Кто первый треснет изнутри? Алексей Герман о Довлатове, англосаксах, патриотах и "демократах" без штанов  (40)

Род Германов неразрывно связан с Ригой. Прадед Алексея Германа-младшего Павел Николаевич Герман служил заместителем рижского столоначальника. То есть был представителем царской администрации. В 1914 году он пошел на войну, взяв с собой 4-летнего сына Юру, который так и воспитывался при артиллерийской батарее, застав на фронте и революцию, и начало Гражданской войны…

Впоследствии Юрий Павлович, уже став известным советским писателем, на все свои дни рождения уезжал в столицу Латвии. "Там к нему неизменно приходили в гости какие-то чудовищные латышские писатели… — вспоминал про эти поездки режиссер Алексей Герман-старший. — Такими уж они мне, ребенку, запомнились — глупыми и неинтересными. Парадокс — почему-то отец сбегал от интересных людей в Ленинграде к неинтересным в Ригу…"

У Алексея Германа-старшего в Риге было немало друзей. В том числе семья Аркадия Каца, режиссера Русской драмы. Приезжая время от времени в Латвию со своими картинами, Алексей Юрьевич болезненно переживал растущие в Латвии националистические настроения и разобщенность русской общины. Еще в 2006 году он говорил в интервью газете "Суббота": "Ко мне в гостиницу приходили разные русские. Меня поразило их расслоение на три взаимонепересекаемые группы. Первая — люди, которые получили гражданство и которых совершенно не интересовала судьба остальных; вторая — те, кто рассчитывал получить гражданство и был весьма осторожен в высказываниях; и третья — совершенно отчаявшиеся в этом деле, которые говорили все как есть.

Есть силы, которые всегда будут поддерживать нашу неприязнь к латышам, а есть, кто, наоборот, разогреет страсти в отношении русских и на этом сделает свою грязную карьеру. В политике ведь речь о справедливости вообще не идет. Мне кажется просто нецелесообразным не считаться с русскими — их слишком много. С другой стороны, латышей можно понять — они боятся вытеснения… Русские ведь быстрее рожают, лучше приспосабливаются. Если бы наше правительство было поумнее и сытнее подкармливало русскую оппозицию (скажем, как французы своих в Канаде) — они так осторожно себя не вели бы…"

С рижской темы мы и начали разговор с Алексеем Германом-младшим — режиссером, прочно занявшим место в первом дивизионе кинодеятелей несоветского поколения, чьи картины неизменно получают награды и лестную критику не только на родине, но и на самых престижных мировых фестивалях — Венецианском и Берлинском. Не исключение и его последняя работа — "Довлатов", награжденный "Серебряным медведем", тепло принятый публикой и проданный уже в более, чем 40 стран.

В Риге творческий вечер Алексея Германа-младшего с премьерой "Довлатова" пройдет 11 апреля в 18.30 в кинотеатре Splendid Palace в рамках фестиваля "Балтийская жемчужина". Билеты на него разошлись за неделю, после чего Герман согласился на второй творческий вечер — 12 апреля в 19.15, в тот же день запланирован и отдельный показ картины в 17.00.

- Отец всегда создавал вокруг себя эффектные легенды. Ничего он мне не сулил. Как-то вальяжно предложил проехаться на его плохо работающей "Ниве" со сгоревшим сцеплением, но и ту позже забрал. Долго он меня не отговаривал — один-два раза, не более того. Да и не было у меня мечты "идти в режиссеры". Учился в разных институтах: хотел быть театроведом, потом — сценаристом, лишь затем начал учиться на режиссерском, попробовал снимать, начало что-то получаться — я и втянулся. Все же это очень азартная профессия, которая требует правильного напряжения сил.

- Вас не отпугивал момент, что вы — Герман-младший, что всегда предполагает сравнение с Германом-старшим? Собираетесь ли со временем убрать эту "добавку"?

- Мне — все равно. Меня это не мучит и не корежит. Да, меня зовут, как отца, но я — не он. Смысла убирать "младшего" нет. Как сложилось, так сложилось.

- Есть ли у вас зрители, которые и не знают Германа-старшего?

- Таких нет. Относительно интеллигентная публика, конечно, его знает. А если неинтеллигентная — она никакого не знает.

- У вашего отца была знаменитая "Молитва человека пожилого возраста", которая досталась ему в наследство от его отца. Сам Алексей Юрьевич рассказывал мне, что начал ее активно использовать уже в 40 лет. А вы?

- Я пока не чувствую себя пожилым, хоть уже и не такой свежий, как в 20. Внутренне мне — лет 25. Так что молитва висит без дела где-то на стене — мне она не особо интересна, это из разряда благопожеланий, одна из легенд моего отца. Притом что я не помню, чтобы в семье он часто о ней вспоминал.

- Что вы знаете о своих рижских корнях?

- Знаю, что наша семья — оттуда. Но таких близких отношений, как у отца и деда — нет. У них там жили друзья. К тому же в советские времена Прибалтика была чуть-чуть "за границей"… Сам я что-то не припомню, чтобы мы с отцом когда-то вместе были в Риге — только в Таллине.

Тем не менее Рига и для нас город симпатичный — раз-два в год мы туда ездим. Переезды россиян в Латвию все больше начинают обретать политическую окраску, поэтому какое-то число симпатичных мне людей оказалось у вас. Их немного. Это люди, которые не занимаются пропагандой, неважно, с какой стороны. Я исключил себя из общения с радикальными демократами и радикальными патриотами.

Не люблю деления на черных и белых. Мол, все уехавшие — бескомпромиссные и прекрасные, а оставшиеся — ужасные и неблагородные. Все же считаю, что мир — многоцветный. Исторический момент, который мы проходим, он в каких-то видах уже был. Выводы сделать можно. Поэтому воспринимаю иронично людей, которые в Москве профессионально борются с коварным Западом, а на Западе — с коварной Россией. Все происходящее — проблема обоюдная. Вранье льется отовсюду.

Совсем анекдотичным мне кажется допущение, что Россия хочет въехать на танках в Прибалтику. Как человек, который живет в Петербурге и достаточно часто бывающий в самых глухих уголках области, я много лет удивлялся таким страхам, потому что не видел никаких танковых армий. Все это скорее эксплуатация страхов, которая делается для вытягивания денег из условных немцев-американцев.

- Я не привязываюсь ко времени — привязываюсь к людям и событию, о котором в тот или иной момент кажется важным и интересным рассказать. Любое время — неоднозначно, в нем много чего намешано, особенно в России. Я даже поругался с одной известной журналисткой, которая упрекнула меня, что в "Бумажном солдате" я не определился с отношением ко времени.

Меньше всего люблю определяться с отношением ко времени. Для меня гораздо важнее другие моменты: ощущения интеллигенции в разные периоды, ее причастность и непричастность к происходящему, терзания "уехать — не уехать", "остаться — не остаться", отношения человека, семьи и страны, реакция людей на вызовы времени, неплакатная сторона любви к родине, разговоры о том, что было и как будет… Все вопросы, которые люди себе задают и над которыми размышляют.

- Важные герои ваших картин — представители интеллигенции, понятия чисто русского. В России это не просто образованность и интеллектуальный уровень. Какая у нее роль, на ваш взгляд?

- Сейчас почти никакой! Сами видели результаты выборов. В истории России ее значение редко возрастало. И уж точно не сейчас, когда интеллигенция — раздробленная, переругавшаяся, зачастую растерявшаяся, без серьезных авторитетов, способных скрепить страну. Многих разделила Украина. Многих фейсбук. С его появлением любое подобие вразумительного разговора чаще подменяется истерией…

Для России интеллигенция очень важна — это часть самосознания страны. До недавнего времени англосаксы примерно понимали, кто они такие и как хотят жить, французы — тоже. Русские никогда не понимали, кто они такие и зачем: то мы строим империю, то мы строим демократию… Увы, интеллигенция сегодня перешла в категорию шоу-бизнеса. Раньше был поэт Бродский, а сейчас — Быков, был Тарковский, а теперь его нет. Не тот вес и ресурс таланта. Конечно, многие уехали, многие боятся репрессий и не высовываются. Сто лет интенсивного уничтожения и выдавливания из страны все же дали некое генетическое обнищание нации.

Надеюсь, пройдет этот этап, выкристаллизуется какое-то количество мощных индивидуальностей, которые глубже постигают Вселенную, тогда значение интеллигенции снова вырастет.

- На ваш взгляд, сейчас есть люди, к которым прислушиваются в России?

- Фигур весом Астафьева и Солженицына — нет. При попытке перехода на другие ценности образовался дефицит мудрости. Репутация интеллигенции (как левого, так и правого толка) сегодня сильно испорчена бесконечным собаченьем демократов и государственников и большим количеством глупостей, исходящих от нее в интернете. Раньше основным было качество мысли, а теперь скорость.

Впрочем, то же мы видим во Франции, в Англии… Эра серьезных пертурбаций только начинаются — процесс займет десятилетия, не меньше. Сами видите, что вокруг творится! Идет глобальный кризис старых имперских наций, разрушение корневых европейских государств, перераспределение сфер влияния, смена миропорядка, кризис либеральной экономики. Посмотрите на того же Трампа: он выступал за либеральную форму со снижением налогов, но при этом ведет очень протекционистскую политику. Европа все более идеологизируется. Турция пытается вернуться к той Турции, какой она была. Китай крепнет…

- Ваш фильм "Под электрическими облаками", снятый еще до Крыма (2014), начинается со слов "Сейчас 2017 год. Прошло 100 лет после русской революции. И кажется, что все ждут большой войны. Глобализация не сделала мир единым…". Это ощущение до сих пор сохранилось?

- А мы уже живем в условиях третьей мировой. Просто это софт- и прокси-война, обернется ли она горячей или холодной — увидим. Так что четыре года назад я все правильно предсказал.

- Что же мы все не поделили?

- Тут есть ключевой момент — историческая память, вещь важная и сакральная. Она очень разделяет. Особенно сейчас, когда ценностная картина мира в России ретранслируется в прошлое, а на Западе фрагментируется. В итоге право истории, право крови, самоидентификация, сплочение нации — они будут везде нарастать. Особенно в Восточной Европе.

- Россия пытается на фоне всеобщего землетрясения выступать хранителем традиционных ценностей…

- Я от этого термина всегда вздрагиваю. Что это в контексте России? Помолиться и поиграть на балалайке? У нас любят поговорить, какие мы мощные и великие, а взятки при этом берут. Так же как в Европе — рассуждают о том, какие они толерантные и какие "возьмемся за руки", а этническая преступность огромна. В Прибалтике утверждают, что у нас такие европейские ценности, а при этом одни граждане немного больше граждане, чем другие граждане…Этот дискурс будет всех ломать, так как решение внутренних проблем будет через внешние.

Темы глобального противостояния России и Европы не избежать. Россия всегда была в определенной степени державой параноидальной, она всегда отодвигала границы от Москвы и Питера, а ей противостоит концепция Бжезинского (окружения России путем захвата "окраинных земель", — прим. ред.). Думаю, судьба этого противостояния будет решаться на Украине…

- Каким образом? Договорятся?

- До больших потерь — вряд ли. Напряжение никуда не денется, и оно должно как-то разрядится. Учитывая то, что мы живем в ядерном мире, не думаю, что кто-то отважится на прямое столкновение дивизии на дивизию. Будут то и дело возникать и нарастать разные очаги конфликтов, пока американцы кого-то не сдадут. Китай ведь никто не отменял. Америка не может сдерживать Россию и Китай одновременно, значит, где-то они поступятся. Неглупый человек Киссинджер говорил, что для западного мира невозможно сближение России и Китая, а оно идет. Мне бы не очень хотелось жить в Китае.

Никакая глобализация, общие макдональдсы и кока-колы не сделают мир единым, он все равно будет возвращаться к истокам. Просто пока это не везде видно. Эта тема будет даже обостряться в противовес глобализации. История, национальные особенности, ценности и менталитет очень важны для человека. Ну не может Россия стать чисто либерально страной — из-за своей истории, географии, климата, путей сообщения, плотности населения…

- Ох, сейчас вы дойдете до прогремевшей в сетях мысли Андрея Кончаловского о том, что в России "нельзя ставить во главу угла права человека"!

- Я тут не совсем согласен. В России одна из самых больших проблем — суд. Он все же должен быть более прозрачным и независимым от власти. Но знаем ли мы, что будет с правами человека через 15 лет в Германии? Тут могут быть ой-ей какие неожиданности.

19-й век никуда не делся, он в нас. Можно делать вид, что это не так, но менталитет, религиозные отличия, которые диктуют и бытовой уклад и самоощущение, так быстро не перекроишь. Единственное, что сильно изменилось — скорость распространения информации, ее объемы и реакция на нее. Этот гиперинформированный мир диктует жизнь государств, в которой жест чаще важнее, чем реальное дело. Мы вступаем в новый 19-й век.

- Что вы думаете о любви к родине и патриотизме, таких политизированных нынче понятиях? Для Латвии это очень болезненные вопросы, особенно когда речь заходит о местных русских…

- Вы сами позволили так с собой обращаться! Отменили у вас русское образование, а вы молчите. Но это же прямое нарушение толерантных европейских законов, как я их понимаю. Наверное, дело в том, что вы в Латвии прекрасно живете. Впрочем, понять вас можно: страна небогатая, но очень приятная для жизни.

- Вообще-то, у нас ВВП на душу населения сильно выше, чем в России: в Латвии — 15 403 евро, в России — 8 660 евро.

- Ерунда! Тут главный вопрос, сколько от того ВВП реально доходит до жителей, и как они себя чувствуют. Конечно, Петербург и Москва побогаче, но и в других местах не так все плохо, хотя и бедные совсем города есть. Мне есть с чем сравнивать — у нас работают эмигранты из Прибалтики. В России относительно низкие налоги и небольшие коммунальные платежи по сравнению с ЕС. И цены у нас пониже. И уехало у нас все же не столько, сколько у вас — точно не треть страны. Но все равно Рига прекрасна!

У меня с любовью к моей родине — все в порядке. Она не безоглядна: мне тут многое не нравится и многое нравится, иногда я своей родины боюсь и приходят мысли об эмиграции. И все же тут я чувствую органическую связь с подъездом, с ландшафтом, с людьми, с историей, с предками, которые тут умерли и были похоронены в разные времена. Это ощущение того, что все равно останутся какие-то яркие огоньки даже в сумерки. Это ощущение инаковости в сравнении с европейскими ребятами: немцы, англичане, французы — симпатичные люди, но я другой. В этом ничего плохого. Родину надо принимать и уважать во всех ее проявлениях, иногда довольно печальных, а иногда и замечательных.

- А любить?

- Что значит любить? Сейчас появилось слишком много людей, которые бьют себя кулаком в грудь и соревнуются в любви к родине, но мое мнение: интеллигентный человек должен не только хорошо относиться к своей родине, но и делать это негромко, даже и любить, если угодно.

- Мне категорически не нравится понятие "ватник" — это из области примитивного украинского представления об устройстве мира. В том числе в устройстве и истории собственной страны. Надо было умудриться объявить себя оккупированными, учитывая, какое количество советских руководителей были из Украины…

Переформулирую ваш вопрос без "ватников": вне зависимости от того, какой путь развития России кажется верным, и того, как люди себя самоидентифицируют в отношении к нынешней власти (за исключением клинических психопатов, которые кричат "все уехали и предали Родину!"), все понимают, что Довлатов, Бродский, Солженицын, Тарковский — это люди, которые прежде всего занимались художественным, а не агитацией и пропагандой. Они существовали по гамбургскому счету, ради каждой строки, кадра, момента вдохновения, эмоции — в этом их колоссальное достоинство. Что и говорить, родина с ними поступила омерзительно! Увы, это свойство России — уничтожать инаковость.

Кроме того, в России Довлатова любят за то, что он никогда не ставил себя выше собеседников и читателей. Его лирический герой, наблюдательный алкоголик — он либо равен тебе, либо даже чуть ниже, что не совсем в традициях русской культуры — у нас чаще поэт больше, чем поэт, и каждый объясняет родине, как ей жить. А если не объясняет — он уже недописатель.

- Думаете, если бы Сокуров, который не раз жестко критиковал Путина, собрал вещи и уехал — и его бы все российские слои поддержали?

- Все же сравнивать судьбу Сокурова с Бродским и Тарковским — некорректно. Александр Николаевич — член президиума Совета при президенте (как и многие, в том числе — и я), он в любой момент может позвонить Владимиру Владимировичу Путину. Пусть не сразу, но его соединят. С трудом себе представляю, чтобы Довлатов или Бродский могли позвонить Леониду Ильичу Брежневу со своими возмущениями.

Хотя, дело Серебренникова и Малобродского — несправедливо (я уверен, что они невиновны!), давление следствия и первобытная жестокость — абсолютно не оправданы. Это трагедия для страны! Но в России идеологическое давление на людей печальная традиция. И вот с этим надо бороться.

- Получается, что в этом случае Сокуров уже не может позвонить Путину и решить?

- Позвонить — это не значит решить. Тут много разных людей из разных сфер задействовано. Это только в идиотическом англосаксонском сознании, которое ничего не понимает про Россию, кремлевские игры похожи на комикс с главным злодеем. У Кремля — много башен, есть разные группировки и сферы влияния.

Политическая эмиграция есть. Мне, к примеру, очень жаль, что уехала яркая журналистка "Эхо Москвы" Ксения Ларина. Мы с ней спорили, в том числе по украинскому вопросу, но страна потеряла с ее отъездом. Но не так уж и много сбежавших от реальной опасности. Большинство — экономическая эмиграция, поиски работы или просто людям не нравится жить в сегодняшней России — не то качество воздуха (во всех смыслах). И они правы: задыхаешься — лучше уехать. При этом я все же не стал бы говорить, что Россия вернулась в Советский Союз. Это не так.

- Уже и не с Советским Союзом ее сравнивают, а с нацистской Германией!

- Ну чего вы слушаете этих англосаксов! У них есть два великих свершения — парламентаризм и независимая судебная система. При этом какое количество людей уничтожила Британская империя?! Уж не меньше, чем Российская, которая была достаточно репрессивным государством. Англо-бурская война, опиумные войны, Индия, восстание сипаев… Кровавая история — везде и у всех. Я не являюсь квасным патриотом, но все время задаю им вопрос: как так получилось, что вы у нас высаживали свои войска, а мы у вас — нет? Поэтому все сегодняшние сравнения англичан — та же степень пропаганды, что и наша.

- Но вернемся к Довлатову. Понятно, чем он близок россиянам. А вот как он оказался близким западному зрителю…

- Да не знают они его вообще! Просто поняли ситуацию. Там тоже близка тема невозможности самореализации талантливых людей. И западные зрители эмоционально подключились — фильм собрал хорошую прессу и выйдет в 30-40 странах мира…

- В какой мере для вас важно признание международных фестивалей?

- Конечно, приятно участвовать в чемпионате мира, а не чемпионате области или города. Это подтверждение того, что ты можешь существовать и в мировой парадигме. У нас не так много режиссеров на международных фестивалях — Сокуров, Звягинцев, Кончаловский, Михалков… Человек семь от 150 миллионов. Это важно. Конечно, признание — это и хороший маркетинговый ход для твоей работы и будущих фильмов…

- В интервью Delfi Александр Сокуров рассказал, что последнее время старается побыстрей уехать с фестивалей — его раздражает пренебрежение и снобизм в отношении России, фальшь улыбок и предвзятость. Чуть ли не медведи в глазах!

- Они и вправду ничего про нас не понимают! Особенно сейчас. Например, не могут они представить, что Москва сегодня сильно чище многих европейских городов. И от этого очень устаешь. Как разговаривать с человеком, который, задавая тебе вопросы, уже заранее про все знает? Возьмем европейского журналиста, допустим, англосакса — у них зачастую и взгляд не фокусируется, стеклянные глаза. Ты ему говоришь что-то, а он не слышит. Спрашивает: у вас ведь такой фильм в прокат не выйдет? Отвечаю: выйдет. Они не верят, говорят: ну Звягинцев же не выходил у вас в прокат? Отвечаю: выходил. Не верят. Они же знают!

Я в когда такое вижу, прерываю беседу и сообщаю: скоро начнется война, и мы все умрем, у нас ведь такая страна — только дубиной умеем орудовать. Хоть какая-то рефлексия в глазах появляется. Такое отношение очень опасно. Тем более что у нашей родины всегда было не очень с маркетингом, но хорошо с боеспособностью. По счастью, у большинства моих собеседников все же нет медведей в глазах, там много хороших ребят, которые хотят меня понять.

К слову, цензура в ряде западных СМИ тоже существует. Я тут давал интервью одному модному ресурсу, который находится на территории города Рига (не буду уточнять название), но что-то я им такое сказал, что интервью так и не вышло. А казалось бы демократы-демократы! Также и в американских медиакорпорациях я сталкивался с моментами, когда говоришь одно, а выходит другое. Но и в России меня цензурируют.

- Что происходит со зрителем? Много осталось тех, кто способен вместе с вами глубоко копнуть?

- Их число растет! Россия имеет странный потенциал к самовосстановлению. Мы это с мамой обсуждали лет за пять до ее смерти. Я говорил: мам, все уже уехали, умерли, ничего уже тут не будет. А она так очень оптимистично: а нарожают! Она была права: нарождается новое качество молодежи, у которой огромная тяга к размышлениям. Статистика это подтверждает: доля зрителей сложного авторского кино в России растет, с каждым годом возможные сборы такого кино удваиваются или утраиваются. Посмотрите сами: "Нелюбовь" Звягинцева — под 90 млн, "Аритмия" Хлебникова — 88 млн, "Довлатов" — 125 млн. Очевидно, что некое самовосстановление нации происходит.

- Почему так тяжело смотрели последний фильм вашего отца "Трудно быть Богом", который он снимал около 15 лет? Леонид и Оксана Ярмольники рассказывали, что просмотр этой картины стал для их друзей "проверкой на душевную лень".

- Это очень сложное произведение искусства, которое доступно далеко не всем. Так к этому и надо относиться. Кто-то может прочесть "Улисса" Джойса, а кто-то — нет. И чего людей в этом обвинять?! Я лично Джойса не осилил. Это не делает человека хуже — люди по-разному устроены. Фильм мы с мамой завершали ровно так, как хотел этого отец — ни сантиметра в сторону.

- По-вашему, поднятая отцом тема "там, где торжествуют серые, к власти всегда приходят черные" — она сейчас актуальна?

- Она очень опасна. Но сейчас ситуация такая, что тема может стать очень актуальной, а может — нет. Все на грани. Помните, было время огромного количества нападения на мигрантов-азиатов в России? Сейчас этого стало в разы меньше. Почему? Потому что сидят. Разогнано и посажено огромное количество националистических движений. Это во многом успокоило общество.

Такой ненависти к мигрантам, как раньше, я не вижу. Опасность прихода агрессивных реакционеров и чернорубашечников все равно существует, но она — не на ближайшие годы. Да, чем ближе мы к войне, тем больше общество мобилизуется, тем больше ощущения "кругом враги" и нарастание истерии, но бесконтрольная тьма, атавистическая и полуфашиствующая власть в России на ближайшие годы невозможна. Дальше не знаю.

- А в мире?

- Тоже не в ближайшие годы. Все должно дойти до точки кипения в Германии, Франции и Англии как минимум. Но лет через пять-десять трудно исключить такую возможность. От проблем с мигрантами никуда они не уйдут — не смогут уравновесить разные ментальности, а значит, правые движения будут набирать все больше веса. Еще 15 лет назад, когда такие партии проходили в парламент пятыми-шестыми, у всех была истерика. А сейчас — вторыми-третьими, если не первыми. Правый крен будет везде (в том числе и России), пока нарыв не лопнет, скорей всего, с неким количеством пролитой крови.

- А у меня нет ощущения, что мне неприятно быть русским. Я не идеализирую Россию — тут есть много проблем, есть перекос в излишне агрессивный дискурс. Я совсем не уверен, что однажды меня не отправят валить лес. Но мне точно положить на то, что обо мне думает средний француз, англичанин или немец. Мне интересно, что я про них думаю. А я не считаю их лучше или умнее, чем средний россиянин. Количество ошибок, которые совершали их нации — ничуть не меньше, чем совершенные в России.

Да, у нас был Сталин и репрессии, несколько моих родственников были расстреляны или сидели в лагерях. Были подавления восстаний, танки стояли в Восточной Европе. Но каждая европейская нация имеет свою историю жестокости и крови. Те же прибалтийские народы с удовольствием занимались помощью немецким войскам в холокосте, а теперь делают вид, что этого не было — было.

Когда фейсбучные демократы пишут, как им стыдно перед какой-нибудь Гретхен за то, что творится в России, мне смешно. Давайте честно, часть этих великих демократов живет за счет контрактов от российских госкомпаний — так или иначе их обслуживают. Они могут не работать в Газпроме, но занимаются рекламой, маркетингом, консультированием, смежными проектами… Вы уж определитесь со своими моральными камертонами и не берите денег от условного Газпрома. Или, наоборот, если вы ум, честь и совесть нашей эпохи, то не берите денег ЦРУ или Госдепа.

Это в ночи они такие смелые и хлесткие, честные и бескомпромиссные, без страха и упрека, обгаживают в фейсбуке огромное количество людей, которые с ними не совпадают во мнении. А поутру садятся в свою машинку, едут к большим дядям, уныло снимают штанишки, поворачиваются, облокачиваются на стул и с ними занимаются тем, чем там обычно занимаются — иногда в интеллигентной форме, иногда еще и с песней. Когда все заканчивается, они снова садятся на свою машинку, а вечером — снова в фейсбуке смелые… Хотя, конечно, есть огромное число людей, которые живут самостоятельно — я их очень уважаю.

- Тут, извините, сразу напрашивается уточнение: а кто финансирует ваше кино?

- Мы подаем заявки на разные тендеры и где-то выигрываем. Так что наши деньги — от Евросоюза, Сербии, Польши, России… Да, у нас есть стандартное финансирование от российского Минкульта, но также у нас немало денег из фондов ЕС. В картине "Под электрическими облаками" было и много частных денег, а в 2011 году нас поддержала и Украина. Я делал и рекламные ролики для госкорпораций (и для иностранных брендов) — и что? Я этого не скрываю, в отличие от некоторых.

Я, вообще, процентов на 95 говорю то, что думаю. Недавно сказал про Украину, что не хочу ехать в страну, где герои Бендера и Шухевич, которые убивали поляков, евреев, с партизанами боролись. Ну почему я, внук еврея с Украины, должен это принимать? Фейсбучная братия, особенно украинская, тут же впала в истерику. Но у меня вопрос: тысячи убитых поляков, евреев и русских — это на чьих руках кровь?

- Судя по результатам последних выборов, демократия в России вообще не особо востребована? Явлинский, Собчак набрали не много голосов.

- Я все же считаю, что у сильной демократической партии тут могло бы быть много сторонников. И прошедшие выборы не показатель. К Явлинскому я отношусь с огромным уважением, но он уже старый человек. История с Собчак, на мой взгляд, чисто коммерческая и согласованная. Притом что мне не очень нравится Навальный, который опасно заигрывает с национализмом (последнее, что нужно России — Майдан), да и много в чем я с ним несогласен, но даже если посмотреть последний спор Навального с Собчак — очевидно, что Навальный честнее раз в 25. Это несопоставимые величины.

Проблема российских условно-демократических движений в том, что политический деятель должен стремиться расширять базу своих избирателей, разговаривать с разными слоями общества и отстаивать интересы своей страны, а не соседней. Что будет в Америке с кандидатом, который предложит отдать Техас Мексике или дать независимость Гавайям? А наши демократы презирают большую часть населения России, среди которых немало умных и уважаемых людей. Они работают на заводах, трудятся на селе, преподают в вузах, служат в армии… Если пройтись по Питеру, то, очевидно, что качество курсантов в армии изменилось — осмысленные лица.

Мощной фигуры с широким стратегическим горизонтом, которая могла бы создать значимую демократическую партию, я не вижу. Идеи независимого суда, прав и свобод, равных возможностей, социальных лифтов, самореализации — они всегда будут востребованы, но когда наши демократы их оглашают — лучше бы они этого не делали — все превращается в фарс. Смешно видеть Божену Рынски на собрании демократов в Прибалтике, жутко читать оскорбления людей других национальностей в блогах, в том числе — русских, у которых якобы не оттуда руки растут…

В предвоенной ситуации нельзя своему народу говорить: это мы будем делать, как англичане, а это — как немцы. Поэтому поддержка либерального движения так слаба. И у власти не остается сдерживающего противовеса. В том вина не только начальства, которое никого не пускает, кроме Собчак и клоунов, но и самих демократов.

- На ваш взгляд, Россия сейчас будет больше окукливаться?

- Нравится или не нравится это кому-то, но в обществе существует определенный консенсус, построенный на проблематике потенциального военного давления и Украины. Даже многие мои знакомые из разряда демократы-демократы говорят, что со стороны Запада исходит слишком много вранья, и против этого нация, безусловно, будет консолидироваться, пока есть еда и какая-то экономика.

Напоследок я скажу то, от чего часть ваших демократических читателей упадет в обморок: русские (хоть сам я и не очень русский — много чего намешано) — нация крепкая. И нация неторговая, а скорее — воинская. Поэтому никто никуда отступать не будет. Когда первые санкции ввели, и сумасшедшие политологи сулили, что через два года все испугаются — не испугались. Отсутствие пармезана не стало проблемой.

Поэтому Россия не будет окукливаться, но и не будет никому открываться, она будет ощетиниваться, оставляя калитки в колючем заборе для глобальной экономики. Недавно было размещение ценных бумаг Газпрома, что вызвало двух- или трехкратное превышение спроса. Насколько я помню (могу чуть ошибиться) 6% — английские резиденты купил, 37% — немецкие. То есть реальные отношения сохраняются. Ну выслали какое-то количество дипломатов — и что? Это будет долгая игра, кто первый треснет изнутри.