Меня достала школа. Будет ли у нас новая школа?  (18)

Эта статья была опубликована в газете "Man riebjas skola" / "Меня достала школа", которую издал проект Satori.lv. Перевод: Эрвинс Варде, Александра Рощина, Сергей Тимофеев. Иллюстрации: Ренате Кловиня.

На самом деле в компетентностном подходе ничего особо нового и инновационного нет. Традиционно главной ценностью образования, центром всего были знания, но американский философ и теоретик образования Джон Дьюи (1859–1952) обосновал, что навыки все-таки важнее. Позднее за ним последовали другие мудрые люди, на которых теперь ссылаются защитники компетентностного подхода. Правда, если мы противопоставим навыки знаниям, то окажемся на обычной площадке для споров, где аргументированно дискутируют или же истошно вопят, нужен ли нам этот компетентностный подход или нет? Что же там вырастет за гражданин, не знающий, как создавалась эта страна — была ли на то государственная воля; как формировался этот ландшафт — были ли до этого изменения климата; и самое главное — что это будет за человек, не умеющий среди ночи оттарабанить определение фотосинтеза? (Учительница курса биологии в основной школе напомнила нам, что это важнее всего.) Сторонники навыков на это возразят, что знать таблицу Менделеева, конечно, неплохо, но куда важнее уметь свести пятно с брюк, но и эту тему всегда можно упростить до абсурда, пояснив, что важнее всего умение искать ответы в Google. В беседах с разными практиками и теоретиками образования мне тоже не раз напоминали, что в той же советской системе просвещения навыки были заметнее, во всяком случае, задачи по математике были практичнее. Правда, если в ту пору приходилось считать вагоны, то сейчас их уместнее заменить, например, электроскутерами.

Но истина не так проста. Компетентностный подход предусматривает необходимость и навыков, и знаний, но что еще важнее — отношений. Возможно, именно отношения и являются компонентом, вызывающим у части причастных сомнения в успешности перехода на "новую школу". Чтобы это действительно получилось, важно, чтобы причастные поверили — нам это нужно и у нас получится.

"Школа 2030", разумеется, не первая попытка изменить в возрожденной Латвии то, чему учатся наши дети. В 2006 году было реформировано содержание основного образования, в 2008 году — содержание всеобщего среднего образования, в 2012 году разработаны направляющие линии образования дошкольного.

На сайте проекта разъясняется, что цель проекта ""Школа 2030" — разработать, апробировать и последовательно внедрить в Латвии такое содержание общего образования и подход к обучению с дошкольных лет до средней школы, чтобы школьники получили необходимые для современной жизни знания, навыки и отношения", что является последовательным продолжением проведенных ранее реформ. Проект начат в 2016 году, и львиную долю финансирования — 18 458 382 евро — выделил Европейский социальный фонд, в то время как долевое бюджетное финансирование составляет 2 768 758 евро. На сайте проекта длинно и пространно описывается, что только ни делалось, чтобы понять, как и что нам нужно, чтобы учителя, ученики и родители были бы, насколько возможно, готовы к переменам. Большинство опрошенных мной экспертов отмечает — хотя проблемы фиксируются до сих пор, перемены нам действительно необходимы. Хотя ярые скептики, возможно, еще надеются — закончится этот проект (и деньги), закончатся и зловещие перемены. Придется их огорчить — этого не будет.

В дошкольном образовании подход проекта "Школа 2030" внедрен уже в этом учебном году. В основной и средней школе на новый подход планируется перейти со следующего учебного года. Правда, предусмотрен переходный период — в следующем учебном году "новая школа" будет включена для 1, 4, 7 и 10-го классов. Годом позже новая модель заработает уже в 1, 2, 4, 5, 7, 8, 10 и 11-м классах. Планируется, что в 2022/2023 учебном году по новой системе будут учиться все классы общеобразовательной школы и тогда уже придется сдавать основанные на новом подходе государственные проверочные работы для 9 и 12-го классов. Следует добавить, что уже с 2017 года сто различных школ стали подопытными кроликами, или пилотными школами проекта. Учителя участвовали в различных курсах и семинарах, учились сотрудничать и регулярно встречались, стараясь совместно организовать учебный процесс. В части пилотных школ, например, была внедрена система, где в рабочую неделю включено время для сотрудничества учителей.

В качестве одной из целей реформы выдвинуто развитие у школьников сквозных навыков. Что это такое? "Сквозные навыки включают важные когнитивные, аффективные и социальные аспекты действий школьника, относящиеся ко всем направления деятельности человека. Сквозные навыки помогают осваивать знания в различных контекстах и с различными приемами мышления и самообучения, укрепляя таким образом связь новых знаний с личным опытом", — поясняется на сайте проекта "Школа 2030". Следовательно, развитие сквозных навыков означает, что ребенок должен учиться понимать взаимосвязи и развивать такие умения, чтобы он сам был способен получать, анализировать, применять и потреблять информацию. Не знаю, как у других, но у меня при словах "сквозные навыки" встает перед глазами образ винта, соединяющего различные материалы. Сквозной навык означает умение пробуриться сквозь эти разные слои. И таких навыков всего шесть — критическое мышление и решение проблем, творчество и предприимчивость, самообучение, сотрудничество, гражданское участие и цифровая грамотность. Дается также определение развиваемых в школьниках качеств и ценностей. Однако само содержание обучения организуется по семи сферам, объединяющим ряд учебных предметов:

Концепт сфер обучения, правда, в большей мере имеет идейное значение и иллюстрирует, преподавателям каких предметов следует теснее сотрудничать для совместного планирования учебного процесса. Руководитель внедрения содержания проекта "Школа 2030" подчеркивает, что сфера обучения объединяет большой комплект идей, который школьнику следует помнить тогда, когда все остальное он уже давно забыл. Следует отметить, что в средней школе возможности для маневра у детей будут уже шире, а именно — для получения диплома школьникам предстоит освоить основные курсы по каждой из учебных сфер, но придется также позиционироваться и выбрать три углубленных курса высшего уровня. А счастливым концом станет сдача экзаменов на оптимальном уровне по латышскому языку, иностранному языку и математике, а на высшем уровне — по двум из трех углубленно освоенных курсов. Освоению основных курсов планируется посвятить 70% времени учебного процесса, углубленных — остальные 30%. Еще важно отметить, что не все средние школы предложат углубленное изучение всех курсов. Это означает — если школьник выберет углубленное освоение, например, физики, возможно, ему придется искать школу, предлагающую такую возможность.

Для всех сфер обучения в проекте реформы выдвинуты достижимые результаты. Профессионалы и энтузиасты образования могут пропасть на сайте проекта на несколько часов, если есть желание или необходимость изучить и оценить то, что должен уметь школьник. Но все же важнее всего в новом проекте видение, пусть пока еще чисто декларативное (ведь может и не получиться), что "цель всеобщего среднего образования в том, чтобы каждый молодой человек стал целеустремленным и умелым творцом своего профессионального будущего". То есть, именно самому школьнику предлагается стать кузнецом своего счастья.

Профессор Латвийского университета по философии образования Занда Рубене в беседе с "Satori" напомнила, что вплоть до середины ХХ века учитель был самым умным, что особенно проявлялось в советское время, когда учитель — и не настолько семья — играл решающую роль в формировании молодого советского гражданина. "А при демократии авторитет надо заслужить. Учителю, возможно, трудно сказать "я не знаю"", — говорит профессор. Но сегодняшний учитель уже не должен быть хранителем знаний, который делится или не делится своими сокровищами, он должен не стоять у доски и вещать истину, а помогать ребенку развить такие навыки и умения, чтобы тот был готов к разнообразным будущим вызовам, о которых мы сегодня и представления не имеем. Таким вызовом, что подчеркивает и профессор Рубене, "генеральной репетицией "Школы 2030"" стал вызванный Covid-19 кризис и внезапная необходимость организации удаленного обучения как для учителей, так и для детей и родителей. Еще необходимо добавить, что все еще не хватает самих учителей и механизмов, побуждающих самых инертных подключиться к проекту и искренне поверить в его идею. Профессор факультета педагогики, искусства и психологии Латвийского университета Линда Даниела напоминает, что еще одной важной предпосылкой для успешной реформы является наличие необходимых материалов. Сегодня таковые доступны не во всех сферах.

Руководитель внедрения содержания обучения проекта "Школа 2030" Зане Олиня также напоминает о классическом образе учителя, стоящего в своем кабинете и ждущего, когда дети придут за знаниями. "Мы создали из того учителя памятник — он должен быть всесильным, всемогущим и самодостаточным. Он не может позволить себе не знать, не понимать и не мочь все сделать самолично. С таким "заказом" учитель мог жить хорошо, поскольку результат, ожидаемый от его работы с ребенком, был довольно прост. Теперь требуемый результат стал гораздо сложнее, и учитель, в одиночку сидящий в своем домике, справиться уже не может", — оценивает эксперт.

В ответ на просьбу сформулировать возможные проблемы и список опасений, способных затруднить реализацию хорошо задуманных планов, опрошенные "Satori" эксперты для начала приводили тот неоспоримый факт, что все мы разные. Подход "Школы 2030" в первую очередь требует изменений от учителя. Зане Олиня, в общих чертах описывая "Satori", какой же должна быть роль учителя, начинающего новую и красивую жизнь, отвечает — он должен направлять учебу. "Это не так, что дети делают, что пожелают, а учитель только стоит и смотрит", — добавляет она и подчеркивает, что учитель призван организовать сознательное обучение, целенаправленно планировать его процесс и систематически поддерживать школьников. Учитель не только попутчик, его цель — неустанно повышать мотивацию школьника. Очень важно, чтобы школьник был готов вкладывать и свои усилия, ибо без них, как известно, ни тесто не всходит, ни картошка не растет. "И очень важно, чтобы усилия были стратегическими, а стратегические усилия возможны только через сознательность", — считает Олиня. Школьнику следует понимать, что он в данный момент изучает и какая от этого будет польза. А задача учителя при таком подходе, напоминает Олиня, быть кем-то вроде архитектора, строящего ситуацию обучения. Если учитель мотивирован быть этим архитектором получения знаний и навыков, но толком не получает поддержку от коллег и руководства школы, существует риск выгорания.

Уже упоминалось, что важной будет способность учителей сотрудничать, чтобы, например, одну и ту же тему было возможно актуализовать в нескольких учебных предметах. Но как же будет организован график учителей, чтобы им хватило времени на это сотрудничество? Были дискуссии о том, не следует ли учителям перейти на 40-часовую учебную неделю. Это означало бы, что предусмотрено время на подготовку к урокам и планирования, как именно преподаватели различных предметов могут сотрудничать. Идеально было бы, если бы половину своего рабочего времени учитель мог посвящать контактным урокам, а вторую половину — подготовке к занятиям индивидуально и совместно с коллегами. Олиня добавляет, что в крупнейших школах, где имеется достаточная нагрузка на учителей, нечто подобное можно обеспечить уже сейчас. В школах поменьше это сложнее. И это, разумеется, вопрос не только отношения, но и финансирования.

Должна признать, что я регулярно встречаю учителей, опасающихся нового подхода. Какое, мол, планирование архитектуры, если в классе есть дети с проблемами поведения? Не везде в таких ситуациях доступна поддержка. Хотя правы и те, кто напоминает — часть педагогов не готова к переменам, так как перемены им не нравятся. Но еще важнее — и для мудрых, и для тех, кому остается лишь следовать за остальными — сознавать, что хорошие идеи будут жить, если не смотреть друг на друга с подозрением.

Сармите Колате - журналист и преподаватель. Училась в школе, которой больше нет, а именно, в Рижской 90-й средней школе. Позднее изучала философию и коммуникационные науки в Латвийском университете.