания людей не сильно оптимистичны. 17 процентов вообще не верят в такую возможность, 34% — скорее не верят.

В прошлом году удовлетворенность жизнью достигла самого высокого уровня с 1991 года — 6,97 из 10 балов. Даже в предкризисном пике она была ниже — 6,28.

Вывод: жителю Латвии надо не так уж много для счастья.

Директор исследовательского центра диаспоры и миграции ЛУ Инта Миериня отметила, что в процессе эмиграции Латвия больше потеряла гораздо больше жителей, чем от естественной убыли населения.

Миериня рассказала про масштабное исследование эмигрантов из Латвии в 100 странах мира. Выяснилось, что 16% намерены вернуться в ближайшее время. Около 40% сообщили, что приедут в Латвию только в том случае, если "ситуация изменится".

О том, какой должна быть "ситуация", мнение у людей очень разное. Но в любом случае ученая призвала всеми силами поддерживать связь с диаспорой, не давая ей ассимилироваться. В том числе укреплять экономические связи, ведь даже те, кто не намерен возвращаться, могут работать за рубежом на пользу Латвии.

Янис Крейлис, лидер эмигрантского движения "Ar pasaules pieredzi Latvijā" ("С мировым опытом — в Латвии"). Более тысячи участников помогают друг другу возвращаться на родину и вкладывать полученный опыт в Латвию. Год был лучшим для реэмиграции — рынок "горячий", зарплаты растут, но людям не хватает информации, как работает государственные учреждения, школы, система здравоохранения… Прием в разных регионах очень отличается. Одни борются за реэмигрантов, а другие публично говорят: что вы тут делаете?! Надо учесть, что эмигранты не возвращаются одни — надо решить, как государство поможет их семьям из разных стран мира включиться в латвийское общество.

Эксперт от Организации экономического сотрудничества и развития (OECD) Ольга Растригина сообщила, что латвийских мигрантов волнует не только финансовое улучшение положения, но и социальная защищенность — как государство готово их подстраховать на случай нестабильности — потери работы, болезни, рождения ребенка…

Прошлогодняя налоговая реформа снизила налоговое бремя для многих работников, но при этом были повышены социальные взносы: "Это шаг в обратном направлении". В Латвии наконец-то ввели прогрессивную шкалу налогов. Но она затронула мало кого — 90% работников платят налоги по нижнему уровню. "Надо усилить прогрессивность!", — считает Ольга.

Также она отметила, что социальные пособия очень низкие и быстро отнимаются, когда человек начинает работать — стимула устроиться на работу немного. Кроме того, зарплаты в Латвии растут быстро, а величина пособий за ними не успевает — цены растут, а бедные семьи все меньше могут себе позволить.

Между тем с прошлого года эмиграция из Латвии впервые меньше, чем естественная убыль населения — смертность минус рождаемость. Но нельзя забывать, что борьба с миграцией (снижение налогов, повышение зарплат, помощь вернувшимся и т.д.) результаты дает довольно быстро, а вот эффекта от борьбы за рождаемость надо ждать 20-25 лет — когда родившиеся начнут приносить стране доход.

"Приятно, что коэффициент рождаемости в Латвии с позиции одного из самых низких в Европе вдруг подскочил к показателю 1,7 (ребенка на женщину фертильного возраста) — близким к среднему по Европе, — отметил демограф. — И нам сулят, что он может дорасти до 1,9. Это не произошло само по себе — это результат тяжелой политической борьбы".

Межс призвал новые власти страны продолжать бороться за детей и семьи: "К сожалению я нередко сталкиваюсь с мнением политиков, что поддержка семьи — это ненужная роскошь для Латвии. Будем делать так, чтобы рос ВВП и зарплаты, тогда и рождаемость поднимется сама по себе. Наивная иллюзия! В Испании ВВП за последних 20 лет вырос вдвое, а смертность все больше превышает рождаемость".

Демограф предложил, чем выше ВВП Латвии, тем больше денег целенаправленно вкладывать в семейную политику, которая помогла бы семьям с детьми не скатываться на уровень нищеты. Ведь потенциальное количество родителей в Латвии снижается: в 90-х будущих родителей родилось немного, значительная их часть уехала.

Также Илмарс Межс призвал сильно контролировать иммиграцию. Например, брать пример с Польши, как она привлекает работников с Украины. "На конференции по Rail Baltic сказали, что им в будущем необходимы 10 000 земельных работников. По-моему, нам было бы выгодно взять сезонных рабочих, например, из Беларуси. Продолжить традиции: в улманисовские времена их деды приезжали к нам на сельхозработы, а теперь, почему бы их внукам не приезжать с апреля по сентябрь укладывать рельсы".